Страховка от жизни, стр. 4

Хотя... Я знаю, кто заплатит мне за работу. Вот именно! Не зря же кости вещали, что для получения дивидендов надо только определиться, с кем выпить. Так мы и поступим в недалеком будущем.

– Лен, ты мне кое в чем поможешь. Хорошо?

– Хорошо. Я на все согласна, – она даже спрашивать не стала, в чем будет заключаться ее помощь. – Только сначала поехали к Калякиным. Тебе надо самой поговорить с Романом Николаевичем.

Глава 2

Я сунула в рот таблетку «антиполицая» и завела движок. Не тащиться же в самом деле городским транспортом аж в Заводской район. У меня аллергия на муниципальный транспорт.

Дом, в котором проживали Калякины, был построен в шестьдесят третьем году, о чем сообщали цифры на торце, выложенные красным кирпичом. Калякины жили во втором подъезде.

– Стой, Лен. Давай вокруг обойдем. Осмотрюсь на местности. Ты мне окно их покажешь и тот балкон, на котором вы сидели. Для начала осмотрим место происшествия.

Напротив Настиной пятиэтажки стоял девятиэтажный кирпичный «человечник». Вот из него, с верхних этажей, уж точно все должно быть видно как на ладони. Неплохо бы найти свидетеля именно из девятиэтажки. Трагедия произошла в шестом часу вечера, многие жители, вероятно, уже были дома. Только ведь у каждого столько хлопот после трудового дня, что отыскать человека, который просто так, от нечего делать, смотрел в то время в окно, практически невозможно. Разве что старушка какая-нибудь, пенсионерка, которой делать нечего. Но у свидетелей этой категории есть один общий, весьма существенный недостаток: они, как правило, неважно видят. Тем не менее надежду я не оставила. Была еще другая надежда, и тоже на пенсионеров. Обычно в пятиэтажных хрущевках проживает много престарелых людей, которые проводят большую часть времени на лавочке у подъезда и неплохо осведомлены о событиях, происходящих в округе. Постелив на скамейки картонки или плетеные вручную коврики, они заседают в любую погоду. Даже в такую, как сегодня.

Но у дома Калякиных с лавочками было туговато – только у первого подъезда. И то такая развалюха, что явно последние дни доживает, как мне показалось. А квартира Калякиных во втором. Жаль.

Мы поднялись на четвертый этаж, и подружка надавила кнопку звонка. Раздалась мелодичная трель, затем звук быстро шлепающих ног. Дверь открыла босая светловолосая девчушка с огромными, как блюдца, глазами. Для своих десяти лет она мне показалась слишком уж миниатюрной – прямо Дюймовочка. На ней были бриджики чуть ниже колен и длинная, вязанная вручную шерстяная кофта.

– Здравствуйте, Елена Михайловна. А папы нет. И Дениски тоже. Он гуляет с мальчишками, – голосок девчушки звенел, как колокольчик.

– Здравствуй, Катенька, – ласково обратилась Елена к малышке. – А ты чего это босиком бегаешь? Простудишься. Ну-ка, быстро надень тапочки.

– Не могу. У меня нога болит. Я на нее чай горячий пролила. И тетя Наташа мне ее винилином помазала.

Из кухни вышла женщина лет тридцати с короткой стрижкой и химической завивкой. Это и была Наталья, Ленкина приятельница – Ленка же была знакома с соседкой Калякиных, – помогавшая Роману Николаевичу управляться по дому после гибели его жены. Истомина представила нас друг другу, и Наталья немного устало, но радушно улыбнулась.

– Привет, Лен. Проходите. Мы как раз чай с Катюней собрались пить. Да вот ногу сбедили. Все одно к одному. Проходите, что же вы...

Ленка вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами и стала разуваться.

Мы расселись вокруг кухонного стола за чайными чашками.

Дневник Катенька принесла по Ленкиной просьбе, и я сравнила подписи – на мой взгляд, они были идентичны. Расписывалась Калякина довольно витиевато, подделать такой росчерк сложно. Пока я должна довольствоваться своими личными впечатлениями, о графологической экспертизе на данном этапе не может быть и речи, поскольку расследование я согласилась проводить тайно, не привлекая ничьего внимания.

Потом мы отправили Катеньку в комнату, и она занялась игрушками. А мы втроем начали бабий треп на разные темы, незаметно подойдя к интересующей.

– Настя мне рассказывала про встречу с этой Эммой, в которой убийцу признала. Но ведь прошло три года, и она не была уверена на сто процентов, что Замотырина и есть та самая женщина, – сказала Наталья. – Когда Настя спросила у меня совета, как ей лучше поступить, я ничего не могла посоветовать. Но подумала – кто будет разбираться в истории трехлетней давности, у милиции и других дел хватает. Если бы я знала, что все вот так закончится... Да что сейчас об этом говорить? Теперь уже ничего не исправишь. – Женщина задумчиво размазывала пальцем чайную лужицу по столу. – Вон с Катькой воюем. У меня выходной сегодня. Завтра тетя Вера с третьего этажа с ребятами заниматься будет, потом Ида, подруга Настина, должна из поездки вернуться. У нее свободного времени больше, она обещала Роману помогать. Пока справляемся. А что дальше будет, сам господь не знает.

Наталья незаметно перешла к бытовым проблемам, но я настойчиво вернула ее к событиям прошлого.

– А где Настя встретила Эмму?

– В доме, где та жила. Что-то там с больным было связано. Не помню точно. Полгода же прошло.

– А поточнее вы вспомнить не можете?

– В апреле, кажется. Разве это имеет какое-то значение?

«Еще как имеет! – подумала тут я. – Особенно если учесть тот факт, что страховой договор был заключен в начале мая. То есть почти сразу после встречи с предполагаемой опознанной убийцей».

– И что, Настя больше не вспоминала про ту женщину?

Наталья пожала плечами:

– Как вам сказать, Татьяна Александровна. Вспоминала иногда. Но я бы не сказала, что она боялась ее или еще что. Просто говорила, что подруги советуют ей все же обратиться в милицию.

– Какие подруги?

Наталья снова пожала плечами:

– Ирина Петровна советовала. Она работала вместе с Настей. – Женщина задумалась, вспоминая. – Настя к ее мнению прислушивалась. Тамара тоже советовала. И Ида.

– И тогда Анастасия Васильевна решила пойти в милицию?

– Ну да. Там обещали разобраться, как она рассказала. Но я не думаю, что милиция вообще занималась этим делом. Зато потом, после Настиной смерти, все забегали. Только поздно слишком.

– Женщины, которых вы назвали, были близкими подругами Калякиной? – уточнила я.

– Пожалуй, да. С Тамарой она дружила все время, какое и я с ней знакома. С Ириной познакомилась два года назад, когда устроилась работать в психбольницу. А Иду Антонову Настя знала со школы. Некоторое время они не общались, а потом возобновили отношения. Сейчас Ида здорово Роману помогает. Ей же все-таки проще – сама себе хозяйка, ездит за товаром в Польшу, потом продавцы, которых она нанимает, реализуют товар.

– Понятно.

– А вы почему про все про это спрашиваете? – под конец разговора не выдержала и задала вопрос Наталья.

Пришлось отвечать. В том смысле, что хочу отыскать виновных в гибели Насти и наказать, раз этого до сих пор не сделали правоохранительные органы. Должен же кто-то за правду бороться. Собственно, так оно и было на самом деле. Женщину мой ответ вполне удовлетворил. А пояснять некоторые мелкие нюансы, вроде того, например, что расследованием занялась не просто знакомая Насти, а Татьяна Иванова, довольно известный в нашем Тарасове частный детектив, мы с подругой не стали.

– Тань, я знаю, где Роман работает. Давай поедем к нему? – предложила Елена.

Вот в этом вопросе меня не надо было уговаривать. Уже всерьез хотелось взглянуть на этого человека, потому как, несмотря на весьма туманные перспективы в вопросе оплаты, дело меня все-таки заинтересовало. И потом: раз уж гонорар тут проблематичен, то чем быстрее отстреляюсь, тем быстрее смогу начать работать на себя, родную.

Чтобы повидать Романа Николаевича на его, так сказать, трудовом фронте, пришлось ехать на окраину Заводского района, поскольку работал он на железнодорожном участке составителем поездов. Мало приятного, конечно, таскаться по такому захолустью, но что делать, раз уж взялась за это расследование. Хорошо хоть дорогу сюда знаю прекрасно, приходилось здесь бывать, по долгу службы, естественно.