Маленькие дикари, стр. 9

– Но они ведь совсем рядом! Слушай, еще один!

– Вот и ошибаешься! – сказал Сэм. – Даже охотники путают. Сейчас кричала сова-сипуха. Ее голос мягче, чем у енота, и свистящий…

Ян тут же понял, каким неистовым казался крик енота по сравнению с этим нежным, мелодичным звуком.

Когда мальчики подошли ближе к дереву, откуда кричала сова, что-то серое бесшумно пролетело над их головами, на миг заслонив собой звездное небо.

– Вот она! – прошептал Сэм. – Сипуха! И совсем она не сипит, верно ведь?

– Вот бы поохотиться на енота! – снова сказал Ян.

– Можно попробовать, если тебе так хочется, – ответил Сэм. – А животных я знаю больше, чем птиц, – продолжал он. – Попрошу отца как-нибудь пойти вместе с нами. Может, мы нападем на след оленя, если уйти отсюда миль за десять, на Дальнее болото. Жалко, что отец поссорился с Калебом, – он-то все места знает! Его старая гончая поймала столько енотов, что и не сосчитаешь!

– Ну, если это во всей округе единственная собака, которая ловит енотов, я берусь ее достать! – заявил Ян.

– Верю! – восхищенно сказал Сэм.

Было десять часов, когда мальчики вернулись домой. Все спали, кроме мистера Рафтена. На следующее утро, придя в сарай, мальчики увидали, что Си Ли пришил дымовые клапаны, переделал самые неудачные заплаты и подрубил весь низ покрышки.

Мальчики сразу отнесли покрышку в лес. Когда они подходили к кустарнику, стоявшему стеной около реки, Ян сказал:

– Давай оставим метки на дороге для Калеба.

– Ладно. Делай зарубки на деревьях через каждые несколько ярдов. [6]

– Так? – спросил Ян, надрубив ствол в трех местах.

– Нет, – покачал головой Сэм, – это получилась «метка охотника» для капканов, а «метка дороги» делается на обеих сторонах дерева. Тогда ее увидишь и при возвращении. А если этой тропой ходят ночью, зарубки надо сделать поглубже.

VIII. Священный огонь

– «Десять крепких шестов и два длинных тонких», – читал Ян вслух свою запись.

Шесты были тут же срублены и принесены к месту постройки.

– «Связать их вместе с покрышкой…» Связать, а чем? Он говорил, сыромятным ремнем, и еще говорил, что покрышка должна быть из шкур. Придется нам взять простую веревку. – Ян несколько смутился от своей уступки.

– Я так и знал, – не спеша проговорил Сэм, – поэтому захватил моток веревки, только не решился сказать тебе дома.

Мальчики прочно связали треножник и укрепили его в земле. Девять шестов аккуратно вбили по кругу. Последний, с покрышкой, привязанной к нему за выступ между клапанами, поставили против двери. Теперь потребовались соединительные булавки. Ян хотел сделать их из побегов орешника, но мягкое дерево не годилось для этого. Сэм сказал:

– Булавки надо делать из белого дуба.

Сэм расколол дубовое полено, потом половинки снова расщепил на две части, и так до тех пор, пока не получились тонкие лучинки, которые можно было обстрогать ножом. Ян тоже взялся за топор.

– Не так! – сказал Сэм. – Старайся попасть в самую середину, а то топор пойдет криво. Будешь колоть всю зиму – научишься.

Мальчики сделали десяток колышков и воткнули в заранее приготовленные для этого дырки. Получилось красиво, потому что все колышки были одинаковой формы. Теперь оставалось только закрепить покрышку кольями внизу.

– Сделай десяток дубовых колышков длиной в дюйм и шириной в четверть дюйма, – сказал Сэм Яну.

Затем он отрезал от веревки десяток концов по два фута длиной и, продев их в дырки на краю покрышки, завязал каждую узлом. Десять петелек, накинутых на колья, крепко прихватили типи к земле. Наконец все было окончено.

И вот пришел черед самой торжественной минуте – оставалось зажечь первый костер. Мальчики испытывали те же чувства, что и настоящие индейцы: ведь освещение новой типи всегда считалось актом глубочайшей важности и значения.

– Лучше не спешить, чтобы костер не потух, – сказал Сэм. – Плохо, если не зажжем с первой спички.

– Еще бы! – поддержал его Ян. – Эх, Сэм, если бы нам удалось добыть огонь трением!

– Эй, ребята! – послышался за спиной голос. Мальчики обернулись. Перед ними стоял Калеб. Он подошел поближе и кивнул:

– Построили типи, да? Неплохо. Только зачем вы ее к западу повернули?

– Чтобы на речку смотрела, – ответил Ян.

– Забыл вам сказать, – начал Калеб, – индейцы всегда ставят типи лицом на восток. Во-первых, утреннее солнце падает внутрь, а потом, ветер чаще дует с запада, и от этого тяга лучше.

– А если ветер с востока, как во время дождей? – спросил Сэм.

– Когда ветер восточный, – сказал Калеб, ни к кому не обращаясь, словно ему и не задавали вопроса, – нужно натянуть туго клапаны один на другой, вот так. – И Калеб скрестил на груди руки. – Дождь ни за что не попадет тогда, а если при этом нет тяги, надо приподнять слегка край покрышки около двери. Потом помните: никогда не ставьте типи под деревьями. Это опасно: во время грозы в них может ударить молния. И после дождя с деревьев часами капает. Выбирайте для типи самое солнечное место.

– Мистер Кларк, вы когда-нибудь видели, как индейцы добывали огонь из дерева?

– Конечно. Но теперь индейцы пользуются спичками. А раньше часто видел.

– А это долго? Трудно?

– Не трудно, когда знаешь, что к чему…

– Эх, разжечь бы так первый костер! – с жаром воскликнул Ян. – А вы можете добыть огонь таким способом?

– Да, – ответил старик, – только надо особое дерево. Не всякое годится. Индейцы, живущие на равнине, берут корень виргинского тополя, а горные индейцы пользуются липой, кедром, серебристой сосной или пихтой. Легче всего устроить бурав. Найдется у вас кусок оленьей кожи?

– Нет.

– Или просто полоска мягкой кожи?

– Ремешки от моих башмаков не пригодятся? – спросил Ян.

– Тонковаты… Но мы сложим их вдвое. Тогда все в порядке. Веревка сгодилась бы, да она быстро перетирается. – Калеб взял ремешки и сказал: – Найдите мне небольшой камень с ямкой посредине.

Мальчики пошли к реке, а Калеб – в лес. Скоро он вернулся с плоским обрубком сухой пихты и колышком из того же дерева. Он принес еще слегка согнутую палку в три фута длиной, немного соснового трута и сухого кедра.

Колышек имел восьмигранную форму, «чтобы держался ремень», как объяснил Калеб. С обоих концов он был заострен. Калеб привязал ремешок к выгнутой палке, как тетиву к луку, но свободно, так что можно было еще раз обернуть вокруг колышка и натянуть как следует. Плоский кусок пихты он обстругал, на одном конце сделал выемку и затем над ней кончиком ножа вырезал маленькое углубление.

Из куска кедра Калеб настругал много стружек. Вырыв в земле ямку, он опустил туда трут и накрыл пихтовой дощечкой. В углубление, сделанное на ней, Калеб вставил кончик колышка, а на верхнее острие надел камень, принесенный с речки. Крепко держа камень левой рукой, Калеб принялся равномерно двигать лук по кругу. Колышек начал вращаться, и через несколько секунд бурая пыль посыпалась из-под него прямо в ямку с трутом. Выемка росла, древесная пыль все темнела. Калеб сильнее нажал левой рукой на камень, и его правая рука заработала еще быстрее. Из-под колышка маленькими кольцами стал куриться дымок. Увидев это, Калеб откинул лук и стал осторожно раздувать тлеющий трут. Вскоре посреди типи затрещал первый костер.

Лицо старика светилось от удовольствия. Ян и Сэм были счастливы.