Когда-то, давным-давно (с иллюстрациями), стр. 14

— Так хочется спать, — зевнул он, — я провел бессонную ночь. Давай побудем здесь немного. В конце концов, спешить особенно некуда.

— Лично я, — сказал Лионель, — горю нетерпением помочь этой бедной…

— Я же сказал, что не спал всю ночь, — резко ответил Удо.

— Ладно, спи, а я поеду вперед. Вдруг попадется какой-нибудь дракон. Лионель — победитель драконов! До свидания!

— Только полчасика, — пробормотал Удо.

— Хорошо.

И Лионель ускакал прочь.

Глава 9

Они боятся Удо

Начинать эту главу мне очень больно. К счастью, она довольно коротка. Позже мне придется смириться с положением вещей, и я даже буду склонен подчеркивать их смешную сторону. Но сейчас меня переполняет горе. Чтобы такое случилось с принцем из царствующей фамилии Арабии, молодым человеком выдающихся достоинств! Роджер Кривоног чуть не рыдает. «Эта преступная женщина»… — пишет он, конечно, имея в виду графиню Бельвейн, и дальше разражается настоящей истерикой на целых полторы страницы.

Давайте посмотрим на случившееся более спокойно.

Лионель вернулся с прогулки в том же беззаботном настроении и лениво разлегся на траве, ожидая, пока Удо наконец соберется в дорогу. Об Удо он не думал. Он думал, не найдется ли в Евралии какой-нибудь придворной дамы редкостной красоты или дракона редкостной свирепости. Вот это было бы действительно приключение!

— Лионель, — послышался тихий голосок откуда-то сзади.

— Привет, Удо, ты где? Нам не пора трогаться?

— Мы никуда не едем, — сказал голосок.

— Что случилось? Почему ты прячешься в кустах?

— Я… я неважно себя чувствую!

— Удо, милый, что с тобой? — Лионель вскочил и сделал шаг в направлении кустов.

— Стой! — услышал он пронзительный возглас. — Я повелеваю…

Лионель остановился.

— Воля вашего высочества, — начал он весьма холодно…

Из кустов донеслось явственное всхлипывание.

— Лионель, — раздался наконец очень несчастный голос, — кажется, я сейчас выйду.

Недоумевая, Лионель молча ждал.

— Да, я выхожу, Лионель. Но ты не удивляйся, если: я не очень хорошо выгляжу. Я… я… Лионель… я выхожу… — жалобно сказал Удо и вышел из кустов.

Лионель не знал, что ему делать — плакать или смеяться.

Бедный принц Удо!

Теперь у него была голова и длинные уши кролика, но при этом он каким-то удивительным образом не утерял сходства с настоящим Удо. Грива и хвост — львиные. Что было между гривой и хвостом, не поддается определению. Правда, эта часть тела придавала всему его облику некоторое величие — однако величие такого рода, какое придает человеку каракулевая шуба.

Лионель решил, что надо вести себя как можно более тактично.

— Ах, вот ты где! — воскликнул он весело. — Ну что, поехали?

— Не будь идиотом, Лионель, — сказал Удо, чуть не плача. — Можно подумать, ты не видишь, что у меня хвост.

— Надо же, действительно хвост. Подумать только!

Удо продемонстрировал, что он сам думает по этому поводу, злобно хлеща себя по бокам пресловутым хвостом.

— Сейчас не время для церемоний. Скажи мне, как я выгляжу.

Лионель задумался.

— Совершенно честно, выше высочество?

— Д-да… — сказал Удо нервно.

— Если честно, то ваше высочество выглядит смешно.

— Очень смешно? — мрачно спросил Удо.

— Очень.

Его высочество испустил тяжкий вздох.

— Именно этого я и боялся. Это самое жестокое во всей истории. Будь я львом, в моем положении был бы истинный трагизм и величие. Одинокий, страдающий изгнанник, полный царственного достоинства… — Он немного подумал. — Лионель, тебе приходилось когда-нибудь видеть яка?

— Никогда.

— Я видал одного в Бародии. Так вот, яка нельзя назвать красивым животным, но если бы я превратился в яка, я мог бы надеяться на любовь. Як не вызывает смеха, а то, что не вызывает смеха, можно полюбить. А какая у меня голова?

— Она похожа на…

— Видишь ли, я сам-то не могу посмотреть…

— На человека, не знакомого с вашим высочеством, она скорее всего произведет впечатление головы кролика.

Удо уткнулся головой в лапы и зарыдал.

— К-кролик, — всхлипывал он. — Так недостойно, так лишено истинного пафоса, так… И даже не целиком кролик, — добавил он с горечью.

— Как это все случилось?

— Не знаю, Лионель. Я просто заснул, а когда проснулся, почувствовал себя как-то странно… — Вдруг он сел и посмотрел на Лионеля: — Это та старуха! Помяни мое слово, это она.

— Но почему?

— Не знаю, я был с ней очень вежлив. Ты же помнишь, как я тебе сказал: «Будь с ней вежлив, может быть, она фея». Я сразу это понял. Что теперь делать? Давай устроим военный совет и все обсудим.

Принц Удо выдвинул два предложения: первое — чтобы Лионель завтра утром поехал и убил старуху, второе — чтобы Лионель поехал сегодня вечером и убил старуху.

Лионель возразил, что если это она превратила принца в… («вот именно», — поспешно прервал его принц), то только она может превратить его обратно и, в таком случае, лучше пока ее не убивать.

— Все равно, я хочу, чтобы кого-нибудь убили, — раздраженно твердил Удо, и, в общем, его чувства вполне можно понять.

— Давай сделаем так: ты останешься здесь дня на два, а я тем временем вернусь обратно, разыщу старую ведьму и заставлю ее во всем признаться. Она что-то знает, в этом я уверен. И тогда решим, что делать дальше.

Удо погрузился в размышления.

— Почему тебя ни в кого не превратили? — в конце концов спросил он.

— Не знаю. Думаю, потому, что я слишком незначительная особа.

— Да, наверное, поэтому. — Удо сразу почувствовал себя лучше. — Конечно, так оно и есть. — Он пригладил лапками усы. — Они меня боятся.

Он явно приободрился, и Лионель решил, что настал я подходящий момент для расставания.

— Могу я покинуть вас, ваше высочество?

— Да, ты можешь ехать.

— А я застану вас здесь, когда вернусь?

— Может, да, а может, и нет. Может, да, а может, нет… Боятся меня, — пробормотал он в усы. — Несомненно.

— Так что мне делать, если вас здесь не окажется?

— Возвращайся во дворец.

— До свидания, ваше высочество.

Удо помахал ему лапой:

— До свидания, до свидания.

Лионель сел на лошадь. Отъехав достаточно далеко, он остановился и, дав наконец себе волю, разразился хохотом. Приступ за приступом сотрясали его с головы до ног. Он пытался перестать, но при воспоминании о внешности его королевского высочества все начиналось сначала.

«Я больше не мог с ним оставаться, — думал он. — Еще чуть-чуть, и я бы не выдержал. Бедный Удо! Однако, надеюсь, скоро он поправится».

На следующий вечер он доехал до места, где стояла хижина, но она исчезла. Тогда он вернулся обратно, но Удо тоже исчез. Ему ничего не оставалось, как отправиться во дворец.

Оставшись один, Удо стал обдумывать свои дальнейшие шаги. Перед ним было три пути.

Он мог оставаться на этом самом месте, пока не поправится. Эту возможность он сразу же отверг. Когда у вас голова кролика, львиный хвост и тело тонкорунного барашка, потребность в действии становится непреодолимой. Кровь отважных предков бросается в голову и призывает — вперед!

Можно было вернуться в Арабию.

В Арабию? Где его так любили, уважали, где он пользовался такой популярностью? В Арабию, где он каждый день специально выезжал на прогулку, чтобы толпы подданных его отца могли выразить наследному принцу восторг и преданность? Нет, это было бы крайне неудобно.

Тогда в Евралию?

Почему бы и нет? Принцесса Гиацинта позвала его. Какое благородство он продемонстрирует, если придет к ней на помощь даже теперь — в таком состоянии здоровья. Он пострадал, служа ей — по крайней мере, так можно сказать, и, по всей вероятности, это правда. Она в опасности: волшебники, чародеи, мало ли что еще. Лионель находит его смешным, но ведь у женщин, как правило, не особенно развито чувство юмора. Может быть, в детстве у Гиацинты были кролики… или ягнята. Она может найти его трогательным. А львиная грива, хвост… ей это может показаться впечатляющим. Женщинам нравится, когда в любимом мужчине есть что-то дикое, неукротимое…