Северин едет по тундре, стр. 7
Теперь берега Кары стали низкими, пологими. Но и тут Евгений Иванович продолжал собирать камни с разными отпечатками, и Северин помогал завёртывать их.
— Да, друзья мои, это край будущего. Смотри, Северин: камни, что мы собрали здесь, рассказывают нам о больших богатствах Севера, — говорил Евгений Иванович. — Здесь будут шахты по добыче угля, калийных солей.
Северин слушал внимательно. Он полюбил этих умных, смелых людей и хотел быть таким же, как они.
Байдарка теперь плыла спокойно и ровно, но на её боках было уже четырнадцать заплат.
Если бы не клей… Какой это был клей! О нём Юрий Михайлович даже сложил стихи. Стоило к прорванному месту поднести заплату и приложить её, как в то же мгновение её нельзя было ни сдвинуть, ни отодрать.
— Только «оснащённые» такой техникой, мы могли пройти по бурным водам Кары и остаться живыми! — шутили геологи.
И вот однажды Северин увидел вдали по берегу реки деревянные домики с двускатными крышами. Это показался посёлок Кара. Вдоль берега причалены были лодки, баркасы; сушились растянутые на высоких кольях сети. Здесь жили рыбаки. В Карс находилось также правление оленеводческого колхоза. На ровном, высоком месте был аэродром.
Никто не ждал их на берегу: ведь телеграмму о приезде неоткуда было послать. Путешественники остановились, вытянули байдарку на берег и пошли в посёлок.
Северин не бывал ещё в таких больших посёлках. На коньке крыши одного деревянного дома он увидел шест с красным флагом. Флаг развевался на ветру. Вдоль стены было прибито красное полотнище с лозунгом: «Миру — мир!» Здесь и было правление колхоза.
Поднялись по ступенькам крыльца и вошли в дом.
Навстречу им из-за стола поднялся председатель правления, высокий, плечистый, смуглолицый. На нём был костюм — пиджак и брюки, — только на ногах были длинные тёмно-коричневые тобоки, украшенные узором из красного сукна и белых шкурок. Он был коми, звали его Степаном Яковлевичем.
Прошёл всего год, как он работал здесь, но «гово?рка» о том, что он хороший председатель, бежала от колхоза к колхозу. Оленеводы, рыбаки и охотники знали о его работе.
Он весело засмеялся и, здороваясь, протянул обе руки:
— А мы вас ждём, ждём! Ласса — лётчик — говорил, что вы везёте Северина и письмо.
— Он здесь, значит? — спросил Юрий Михайлович.
— Да, вчера прилетел.
В правление вошло сразу несколько человек. Они уселись на скамейки. Две собаки пробрались с ними.
В комнате сразу стало шумно.
Евгений Иванович рассказал, как они прошли на байдарке по Каре и что там видели. Теперь поход закончился, нужно возвращаться домой. Они условились с лётчиком, что обратно полетят на самолёте. Так вот, лётчик может захватить и ещё несколько человек…
Северин стоял тут же и спокойно ждал. Наконец председатель обратился к нему. Северин подошёл, запустил руку за пазуху, вытащил письмо и положил его на стол.
В дверь вошли две женщины.
Северин увидел свою мать и кинулся к ней. В этот момент он забыл совсем, что он почти взрослый.
— Мамэ! — Он прижался к ней и поцеловал.
Между тем председатель распечатал письмо, которое тут же торжественно прочёл всем вслух:
— «Здравствуйте. Степан Яковлевич! Привет вам от наших пастухов. Стадо увеличилось на двадцать пять процентов. Просим вас приехать к нам в комиссию по пересчёту оленей. При вас будем делать ещё прививки. Очень просим — привезите десятилинейное стекло для лампы и ещё муки и крупы. Михаил. Аркадий. Митро».
— Хорошие вести привёз Северин, — сказал Степан Яковлевич. — Прирост очень хороший. Кто со мной поедет работать в комиссии по пересчёту оленей?
— Я поеду! — заявил высокий парень.
Встали и ещё двое.
— Так вот, вчетвером и поедем. — И прибавил: — С мальчиком поедет его мать. Она давно сдала оленьи шкуры и собирается ехать обратно.
— Так будет хорошо, — сказала мать Северина. — Месяц назад я приехала из стойбища в Кару и вот сколько у вас зажилась. Даже айчи — парня ко мне прислали, — обнимая Северина, улыбнулась она.
— С лётчиком будет восемь человек, — сказал председатель. — Захватим и муку, и крупу, и стекло.
Этот день был словно праздник: слушали Евгения Ивановича, который рассказывал о своих геологических разведках, и Юрия Михайловича. Поочерёдно приглашали их гостить в свои дома, поили чаем, угощали рыбой, олениной.
Северин тоже ходил с ними как член экспедиции.
К удивлению Евгения Ивановича, никто не придавал значения тому, что Северин схватился с медведем. На севере это казалось обычным делом. Больше удивлялись тому, что по Каре они проплыли на байдарке. Ходили, смотрели, трогали и качали головами.
— А как же пороги прошли? — удивлялись люди.
— Прошли! — весело отвечал Евгений Иванович.
В эти дни они с Юрием Михайловичем поплавали на байдарке и по океану.
9
Наступил лень отлёта. По траве, похожей теперь на ковёр — столько голубых и розовых цветов распустилось в ней, — к самолёту подвезли на нартах продукты, почту, байдарку в разобранном виде и другие вещи.
Северин хлопотал больше всех, он даже запыхался. Первый раз в жизни полетит он на самолёте! Как всё интересно! Северин внимательно осмотрелся. С площадки аэродрома видно, как дома посёлка уходят под гору к берегу и дальше скрываются за уступами скал. Аэродром устроен на возвышенности. Поэтому и самолёт и люди около него кажутся ему большими. Океан, серый и суровый, будто лежит у их ног. По серой воде огромными островами плавают льдины. Ветер треплет одежду, волосы, проносит облака.
Тщательно осмотрев машину, лётчик дал сигнал к отлёту. Северин сидел уже внутри самолёта, на аэродроме остались только провожающие.
Загудели моторы, самолёт дрогнул, побежал по траве. Он незаметно оторвался от земли, и вот уже они летят, летят по воздуху… Светит северное солнце, и внизу по тундре бежит маленькая тень от самолёта.
Северин сидел у окна самолёта и всё это сам видел.
Так долго, почти три недели, плыли они сюда на байдарке, а теперь обратно пролетят всего несколько часов!
«Вот как быстро!» — с восхищением думал он.
Председатель с высоким парнем расположились, как дома, и начали играть в шахматы. Евгений Иванович опять что-то записывал, время от времени посматривал в окно самолёта. Юрий Михайлович читал.
Мать Северина задремала…
Северин всё смотрел и смотрел: из-под крыла самолёта то видна тундра, то проплывает огромное облако и ненадолго её закрывает.
Солнце теперь ослепительно светило над всей тундрой. Она была такая весёлая в своём летнем наряде. Целые поля цветов разных оттенков виднелись на ней. Рядом кое-где ещё лежал снег. Местами снежная вода разливалась в озёра, вокруг которых в эту пору было много диких уток, гусей, гагар.
Появлялись большие серые пятна — огромные стада оленей. И снова из-под крыла самолёта выплывало огромное облако, и окно покрывалось туманом.
— Шах и мат! — вдруг воскликнул высокий парень.
Юрий Михайлович бросил читать, посмотрел на игроков и рассмеялся.
Мать Северина проснулась, посмотрела и тоже засмеялась.
А Евгений Иванович заявил, что первую партию запишет за высоким парнем.
— Играйте ещё, — сказал он.
Северин не успел ещё проголодаться, как самолёт пошёл на посадку. В окно он увидел в отдалении большое стадо оленей, чумы, людей и что-то чёрненькое, маленькое…