Казусы частного сыска, стр. 23

Насквозь проржавевшая раковина вся гудела от напора бьющей по ней воды. Виктор, склонившись, мыл руки. Вода от его рук становилась красной.

Я оглядела комнатушку – стол, два стула, электроплитка на полу – здесь коротала свои ночи сторожиха тетя Маша. Покойная. Здесь же Виктор должен был встретиться с Никошкиным и еще одним бандитом из никошкинской банды – неким Толстым.

Непохоже, чтобы в этой комнате происходила схватка.

Тут я обратила внимание на небольшую замызганную дверь. Грязь таким толстым слоем покрывала ее поверхность, что надпись на двери мог бы разобрать только человек, обладающий недюжинной смекалкой: «Т...л...т».

«Туалет» – догадалась я (очевидно, человек, обладающий недюжинной смекалкой, это именно я).

Из-под двери туалета, словно в заправских фильмах ужасов, вытекал широкий красный ручеек. На выщербленном полу, покрытом осколками плитки, уже образовалась лужица.

– Ну как, – не оборачиваясь, спросил Виктор, – Длинный?

– Уже никак, – устало ответила я, прикуривая.

Виктор одобрительно хмыкнул.

– А у тебя? – в свою очередь, поинтересовалась я.

– Никошкин и Толстый, – выпрямившись и вытирая руки о джинсы, ответил он.

Я покосилась на дверь туалета.

– А... тетя Маша тоже там?

Виктор молча кивнул.

– И Кошкины?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Нет, они лежат где-то в складских помещениях... Не видела их там?

– Нет. – У меня в груди шевельнулась надежда: может быть, они все-таки живы? Как-то смогли уйти? – Там же темно, – добавила я, – пропустила, наверное, да я и специально не смотрела.

Я подошла к двери туалета, открыла ее. У меня нет болезненного пристрастия к подобным сценам, я просто хотела, убедиться, что ли... На Никошкина посмотреть. Столько я про этого человека слышала от моего клиента.

Тоже, кстати, покойного.

Это был даже не туалет, а так называемый совмещенный санузел – с унитазом, раковиной и металлической проржавевшей ванной. В ванне и лежал лицом вниз обнаженный труп тети Маши. Я отвела глаза. На полу, один на другом, грузно обмякли два окровавленных тела. Труп Толстого я не рассмотрела, да особо и не рассматривала. Прямо на нем, раскинув руки и уставившись на меня невидящими глазами, лежал Никошкин. На его лице только одни глаза и остались. И еще лоб. Виктор, очевидно, выстрелил ему в рот – нижняя половина лица превратилась в кровавое месиво.

Сомневаюсь, чтобы Кошкин, так ненавидевший своего напарника, захотел бы взглянуть сейчас на его труп. А если сдуру и взглянул бы, то особого удовольствия не испытал бы – насмотрелась я на реакцию обыкновенных обывателей на такого рода зрелища.

Я закрыла дверь.

– Нравится? – усмехнулся неслышно подошедший сзади Виктор.

Я вздрогнула и обернулась к нему. Мой испуг, кажется, несколько удивил его – Виктор приподнял брови и отошел, вытаскивая сигареты.

Черт возьми, что-то я совсем размякла! Раньше, года четыре назад, никакие трупы, никакие чрезвычайные ситуации не смогли бы вывести меня из состояния равновесия.

Я бросила окурок в раковину, хотела было закурить еще одну сигарету, но вовремя остановилась – зачем показывать, что я нервничаю, ведь Виктор и в грош меня ставить не будет. А это опасно.

– Еще один остался? – полуутвердительно-полувопросительно произнесла я.

Виктор кивнул.

– Времени до пересменки достаточно, – сказал он, лениво выпуская изо рта слова вместе с клубами табачного дыма. – Давай поступим так – ты останешься здесь, у входа, посторожишь. Паренек все равно рано или поздно сюда прибежит, никуда он не денется. Ты его и...

Потянувшись, я зевнула. Равнодушно кивнула.

– А я пока пойду по залам, – продолжал Виктор, – поищу стульчики. Ну и забавник был твой клиент, – неожиданно засмеялся он, – тоже мне – Киса Воробьянинов...

Он еще раз кивнул мне и исчез в проеме двери, ведущей в складские помещения.

Время перевалило за пятый час. Приближалось утро. Паренек действительно никуда не делся – пришел. Его труп я оттащила в туалет. Не хотелось еще раз открывать эту дверь, но пришлось – не оставлять же убитого здесь.

Виктора все не было. Я сидела за столом. На этом месте, наверное, коротала ночи тетя Маша. Передо мной стоял пустой чайник. Сигареты у меня кончились, жутко хотелось курить. Я невесело усмехнулась – ну и дела! Еще немного – и у меня начнут трястись руки. Сколько я убила сегодня?..

Браслет свой, который я надела перед тем, как войти в комнату-ловушку, приготовленную для меня Виктором-Алкашом, я спустила в унитаз. У меня еще такой же есть – нажмешь на кнопочку, и из пазов с лязганьем вылетают маленькие смертоносно острые лезвия. Обратно эти лезвия уже не вставишь – одноразовый браслетик.

Тот паренек даже не успел удивиться...

Ничего я не размякла. Просто больше двух десятков лет мне вбивали в голову тысячу способов отнятия жизни у человека, и только сейчас мне пришло на ум, что... неправильно это, что ли?..

«Хватит, – неожиданно решила я, – иностранные переводы и репетиторство вполне прокормят меня и тетушку. А так... И вообще – может быть, замуж выйти мне наконец?..»

Мысль о замужестве, как обычно, вызвала у меня усмешку. Ну, посмотрим...

Скрипнула дверь. Появился Виктор. По его лицу было видно, что никаких стульев он не нашел. Я и спрашивать не стала. Просто посмотрела на него.

– Ни хрена, – неохотно произнес он, поймав мой вопросительный взгляд.

Виктор оглядел комнату, открыл дверь в туалет, одобрительно кивнул мне:

– Нормально.

Куда уж нормальней!

– Значит, так, – он в очередной раз взглянул на часы, – на складе стульев нет. А жаль, деньги нужны. Особенно такие – неплохие и шальные к тому же. Где они еще могут быть? В здании самой прокуратуры? И у следователя еще, я помню... Как его? Троенько... Ладно, посмотрим.

Не выдержав, я попросила у него все-таки сигарету. Закурила.

– Тогда завтра, то есть сегодня, надо будет навестить... Только вот отдохнем, спешить-то теперь некуда, – он неожиданно рассмеялся, – конкурентов больше не осталось.

– Не осталось, – подтвердила я.

Виктор отпер входную дверь.

– Пойдем, утро уже. Ко мне поедем, отоспимся. Сегодня днем у меня дела, – он снова хохотнул, – с наследством никошкинским, – а уж вечером...

Глава 9

Квартира у Виктора-Алкаша была аж четырехкомнатная. Набитая спортивными тренажерами и всякими гирями-гантелями. В прихожей с потолка свисал большой турник.

Тренируется, форму поддерживает.

Поспав часа три, я позавтракала на широкой светлой кухне. Неплохо устроился мой бывший однополчанин. Самого Виктора в квартире уже не было. На кухонном столе я нашла записку, в которой говорилось, что он будет вечером. В шесть часов.

Покончив с бутербродами, я выпила кофе. Растворимого, правда, но довольно хорошего. На полочке над холодильником я нашла и в зернах, но возиться с ним не хотелось.

Так, поела. Что дальше?

Я посмотрела на часы – полдень.

Ну что ж, целый день – шесть часов – у меня свободен. За это время нужно кое-что выяснить и, кстати, придумать, что мне делать с этим самым Виктором. Поговорить с ним? Сказать, что я не готова для новой роли?

Сомневаюсь, что он мне поверит. Что тогда?

Остается...

Впрочем, пока еще рано об этом...

Одевшись и заново наложив грим, я покинула квартиру. Позаигрывав в лифте с двумя миловидными девушками, – чтобы не забыть ненароком, что я все еще молодой человек, – я вышла на улицу.

У меня еще оставалось немного денег. Поймав машину, я назвала водителю – этакому старичку-боровичку в мохнатой кепке – адрес Кристининого брата.

Сама не знаю, зачем я туда ехала. Не для того, конечно, чтобы выразить свое сочувствие родственнику усопших, а... Честно говоря, в груди у меня еще, как говорится, теплилась надежда, что кто-нибудь из семьи Кошкиных остался в живых – их трупов-то мы так и не нашли.