Казусы частного сыска, стр. 26
Поминутно оглядываясь, полушагом-полубегом приятели направлялись к ближайшей подворотне. Вскочив с лавочки, я устремилась за ними. Когда я переходила дорогу, дверь прокуратуры широко распахнулась, как распахивается от сильного удара ноги. На крыльце показались два дюжих охранника с резиновыми дубинками в руках, как говорится, наголо. Увидев сворачивающих в подворотню Мишу и Александра Александровича, они со всех ног бросились за ними.
Это уже интереснее! Видно, опять мне придется пускать в ход свои кулаки. И чего это мой непоседливый клиент никак не может без того, чтобы ему морду кто-нибудь не набил?
Кошкин с Мишей уже успели свернуть в подворотню. Поэтому охранников они не заметили. Я ускорила шаг – не бежать же мне вслед за охранниками, привлекая внимание всей улицы!
Добры молодцы с дубинками наперевес исчезли в темной дыре подворотни. Пока они бежали, я успела разглядеть, что они совсем мальчишки. Годочков всего по двадцать. У одного даже пушок на щеках – не брился еще ни разу, наверное.
«Не такие уж они и добры молодцы, – подумала я, – не буду кастет доставать. И так справлюсь».
Глава 10
Подворотня заканчивалась маленьким уютным двориком. По краям, у стен домов, аккуратные палисаднички, огороженные невысокими деревянными заборами, а в центре дворика – большая детская песочница с красным жестяным грибом.
Детей, к счастью, в песочнице не было – мертвый час у них или что еще там... Я говорю – к счастью, потому, что теперь песочница превратилась в зону боевых действий. Три человека – два охранника и Миша – топтались там, горланя и размахивая руками и ногами. Александр Александрович же, напротив, вел себя пристойно. Он подобных телодвижений не совершал и ничего не кричал. Мой клиент недвижно лежал лицом вниз под забором палисадника.
Они его, случаем, не убили?
Я подбежала к Кошкину и перевернула его на спину. Александр Александрович издал едва слышный протяжный стон и потянулся руками к голове.
Н-да, здорово. Я выпрямилась, чтобы получше разглядеть его лицо. Правый глаз, под которым красовался большой, начинавший уже желтеть кровоподтек, раскрылся до немыслимых пределов. Левый глаз, – только что, видимо, испытавший прикосновение резиновой дубинки – заплыл до едва различимой щелочки.
Ну зато хоть живой.
– А-а, суки! Отпустите, волки! – донесся до меня режущий ухо вопль.
Я обернулась – это мальчики-охранники успели уже, скрутив грузного Мишу, надеть ему наручники и теперь от души мутузили его своими дубинками.
– Мише... – простонал Кошкин, приподнимаясь на локтях, – Мише помоги...
Ну что ж, слово клиента для меня закон. Я вразвалочку подошла к песочнице.
– Чего тебе? – Один из охранников заметил мое появление и, оторвавшись от своего увлекательного занятия, повернулся в мою сторону, залихватски поигрывая дубинкой.
– Прикурить, – брякнула я первое, что пришло в голову.
– Чего? – Парнишка даже оторопел от такой, надо сказать, совсем несвоевременной просьбы. Он несколько раз растерянно моргнул и поскреб своей дубинкой затылок.
Еще больше озадачивать молодого человека я не стала – с силой, хотя и без размаха ударила его ногой под дых. А когда он, задыхаясь, согнулся пополам, добавила кулаком по голове – чуть пониже виска.
Хороший удар получился – парень, успев только крякнуть, уронил дубинку и зарылся носом в песок.
Его товарищ со смятением в глазах, совсем не свойственным его пятнистой форме, попятился от меня. Споткнулся о край песочницы и, падая, раскинул руки в стороны. В таком положении юный охранник представлял собой идеальную мишень для удара.
Я и ударила – каблуком в подбородок, – заставив парня пролететь метра два в воздухе и приземлиться прямо в палисадник. Там он и остался лежать. Может быть, без сознания, а может быть, просто побоялся вставать.
– Ну, классно! – восхищенно глядя на меня, произнес Миша. – Здорово дерешься. Только ключи от наручников надо бы еще взять у них.
На лбу у Миши переливался большущий синяк – след от дубинки охранника.
– Обойдемся и без ключей, – усмехнулась я. Подошла к нему и одним точным движением сдернула с него оковы. Снять стандартные наручники, которыми пользуется наша милиция, – легче легкого. А вот вы попробуйте так же снять специальные с двойным замком!
Однако мое умение обращаться с милицейским инвентарем вызвало у Миши глубочайшее уважение. Он даже ни с того ни с сего начал обращаться ко мне на «вы»:
– Вы... вас ведь Женя зовут, так? Ну, вы молодец! Учились где-то драться?
– Учился, – соврала я, как обычно вру в таких случаях, – на курсах телохранителей в Москве.
Миша от восхищения развел руками и замотал головой.
– Пойдемте быстрее отсюда, – это Кошкин принял наконец вертикальное положение и, припадая на одну ногу и кривясь от боли, подковылял к песочнице, – а то... Вон там еще одна подворотня, двор-то проходной...
– Все, Женя, все, – Кошкин, понурившись, сидел на лавочке, курил, – конец. В прокуратуре стульев нет. Это точно. Все. Плакали мои денежки...
Начался дождь. Стихийный Миша, наскоро попрощавшись, поймал машину и тут же скрылся. Как говорится, в неизвестном направлении. Наверное, опасался, что с нами снова вляпается в какую-нибудь авантюру. Ну и черт с ним! Свое дело он уже сделал.
Дождь все усиливался, пока наконец не превратился в самый настоящий ливень. Проводив Мишу, мы, спасаясь от потоков воды, льющих сверху, спрятались на заброшенной автобусной остановке – саму остановку давно перенесли в другое место, а навес с лавочкой остались.
– Откуда вы знаете, что в прокуратуре их нет? – поинтересовалась я. – Вы же там с этим самым Мишей всего минут двадцать были. Не больше.
– У Мишки кореш там замдиректора по административной части. За пять минут все проверили... Ничего у меня теперь не осталось, – снова завел свою волынку Александр Александрович, – даже тебе заплатить не смогу... Ты уж, Жень, прости, что я втравил тебя в эту фигню...
– Да что вы в самом деле заладили – «все» да «все», – наконец обозлилась я, – вот ноете... Ничего не все. У нас еще один адрес остался. Троенько Михаил. Следователь.
– Да-а, – отмахнулся от меня Кошкин, – без толку...
Он выбросил окурок, попросил у меня еще одну сигарету, закурил и надолго замолчал, опустив голову. Я подставила руку под струю воды, падающую с навеса. Кошкин докурил, выбросил окурок под дождь. Снова замер, уставившись в землю.
Ну и долго это будет продолжаться?
– А чего вы с этими охранниками-то не поделили? – спросила я.
– Да встретил я там... того самого... – неохотно ответил Кошкин. Головы он так и не поднял. – Которому должен был... Ну он и стал наезжать: давай да давай, нечего динаму крутить... А Миша не разобрался да ка-ак врежет ему, – Александр Александрович все больше увлекался рассказом, он даже встал с лавочки, – тот туда-сюда... А Миша ему р-раз! По черепу! Потом еще ка-ак! Он же такой... горячий...
– Ага, – усмехнулась я, – неуравновешенный, стихийный такой...
– Ну а потом эти козлы... которые охранники, – Кошкин насупился и засунул руки в карманы, – ну, дальше ты видела.
– Так вот, Александр Александрович, – я тоже поднялась с лавочки, – если вы сдаетесь, к этому следователю пойду я одна. Надо же мне хоть что-то за свою работу получить. Вот в «Двенадцати стульях», например, сокровище нашли в последнем стуле. Где гарантия, что в нашем случае драгоценности не окажутся именно у Троенько? Это же наш последний адрес.
– Пошли, – вздохнул Кошкин, который снова погрузился в свои мрачные мысли, – только все равно там ни хрена не найдем...
Следователь Троенько, оказывается, жил почти на самом краю города. Пока мы туда добрались, на моих часах было уже четыре тридцать. Поспешать нужно, а то... как же мой новый приятель Виктор? Забеспокоится еще, чего доброго...