Я больше не шучу, стр. 19
– Грязи после них много осталось?
– В принципе не очень. Восстановлению не подлежит только клумба с цветами, ее практически уничтожили колесами автомобиля. Потом бандиты явились снова, но мы их завернули.
– Кто мы?
– Я и ваши работники. Они неплохо справились со своей ролью, надо сказать. Как ветераны Вьетнама, награжденные медалями за храбрость.
Александра Ивановна порадовалась за своих мужичков:
– По всей видимости, у них был отличный командир, который вдохновлял их на подвиг... – сделала она мне комплимент.
– В общем, почувствовав, что война затягивается, а средства на ее ведение кончаются, бандиты разъехались по зимним квартирам. В этот момент появился ваш сын. Вы с ним заранее договаривались о приезде?
– Ни в коем случае, – дрогнувшим голосом произнесла Александра. – Он мальчик домашний, безобидный, мне совсем не хочется, чтобы он имел дело с неприятностями, которые свалились на меня так внезапно, как...
Женщина замолчала. У меня было такое чувство, будто я распутываю проволоку, запачканную собачьим дерьмом, и задыхаюсь от пыли, образовавшейся от крошащихся под моими пальцами экскрементов. Мне стало понятно, почему Александра находилась в доме совершенно одна, без цепных псов и без охранников: страх за сына – лучший сторож.
– Самое главное, что ваша усадьба очищена от незваных гостей! – бодро провозгласила я, рассчитывая таким образом оказать моральную поддержку упавшей духом Александре Ивановне. – Пришлось, правда, повозиться. Кстати, позвольте мне взглянуть на сумку Алексея. И почему нельзя включать фонарь?
– Я боюсь за вас... Электричество отключено, и луч света сразу выдаст присутствие постороннего.
– За меня не надо волноваться. – Я нажала на кнопку фонарика, и комната осветилась.
Помещение находилось в стадии отделки. Уже были настелены полы, по углам были разбросаны инструменты, у стены стояла раскладушка.
Александра подала мне сумку Алексея. Ничего особенного я не обнаружила – пару ношеных кроссовок, футболку с изображением группы «Scooter», книгу Михаила Зощенко и всякую мелочь.
– Это его вещи? – спросила я.
– Да, мы вместе покупали это на вещевом рынке. Кроме книги, разумеется.
Я продолжала копаться в сумке.
– Не вижу...
– Чего?! – обеспокоенно спросила Александра.
– Гостинцев не вижу, за которыми он ходил в магазин.
– Может, не успел купить?
– Может быть...
Странный набор. Такое впечатление, будто взяли именно те вещи, по которым можно было опознать их хозяина. Не больше и не меньше.
– Каковы теперь условия бандитов?
– Они требуют переписать имущество на Алексея.
Моему удивлению не было предела.
– А что будет дальше?
– Не знаю... Но мне придется это сделать.
– Вы решили сдаться?..
– Ничего другого не остается, это была последняя капля... Сожалею, но мне придется расстаться с вами. Оставьте себе все деньги, и пусть все идет своим чередом.
Ну нет! Так же нельзя, господа! Просто взять – и сдаться!
– А если я вызволю Алексея?
– Каким образом?
– Прослежу, где именно они его прячут, и...
Александра покачала головой.
– Они меня предупредили – если вы приблизитесь к нему на расстояние десяти метров, то Алешка погибнет. Я прошу вас не делать этого.
– А какая разница, если вы оформите все документы на Алексея?
– Не знаю, таково их условие...
– Дайте мне волгоградский адрес сына.
– Зачем?
– На всякий случай. Я клянусь, что к бандитам не полезу. Просто нужно предусмотреть возможность, что они наложат лапу на его квартиру. Раз уж процесс пошел... Я буду ее охранять, чтобы ему было где жить после того, как все закончится. Давайте продолжим наше сотрудничество таким образом, вы не против?
Александра Ивановна не возражала. Она сообщила мне, где проживает Алексей, но на всякий случай еще раз предупредила:
– Только сделайте, о чем я вас просила.
– В смысле?
– Не пытайтесь найти Алешку.
– Обещаю.
Снаружи послышался шум. Александра вздрогнула и схватила меня за руку:
– Они возвращаются! Очень боюсь за вас!
Я осторожно высвободила руку:
– Не надо волноваться. Я сейчас исчезну, и никто не узнает о нашем разговоре.
Выскочив в темный коридор, я щелкнула отмычкой, заперла дверь и проскользнула к лестнице, ведущей наверх, вовремя. Коридор наполнился хриплыми мужскими голосами. Но я уже была за пределами дома.
ГЛАВА 14
Я не собиралась бросать это дело и прикидывала, каким образом можно разрешить ситуацию.
Без помощи большого отряда милиции здесь не обойтись – бандиты не собираются отступать, изыскивая все новые формы воздействия на мою подопечную.
Если местная милиция уже подкуплена тем, кто имеет большие виды на ранчо госпожи Стольник, то привлекать ее сотрудников к выполнению программы защиты фермеров бессмысленно. Контингент же парней в серой униформе из другого региона сюда просто не сунется: чужая территория... Разве что Москва поможет? Но это дело долгое, потому как бюрократическая машина раскручивается не сразу и не всегда эффективно.
Единственно возможный выход в данной ситуации – обратиться к Николаю, бывшему супругу Александры Стольник, ныне проживающему в Красноармейске и занимающему важный пост в УВД города. Все-таки регион-то один, маневры вполне возможны. К тому же он может подсказать что-нибудь дельное. Поэтому я решила по пути в Волгоград заглянуть в славный город Красноармейск, который осчастливил своим постоянным проживанием бывший супруг Александры Ивановны Стольник. Я, конечно, понимаю, что гордыня мешает отважной фермерше мобилизовать этот скрытый ресурс, но ничего другого не остается. К тому же Алексей – его сын, и он нуждается в помощи.
Итак, в силу сложившихся обстоятельств я снова берусь за это дело.
Подполковник милиции Николай Иванович Стольник вместе с семьей проживал в шикарном, по местным понятиям, особняке под номером 56: два этажа, встроенный гараж, евроотделка. Я не удивилась: в провинции народ тоже начинает соображать, что к чему... Ах это волшебное словечко «импорт»! Наш народ уверен, что импорт – это вещь! Если есть деньги – хватай!.. А деньги у семейства Николая Ивановича водились – это было видно невооруженным взглядом.
Особняк бывшего мужа Александры Ивановны находился на улице Ленина. Эта центральная улица протянулась на несколько километров и была вся заасфальтирована. Большей частью центр был застроен частными домами. Вообще городок представлял собой так называемую «большую деревню»: неказистые домишки, окруженные заборчиками из посеревших досок. И только центр был застроен красивыми, современными особняками.
В городок с историческим названием я специально приехала вечером, чтобы застать Николая Ивановича дома и не дожидаться его целый день под забором, маявшись от безделья.
Редкие прохожие, похоже, даже не удивлялись тому, что у дома полковника милиции стоит «Фольксваген». Наверняка сюда приезжают автомобили покруче, чем мой. Сегодня даже в провинциальном городишке найдется хотя бы один старенький «мерс».
Ровно в девять я нажимала кнопку звонка, приделанного к верхней части металлической калитки, окрашенной в голубой цвет.
Ответом был гулкий собачий лай и бренчание цепи. «Однако, – подумала я, – во дворе особнячка проживает серьезная псинка, это слышно по голосу».
Я нагнулась и посмотрела в узкую щель, образовавшуюся между калиткой и массивным металлическим столбом.
Моя любимая порода – кавказская овчарка!.. Мохнатый красавец с огромной медвежьей головой и пушистым хвостом. Волчий, серо-серебристый, окрас и белая грудь. Классный пес!
– Тихо, Брейк! – полышался женский голос. – Замолчи!
Кавказец послушался, несмотря на то, что представители этой породы отличаются своенравием и не очень-то считаются с хозяевами. Но, очевидно, Брейк знал, что к голосу хозяйки нужно прислушиваться, иначе не достанется вкусная мозговая косточка, которую, предварительно изваляв в земле, можно будет потом ласкать клыками.