Запретные удовольствия, стр. 16

Четверо в лодке, не считая мотора, плыли очень даже неплохо, учитывая мои весьма слабые представления о том, как управлять этой самой посудиной.

Однако со стороны я много раз видела, как водят другие, да и ситуация сложилась воистину экстремальная. В общем, неслись мы вперед, а я только и занималась удерживанием непослушного руля, который сам собой вертелся то влево, то вправо.

Не было сомнений, что после взрыва в округу спешно сплывутся все наличные резервы волжской милиции — проверять, что да как.

Мне среди представителей закона делать нечего, да и троим моим «друзьям» — тоже: уж если разбираться с этим делом, то кому, как не мне?

Поэтому, отплыв от места преступления минут на пятнадцать (не знаю, сколько это будет в километрах), я стала править к городскому берегу.

Огней, столь привычных, когда плывешь на «Омике» или «Метеоре», на берегах не наблюдалось. То есть места самые что ни на есть глухие.

Заглушила мотор, вывернула руль и ткнула лодку носом в земляной берег.

Тишина…

— У-у-у-ммм! — мычаще взмолился в наступившем спокойствии пленный водолаз с мешком на голове и кляпом во рту.

Сергей, похоже, также стал приходить в себя. А киллер даже пытался пошевелить руками.

— Ну вот что, мужики! — с воодушевлением начала я. — Вы трое — у меня в руках. Я могу сделать с вами все, что захочу. Что именно я захочу, станет понятно после небольшого разговора. Отвечать правду и только правду.

Тогда у каждого из вас появится вероятность уйти живым и невредимым — я не ментовка!

Обожаю блефовать и в опасных ситуациях внушать каждому встречному-поперечному, какая я крутая!

— Кто первый?

— У-у-у!! — замычал измученный водолаз.

— Легко, — ответила я, освобождая его от мешка и (с некоторым трудом) от кляпа.

Прокашлявшись, он попросил воды и глотнул родимой волжской прямо из моих ладоней.

— Спасибо, — прохрипел он, вытирая губы.

— Узнаешь? — спросила я, демонстрируя свой гордый профиль.

Он утвердительно кивнул головой. Бледен был несчастный мужик, испуган и доведен до последней стадии голодухи — никто, видно, не кормил его в дни жестокого плена.

— Короче, — кивнула я, посмотрев на его осунувшееся лицо. — Все с самого начала и до конца.

— После того, как ты ушла…

— Это я знаю. Давай с того момента, как тебя усадили в лодку и повезли.

— Я их даже не видел никого, только слышал. По дороге на корабль они говорили про машину, какой-то «Газтранс», которую нужно будет остановить на дороге к Энгельсу, около сто шестьдесят второго километра. Вернее, один говорил, а другие слушали и спрашивали.

— Дальше?

— А дальше меня привезли, сунули куда-то и оставили там. Меня охраняли двое парней, кажется, молодых. Они все время болтали о чем-то, но в соседней комнате, поэтому я ничего не слышал… Когда я мычал, водили в туалет.

— Понятно. Дальше что?

— А дальше пришел кто-то, — водолаз зыркнул на убийцу в черном, — застрелил парней и вытащил меня на палубу. Оттуда сбросил в лодку. Потом кто-то подошел к нему сзади и приказал, бросай, мол, первый пистолет, потом второй…

И самого в лодку скинул. А потом заорал: «Таня! Таня!» — и все.

— Замечательно, — кивнула я. — Значит, никто к тебе специально не приходил, никто ничего не спрашивал, ничего не приказывал?..

— Спрашивали, спрашивали! — заторопился водолаз. — Все спрашивали про тех людей, которые привезли меня на остров, еще в лодке там какой-то человек был.

— Аночкин?

— Откуда я знаю?!

Неожиданно я заметила, что при упоминании чиновничьей фамилии киллер насторожился. Это не проявилось ни во вздрагивании, ни в каких-либо действиях — он просто замер и затаил дыхание, как это делают люди, чтобы не пропустить ни слова.

— Ладно, выясним позже. Словом, ты во всей этой истории ни при чем, ни в чем не виноват, с волками пиво не пил и вообще — чистенький!

— У меня жена и дочь третий день не знают, где я! — трагически воскликнул водолаз, окончательно бледнея и с трудом сдерживая слезы.

— Тихо! — отрезала я. — Если будешь хорошо себя вести — к рассвету увидишь своих ненаглядных.

Он тут же заткнулся.

— Следующий! — приказала я, оборачиваясь к Сергею и киллеру.

Они синхронно переглянулись, словно первоклассники перед экзаменом.

— Ну, горячие эстонские парни?

— Зря ты это, Тань, — сказал Сергей, попытавшись покачать головой в лежачем положении. — Я не преступник, все это бред какой-то! Вот мужик — и маска, и пушка с глушителем, и вообще видуха соответственная! А у меня, между прочим, череп трещит уже от ваших сюрпризов… Я, конечно, понимаю, предосторожность, но ведь это что получается?!.

— А я вообще тут на каникулах, — ответила я, — и всеми этими делами заниматься не обязана! Я отдохнуть на Волге хотела! А что получается? Нехорошо получается. Давай говори: кто такой, зачем, откуда!

— Сергей Тенев, — вторично представился он. — Водитель грузовика фирмы «Пежо», принадлежащего фирме «Омега-Т». Вез груз труб «Эко-банку», у них планируется общий ремонт канализации здания.

Он произнес все это очень серьезно, расстроенно, не глядя на меня и опустив голову. Могло показаться, что рапортует военный. Но ведь врал, гад! Не мог водитель не знать о своем грузе, что никакие это не трубы, а сейфы! Значит, либо был предупрежден, либо сам завязан на предстоящей операции с деньгами, с которой имеет собственные выгоды.

Времени, если честно, у меня почти не было. Опять же очень жалко было смотреть на ссутулившегося водолаза, которого я, из предосторожности, так и не развязала. Поэтому я пошла в лоб.

— Тенев! — с укором сказала я. — Врешь ты! И если хорошенько подумаешь, поймешь, где прокололся! Мне твой докладной тон сразу же не понравился, видно, что заранее заготовлено каждое слово. Ты так перед майором милиции отчитывайся, а не передо мной!

Вообще-то, произнося эти слова, я имела в виду лишь то, что сказала: мол, говори правду, сукин ты сын! — а про майора вставила только ради примера. Но Сергей аж побледнел, услышав это. Всякая развязность сошла с него и напускная удрученность тоже.