Чижики, стр. 3
Давай поменяем!
— Мама, давай Мишука менять!
— Что такое? Кого менять?
— Мишука. На Валерку. Валерка большой, с ним уже играть можно.
— Подожди. Что это ты выдумал? — удивляется мама.
— Да… Валерка ходит, я его сам водил…
— И Мишук будет бегать.
— А ждать ещё сколько! Давай поменяем! — не отстаёт Лёша.
— Хорошо, — вдруг соглашается мама, — если уж тебе так хочется, давай поменяем. Только знаешь что я ещё подумала. Я, пожалуй, уж заодно и тебя поменяю!
— Как это — меня? Меня-то зачем?
— А я Серёжу себе возьму. Он уже в школу ходит. И в магазин может сходить. Пожалуй, пойду к Серёжиной маме, попрошу…
— Не ходи, — пугается Лёша, — я не хочу к чужой маме!
— Может, нам и Олечку поменять заодно? — задумчиво говорит мама. — Вон сколько во дворе толстеньких девочек бегает, а она у нас всё худенькая. А?
Тут уж Лёше становится обидно за сестрёнку: как же это? Маленькую, тихую Олечку отдать кому-то?..
— Не… не наа-до… ни-кого не надо! — отчаянно ревёт Лёша, уткнувшись в мамины колени.
— То-то же, дурачок! Пусть уж у каждой мамы свои дети растут — Мишуки и Валерки, Олечки и Танюши, Серёжи и…
— А в булочную я сам тоже могу ходить! — предлагает Лёша. — Правда же, мамочка, могу! Вот давай — хоть сейчас!
Лёша боится, что мама только посмеётся, скажет, что он ещё маленький, но мама смотрит на него совсем серьёзно.
— Сейчас не надо, Лёшенька. А вообще — предложение дельное. Вот завтра утречком и сходишь.
— Урра! — кричит Лёша и бежит сообщить друзьям про „дельное предложение“ и сговориться пойти завтра всем вместе в булочную.
На даче
Хорошо на даче! В густой листве деревьев целый день звонко поют-распевают птицы. Деловито жужжат пчёлы над пёстрой клумбой. День ясный-ясный. Ветра нет. Жарко…
Чижики сидят в своих кроватках под раскидистым вязом. Они очень смешные в своих крошечных пёстрых трусиках!
Мама пошла на речку полоскать бельё. Речка совсем близко: только огород пройти да ещё лужок. Лёша уже не в первый раз остаётся с малышами один.
Он рассматривает огромного рогатого жука. Жук тяжело и лениво перебирается с травинки на травинку. Из-под коричневых жёстких крыльев чуть видны розовые, очень тоненькие крылышки. Лёша осторожно трогает жука палочкой — жук сердито поводит длинным усом, останавливается и гудит. Жёсткие створки раздвигаются, жук гудит всё громче. Лёша даже не успевает заметить, как он улетает.
— Улетел жук, — сообщает он чижикам, — во-он туда, в самое небо!
Лёша показывает на небо, и чижики, как по команде, задирают головки.
— А вон облачко, — старается объяснить им Лёша, — вон, видите над лесом? — Но „облачко“ малыши не понимают, они просто улыбаются Лёше.
А белое, лёгкое облачко выползло из-за леса и вдруг стало широким и густым.
— Вот быстро-то! — удивляется Лёша.
Налетел ветерок. Зашелестела листва, колыхнулись цветы… И снова тихо… Но вот ветер подул сильнее, и всё небо заволокли тучи. Вот они совсем закрыли солнце…
Лёша растерянно поглядывает то на чижиков, то на калитку, за которой вот-вот должна показаться мама.
Ветер срывает с верёвки пелёнку, и она повисает на изгороди. Где-то вдалеке заворчал гром. Ветер гнёт и раскачивает кусты сирени, словно хочет вырвать их с корнем…
Наконец-то! С визгом распахивается калитка, и мама, запыхавшись, бросает корзинку с бельём на траву…
Вот она уже бежит с Олечкой к террасе. Мама что-то говорит Лёше, но он не может разобрать, что ему нужно делать: бежать за мамой или оставаться с Мишуком?
Вдруг что-то треснуло, надвое раскололись лиловые тучи, совсем над головой зарычал гром, и косой тяжёлый дождь обрушился на землю. Лёша старается закрыть Мишука от дождя.
— Ба!.. — громко, испуганно плачет Мишук.
Лёша, схватив братишку, изо всех сил прижимает его к себе и мчится с ним к дому.
Дождь захлёстывает глаза. Мишук отчаянно ревёт, вырывается из рук.
— Не брыкайся ты, ведь уроню! — кричит Лёша и спотыкается. Мокрое, тяжёлое тельце малыша скользит вниз…
— Ма!.. Ма-ма!.. — испуганно зовёт Лёша и чувствует, как сильные руки подхватывают их обоих. Мамины руки.
Даже на террасе Лёша всё ещё боится открыть глаза и всхлипывает.
Громко, в два голоса ревут чижики.
— Вот так концерт! — смеётся мама. Она хлопочет возле мокрых малышей. Велит вытереться и переодеться Лёше.
— Ведь всё кончилось, ты посмотри! — уговаривает она.
Лёша прислушивается — правда, даже грома не слышно. Он осторожно открывает глаза… Ой-ой-ой! Вот так радуга! Ясная-ясная, встала она над лесом в голубом, словно вымытом небе! А сад?!
На каждом листе, на каждом цветке — всюду горят-переливаются на солнце крупные дождевые капли.
Чижики растут
— А ну-ка, Старший, угадай, что я принёс?
— Мороженое!
— Нет!
— Конфеты!
— Нет, не угадал!
— Яблоки? Апельсины? — нетерпеливо перебирает Лёша.
Папа смеётся и вынимает из кармана два голубых билета.
— В кино! В кино!..
— А вот и нет!
— Зна-ю. В те-атр! А кто пойдёт?
— Мы с тобой.
— А мама?..
— Вот когда чижики на своём ходу будут, тогда и мама пойдёт.
— На своём ходу?
— Ну да, когда бегать научатся.
— Вот хорошо! — как всегда, сразу размечтался Лёша. — Тогда они, наверно, уже и разговаривать будут, да? Мы с ними в Зоопарк пойдём!..
— Конечно. А пока они маленькие, мы с тобой в воскресенье поглядим, что это за „Волшебная калоша“, и всё-превсё маме расскажем. Согласен?
Ещё бы! Конечно, Лёша согласен. Только пусть всё-таки чижики поскорей растут, чтобы можно было ходить всем вместе.
А чижики растут…
Они ужинают теперь втроём, сидя за Лёшиным столом. Только Лёша ест яичницу или жареную картошку. А чижики — кашу или картофельное пюре. Это потому, что у них ещё мало зубов.
Мишук очень любит поесть: жмурится от удовольствия и вкусно причмокивает. Лёша иногда вместо мамы кормит его.
А вот Олечку никак не уговоришь: съест две ложки, а потом отворачивается.
Иногда мама даёт Лёше подержать малышей. Мишка тяжёлый и вертлявый, от него сейчас же устают руки. А Олечка совсем лёгкая. Она сидит на руках очень спокойно, только иногда головой вертит. А когда её сажают в кроватку, она старается ухватиться за прутики.
— Это она встать хочет, — говорит мама, — вот посмо?трите, Олечка у нас раньше, чем Мишук, начнёт ходить!
— Я тогда с ней сам гулять буду! — радуется Лёша.
Ему очень хочется, чтобы чижики поскорее стали большими.
Четыре четырки
— Папа, отгадай, что это: „Четыре четырки — все растопырки!“
— Четыре… постой-ка, я сначала пальто сниму. Ну, теперь пойдём в комнату отгадывать твои загадки.
— Нет, ты тут отгадай!
— Гм… сегодня, значит, с пропуском? Ну, попробуем. Как ты говоришь: „Четыре четырки…“
Лёше очень хочется подсказать папе отгадку, но он только приплясывает, поддразнивает:
— Ни за что не отгадать, про четырки не узнать!
— Стол? Табуретка? Диван?.. Нет?
— Ни за что! Ни за что! — хохочет Лёша.
— Скамейка?.. Котёнок? Тигрёнок… — быстро говорит папа, — жеребёнок, слонё…
Тут чуть-чуть приоткрывается дверь из комнаты, и в коридор входит осторожными шажками, приставляя одну ногу к другой, Олечка.