Скрипка неизвестного мастера, стр. 2

Кешка с пылающими ушами влетел во двор. Пусто… Нет, не может быть! — он сначала даже не поверил. Помчался за дом, в соседний двор — пусто! В футбольной коробке — тишина… Куда же они делись, умерли, что ли, все?!

Кешка помчался по квартирам, собирать людей. Но где-то в животе уже шевелилось холодным червяком нехорошее предчувствие.

Так всё и оказалось — братья Мельники укатили к бабушке. Прохора дома заперли, наказали (сумасшедшая мамаша Прохорова — разве можно живого человека в доме запирать, а вдруг пожар?!). Арсений тоже выступил — они с классом пошли в цирк. Это же надо, в цирк!

К Егорке Кешка уже не пошёл. Толку от него, щуплого маленького очкарика… Он, конечно, отчаянный, только побьют его, да и всё. Кешка понял — к пушкарям пойдут они с Тигром. Вдвоём.

Только бы Тигр оказался дома…

А, так вот же он сам — выходит из подъезда!

Кешка бросился к нему:

— Ох, Тигр! А я уж испугался, что тебя нет… Никого нет! Как хорошо, что ты…Ты мне нужен ужасно! Пойдем! Знаешь…

Но Тигр перебил его:

— Я, Кеныч, не могу сейчас. У меня сольфеджио. Давай потом, ладно? Ты чего такой — случилось что?

Земля, всегда такая надежная, вдруг поплыла под Кешкиными ногами.

— Да нет, ничего не случилось… Ты иди на свое сольфеджио … Иди-иди!

— Кешка, ты чего?!

— А ничего! Ты иди, раз тебе так надо… Раз у тебя это, сольфеджио…

И Тигр обиделся. Развернулся и ушел со своей зеленой папочкой.

Если бы Кешка только объяснил ему… Но… Друг, называется! Он даже не стал ничего спрашивать! Он же сразу — сольфеджио! Ух, слово-то какое мерзкое. Что можно объяснить человеку, у которого — сольфеджио?!

А ведь должен был сразу понять, что да — случилось, что нужен, что… Ведь он раньше угадывал, всегда!! А тут — не понял. Ничего он не понял.

И как же раньше Кешка не замечал! Ведь это уже давно — Тигр-то уже как бы и не с ним! Всё из-за этой музыки своей. «Мне, Кеш, заниматься надо». Вечно ему — заниматься. Тоже, великий музыкант нашёлся. И даже на уроках — он не слышит Кешку, не замечает! Всё о музыке своей, наверно, думает. Не видит, что у них с Кешкой ответы не совпадают. Не совпадают!!

Весь вечер Кешка провёл на дереве, с Лёвкой Герцем. Он оказался очень даже ничего, этот Герцель — тоже растерял всех своих бойцов, пришёл один. Малышей разогнал по домам. Непонятное «Герцель» оказалось просто от фамилии, от Герца. Выпросил у Кешки «Капитана Немо» — книжки Лёвка любил, а мама ему не разрешала читать, из-за глаз. Ещё Лёвка рассказал, что у него отец — профессор, почему-то уехал в Голландию и там преподаёт математику. Но уж это он загнул, конечно. Лёшка Мельник говорил, что у Герцеля и отца-то никакого вообще нет.

Всё равно хороший парень оказался этот Лёвка Герц, хотя и сочиняет много. Здорово, что они подружились.

Только никто и никогда не заменит Кешке Тигра. Уж лучше бы Кешку сегодня побили…

Он шел к музыкальной школе. Уроки давно закончились. Огромные пустые окна, гулкая тишина. Кешка поднял с земли гладкий, ловкий булыжник.

Зазвенело, брызнуло фонтаном стекло. Кешка ждал — прибежит сторож, или завоет сигнализация, поднимется шум. Нет, ничего не случилось — в маленьком скверике рядом со школой ни души. В свете фонаря смотрела на Кешку из аккуратного черного треугольника тишина.

Легче не стало. Возле самого дома Кешка аккуратно наступил в лужу еще сухим левым ботинком, и, хлюпая, зашёл в подъезд.

III. Дедушка

А через неделю у Кешки был день рождения. Он так его ждал, так хотелось праздника! Но день почему-то оказался не праздничный, а самый обыкновенный, и Кешка ходил хмурый и злился непонятно на что.

Заскочил Тигр, подарил «Таинственный остров» в дурацкой обложке. Кешка рассказывал ему, конечно, эту историю с пропавшей папиной книгой. Выходит, Тигр запомнил! Кешка кивнул, подержал подарок в руках и равнодушно поставил на полку. Тигр всё понял и довольно быстро ушёл.

Были и другие ребята, Арсений всё пытался Кешку растормошить. Но Кешка засел в углу с Егоркой за шахматами, и даже с каким-то удовольствием впервые в жизни ему проиграл. Разошлись рано.

— Не заболел? Чего ты скучный такой? — спросила мама.

Кешка помотал головой — мол, и сам не знаю, праздник, а грустно.

— Взрослеешь, — вздохнул папа и потрепал Кешку по макушке.

А мама как-то странно посмотрела на него и вдруг спросила:

— Кешка, а ты помнишь дедушку Иннокентия Михалыча?

Помнит ли он! Да разве забудешь такого деда!!

Кешка родился, когда деду исполнилось шестьдесят — день в день. И тогда дедушка стал Иннокентием Михалычем-старшим, а Кешка — младшим, у них даже отчество совпало. Он был не родной Кешкин дед, какой-то мамин дядя. Но мама его очень любила, и Кешка тоже. Хотя они виделись очень давно, Кешка еще маленький был. Помнил, как дедушка учил его играть в шахматы. Особенные, дедушкины — вырезанные из какого-то необыкновенного дерева, и у каждой фигурки своё личико, даже у пешек. Кешке-маленькому очень нравилось складывать их специальным способом, чтобы ящичек закрывался. Дедушка показал один раз — и Кеша сразу запомнил, как надо. Ему тогда лет пять было… А потом Инокентий Михалыч уехал в Америку.

Кешка почти совсем не помнил его лица, только круглые очки и маленькую бороду, тоже круглую. Он ждал, что дед когда-нибудь вернётся. Что они познакомятся поближе. Но не дождался — Иннокентий Михалыч умер в Америке два года назад.

Неудивительно, что мама про него вспомнила. Ведь у него тоже сегодня день рождения!

Но почему же она так волнуется, и папа тоже?

— Так вот, Кеша, дедушка оставил тебе наследство. Ты знаешь, у него много было родственников. Но эту вещь он завещал именно тебе — Иннокентию Михайловичу-младшему, когда ему исполнится десять лет. Это большая ценность, ты её береги. Ну, вот — теперь она твоя!

Вот это да! Наследство из Америки… Ну и дедушка! Что же это могло бы быть? Неужели шахматы, волшебные живые шахматы?! Конечно! И они будут его, Кешкины, насовсем?! Вот это дед! Умница, догадался!

А папа уже раскрывал старый, потертый футляр очень странной формы… Кешка оторопел. Он даже не понял сначала, что это. «Это не шахматы, не шахматы» — тупо стучало у него в голове. А папа уже как-то неловко разворачивал из теплого шерстяного платка скрипку…

Кешка замер. Пересохло горло, руки и ноги сделались чужими, деревянными. Да этого просто быть не могло! Завернутый в одеяло уродец — ни ручек, ни ножек, — щурил на него щелочки-глазки: «Ага, попался!»

— Это очень дорогая вещь, сынок. Береги… Не знаю, почему дед выбрал именно тебя — может, потому, что вы с ним так похожи… Он сам играл на скрипке с десяти лет. А хочешь, научим и тебя? Пойдешь в музыкальную школу, вместе с Тигром, — как-то неуверенно предложила мама.

И тут Кешку снесло, прорвало, закрутило:

— Нет, нет, нет, нет! Нет! Нет! Не-е-е-ет! Никогда, никогда!

Он молнией вылетел из комнаты, заперся в ванной. И долго-долго глядел на воду, утекающую в чёрную пустоту. «Дедушка, дедушка, милый Иннокентий Михалыч-старший, и ты тоже! Как же ты мог?!»

Ни мама, ни папа о скрипке больше не заговаривали. Старинный футляр был сослан пылиться на шкаф, подальше от глаз.

С Тигром Кешка по-прежнему сидел за одной партой. Хотя они почти не разговаривали друг с другом. Как-то не о чём было говорить…

Однажды Тигр выступал на каком-то концерте, пригласил и Кешку. Пришлось соврать — голова болит, не пошёл. Тигр всё понял и на концерты больше не звал.

Зелёная итальянская тетрадь

1. Подарок старого мастера

— Вы звали меня, Учитель?

— Да, Винченцо, я рад тебе — садись.

Винченцо присел на край табурета, сложив на коленях свои большие руки — казалось, даже слишком большие для его скромного роста. В мастерской пахло смолой, рыбным клеем, и — самый лучший, волшебный запах! — деревом.