Малая доза стервозности, стр. 14
Тетя Катя на несколько секунд прервала свою речь:
– Ивановна. Лучше просто – тетя Катя, как в мексиканском сериале «Просто Мария». Видывали? Я все глаза проплакала.
– Екатерина Ивановна, может, займемся делом?
– Вот я и говорю... – и как ни в чем не бывало продолжала начатую тему о любовницах Русанова.
Я оставила попытки вернуть тетю Катю к действительности и терпеливо дожидалась, когда она выговорится.
– Екатерина Ивановна, вы хорошо помните тот день, когда в квартиру Русанова забрались воры?
– Очень хорошо. Как сейчас помню, я еще в тот день хотела...
Что хотела сделать в тот день тетя Катя, мы не узнали, поскольку я решительно прервала ее на полуфразе:
– Шаги были глухие или громкие? На что похожие?
– Будто ктой-то ходит.
– Где вы находились, когда их услышали?
– Туточки. Смотрела аргентинскую фильму «Нона». Очень душевная картина.
– Почему вы решили, что звуки доносились из квартиры Русанова?
– Деточка, я это поняла враз. Не первый день живу. Как-никак семьдесят первый годок пошел. Значит, сижу я, смотрю фильму и вдруг слышу за стеной шаги. Решила узнать, чтой-то Сережка так рано домой с работы вернулся. Вышла, позвонила в квартиру – шаги утихли. Только вернулась домой, снова топот. И тут умныя мысли у меня стали рождаться. «Надо, – говорю, – звонить в милицию и соседу моему – Сергею».
– Голосов не было слышно?
– Нет. Уж как я ни прислушивалась, ничаго.
– Сергей, – обратилась я к Русанову, – вернись домой и походи минут пять по комнате обычным шагом.
Ничего не услышав, я обратилась к тете Кате, надеясь на ее удивительный слух:
– Вы что-нибудь слышите?
Тетя Катя внимательно прислушалась:
– Нет. Пойду на кухню – там звукопроходность лучче.
– Екатерина Ивановна, вам лучше занять то место, где вы были тридцатого октября.
– Дак отседова я ничего не слышу.
– Тогда попробуйте из кухни.
Кухня имела общую стену с квартирой Русанова. Из нее Екатерина Ивановна тоже ничего не услышала.
На пороге со словами «Ну как?» появился Русанов.
– Никак. – Я опустила взгляд и невольно обратила внимание на его ноги. Русанов был босиком, вернее, в одних носках. Тут до меня дошло: – Ты в таком виде ходил по комнате?
– Да-а, – удивленно протянул Сергей, не понимая смысла моего вопроса. – А что я должен был надеть?
– Ботинки. Не думаешь же ты, что твои нежданные гости ходили босиком по квартире?
– А-а-а! – Русанов хлопнул себя ладонью по лбу и помчался к двери. – Сейчас сделаем.
Однако и это не помогло – результат был тот же.
– Сергей, тихо ходишь. Попробуй топать изо всех сил, – дала я ценное указание вернувшемуся Русанову.
На этот раз глухие и редкие шаги доносились до кухни тети Кати, в других комнатах ее квартиры звуки бесследно исчезали. Екатерина Ивановна сказала, что слышала именно такие шаги.
– Но это слишком редкие шаги – люди обычно ходят быстрее, – возразила я.
Тетя Катя стояла на своем – она слышала именно их, только еще громче. Для чистоты эксперимента пришлось и мне пройтись пару раз по русановской квартире. Благодаря набойкам на моих сапогах и каблукам, которые я со всей силой впечатывала в пол, звук был слышен на всей лестничной клетке. Наверняка преступник или преступники были в обуви с набойками, которую вор, если он только настоящий вор, идя на дело, никогда не наденет. Кроме того, для большего эффекта неизвестные старались как можно громче топать, чтобы привлечь внимание жильцов. Но зачем? Об этом я подумаю завтра. А теперь надо осмотреть лоджию тети Кати.
От русановской лоджию Екатерины Ивановны отделяла обычная перегородка, которую подпирал старый шкаф, набитый всяким хламом. Слегка отодвинув его, я увидела, что нижняя часть перегородки в одном месте была повреждена и ходила ходуном во все стороны. «Неужели тетя Катя подложила труп в квартиру Русанова?» – мелькнуло у меня в голове. Но я быстро отогнала столь нелепое подозрение: «Кто-то воспользовался ее квартирой, и вдвоем, а еще лучше втроем, через лоджию перенесли труп к Русанову». Озадаченная, я вернулась в комнату. Тетя Катя крепко вцепилась в Сергея и что-то ему втолковывала. Он едва успевал отбиваться от ее наскоков.
– Екатерина Ивановна, у кого еще есть ключи от вашей квартиры?
– Акромя меня, не у кого им быть. Нешто я буду раздавать их всем желающим? Дочка, я еще из ума не выжила. Али появились первые признаки? – тетя Катя обеспокоенно посмотрела на меня. Видимо, Сергею она в таком вопросе не доверяла.
– Что вы, что вы! – поспешила я успокоить ее. – Вы еще хоть куда. Может, у детей ваших есть ключи?
– Не дал нам с Василием бог детей.
– Тогда, может быть, у квартирантов?
– Никогда никого к себе не пущала и пущать не буду. От них доход небольшой, а убытка... сами понимаете. Вот, Петровна давеча сказывала...
– Об этом мы послушаем как-нибудь в другой раз. Спасибо за помощь, Екатерина Ивановна.
– Если что, обращайтесь. Я всегда помогу.
Тетя Катя проводила нас с Сергеем до порога и все смотрела нам вслед, пока мы не скрылись за дверью его квартиры.
– Ну, что скажешь? – спросил Сергей, закрывая за собой дверь.
– А то, что все глухо, как в танке. Ты не знаешь, давно ли сломана перегородка на твоей лоджии?
– Она разве сломана? – искренне удивился Сергей и подошел к окну. – Где?
– Вон там, в нижней части.
– А я и не подозревал. Надо будет заделать. А впрочем, она и так мне не мешает. Ну что? Пошли пить чай?
Суббота, 7 ноября
В этот день я проснулась от надрывного телефонного звонка. Было уже двенадцать часов. Голова ужасно болела. Протянув руку к телефону, я сняла трубку и произнесла «алло», вернее, хотела сказать, поскольку, как рыба, лишь беззвучно открыла рот. «У меня к тому же пропал голос», – подумала я. В это время трубка надрывалась: «Татьяна, что случилось? Почему молчишь?» Это был Серов. Собрав последние силы, я, насколько можно громко, прошептала: «У меня сел голос». – «Понял. Сейчас буду», – ответил Серов.
Я положила трубку обратно на рычаг, облегченно откинулась на подушку и стала оценивать свое состояние. Ко всему прочему болело горло и ныла спина. Я постаралась припомнить, чем же вчера занималась с Русановым, что привело к таким печальным последствиям, но так и не смогла вспомнить.
Вдруг меня как молнией поразило – Серов сказал, что сейчас будет. От этого мне стало не по себе. Я вскочила и стала носиться по дому. Во-первых, надо было привести себя в порядок, вернее, в организованный беспорядок – ведь я болела. Больших трудов стоило убрать с лица следы вчерашней вечеринки и нанести легкие и очаровательные симптомы болезни. Не сразу, но мне это удалось. Затем я немного прибрала квартиру, в которой валялись разбросанные с вечера предметы моего туалета.
Я хотела также приготовить Серову что-нибудь легкое из еды, но, поразмыслив, решила, что лучше, если этим займется он сам. В довершение всего я выгребла на туалетный столик все имевшиеся у меня лекарственные средства: от нашатыря до таблеток пургена. По идее, это все должно было создать образ страдающего человека. Посмотрев на себя внимательно в зеркало, я осталась недовольна своим внешним видом. В довершение надела новую розовую комбинацию с шикарным пеньюаром. Когда все было готово к приходу Олега, я решила немного перекусить. Серов не заставил себя долго ждать. Как только в двери щелкнул замок, я бросилась в комнату, на ходу ногой захлопывая холодильник, плюхнулась в кровать, откинулась на подушку, приложила ко лбу мокрое полотенце, закрыла глаза и изобразила великое страдание.
Через несколько минут Серов уже стоял у моей кровати с букетом роз. Решив, что я сплю, он нежно поцеловал меня в щеку и принялся рассматривать на моем туалетном столике лекарства. Испугавшись, что я наглоталась таблеток и отравилась, Олег принялся меня ощупывать, высчитывать мой пульс и прислушиваться к сердцебиению. В конце концов он решил проверить реакцию зрачков на свет. Тут даже при моей железной выдержке я, конечно, не могла дольше изображать спящую красавицу.