Увези нас, Пегас!, стр. 40
– Полегче, полегче, ребята! – кричит Дэн.
– Моррис, Моррис, куда мы едем? – кричит Хетти.
Все кричат. Внезапно меня осеняет. Почти безумная надежда. Прошить гору насквозь! Пятьдесят миль до Декейтера!
Как Белый Дымок, как Белый Дымок, как Белый Дымок! Жар бьет в лицо из топки. Голова раскалена и тяжела, как чугунный шар. Горит грудь, и сердце готово разорваться. О, Пегас, ну что тебе стоит! О, Белый Дымок, возьмитесь вместе…
– Угля! – кричит Моррис.
Бросаю последнюю лопату и лезу в тендер. Бестолково сгребаю уголь к будке, спотыкаюсь, падаю на колени. Темнеет в голове. Ну где же вы все, где вы? Или жизнь проста и уныла? Нет легкого коня с белыми крыльями, нет паровоза с фонтаном дыма, рвущимся из трубы. Вот надвигается черный зев туннеля, он мрачен и холоден, там вечная ночь. Оттуда нет выхода, гора навалилась неуклюжим телом. Она нас раздавит, сплющит наши тела и навсегда погребет, как в могиле. Черная ночь, черная ночь, она приближается, она обволакивает холодом, сыростью, запахом камня. Еще несколько футов в гремящем мраке, и толща гранита встретит нас, даже не шелохнувшись. О, где вы, где вы, те, кто спасают? Я верю, вы не оставите нас! Откройте, откройте нам путь! Сдвиньте каменную громаду! Она надвигается, надвигается. Сейчас будет удар. Но нет. Его нет, его нет…
Глава 33.
Те, кто спасают
…Нет удара. Внезапно волшебная картина. Гора освещается изнутри голубоватым, постепенно теплеющим светом. Вот он уже хрустальный, и видно, как под округлым, бесконечно уходящим вдаль сводом почти бесшумно мчится наш паровоз, увешанный людьми. Под ним две блестящие стежки рельсов из невиданного металла, а вместо шпал розовый гранитный монолит.
Плавно, слегка качаясь, несется «Пегас», и, завороженные, мы вертим головами. Туннель расширяется, и вот уже по просторным высоким залам лежит наш стремительный путь. Сначала сияет белый ослепительный мрамор, волнами ходят по нему все оттенки, проступают контуры невиданных деревьев. Мрамор сменяет гранит, весь в золотых прожилках, свитых в орнаменты и узоры. Аркады тяжелого черного Лабрадора переходят в зеленоватое свечение коринфского камня. Начинаются палаты розового туфа с колоннами из темной мерцающей яшмы, переходы из нежно-голубого лазурита, квадратные залы с полами, похожими на шахматные доски.
Сколько продолжается это волшебное путешествие под громадой Красного Каньона? Не знаю. Никто не знает. Все онемели. Наши сердца поражены.
Внезапно особенно яркое сияние вдали. Оно предвещает дневной свет. Оно трепетное, слегка сиреневое. Еще мгновение, и мы вырываемся в долину. Какой-то теплый и размягченный свет. Краски природы нежны, как после июньского ливня. Нас окружают лиловые контуры гор, белая пена цветения, и тонкий, пронзительный аромат, похожий на аромат сухого вереска, забирается в ноздри.
Дорога вьется среди аккуратных зеленых скосов. Вдали вырастает белое здание станции. Красная черепичная крыша, золотистый дымок над ней, и длинная рука семафора поднята вверх, путь открыт. Что это? Декейтер?
Подкатываем плавно к перрону. Он пуст, и только маячит на нем яркое платье, и только букет белых роз закрывает лицо одинокой встречающей. Но вот она подбрасывает розы вверх, и они разлетаются белоснежным фонтаном. Руки воздеты, на губах радостная улыбка, сияют глаза, она что-то кричит, бежит к нам навстречу. Мари! О, Мари…
Как ты здесь оказалась, Мари? Какая сила перебросила тебя через теснины Каньона? Как ты узнала, что в эти минуты «Пегас» примчит к перрону? Ведь у него нет расписания. Мы шли без расписания, Мари.
Я выскакиваю, бегу. Я так быстро бегу к ней, что успеваю подхватить падающую розу. Она влажная, фарфорово-упругая и в то же время мягкая, пахучая. Это белая роза чероки из сада Бланшаров. Я говорю…
– Старина! Что с тобой, старина!..
Рассасывается перед глазами влажная пелена. Я на коленях в тендере несущегося «Пегаса». Бьет в лицо тяжелый ветер. Меня трясет Дэн.
– Что с тобой, старина? Ты окаменел, как статуя. Что с тобой?
Он хватает меня за плечи, трясет.
– Что с тобой? Старина, у тебя вид как у покойника!
Я бормочу:
– Где мы?
– Где? Да у самой стены. Давай поднимайся. Ты чуть не упал в обморок, глаза стеклянные. Давай поднимайся, сейчас двигаем в горы.
А… Я все там же. Туннель перед нами. И нет никакого прохода. Нет светлых мраморных залов, нет горной долины и нет Мари…
– Старина, просыпайся. Мы уже рядом. Надо скакать на всех четырех.
Перебираюсь в будку. В это время Моррис резко осаживает «Пегаса» контрпаром. Механически кручу баранку тормоза. Мы останавливаемся перед самой «дыркой», подковообразным туннелем футов тридцать в высоту.
Вот, значит, как. Нет никакого прохода.
Задираю голову. Это и есть Стена Призраков. Высоченный буро-красный отвес с прослойками висячего кустарника и яркими надломами белого и желтого песчаника.
Слева и справа крутые, поросшие кизилом склоны. Деревья висят на них, как акробаты на трапеции. А дальше, выше и выше величественные нагромождения Красного Каньона. Негры, галдя, покидают свои места. «Пегас» осыпается, как осеннее дерево. Что же теперь будет?
– Дэн, Майк, – говорит Моррис, – уводите людей, а я поговорю со «Страшилой».
– Слезай, слезай, старина! – торопит Дэн. Он уже на земле. – Я знаю тут одно местечко. Если разбиться на несколько групп, кто-то сможет уйти.
– Майк, – говорит Моррис. Он очень бледный, волосы совершенно мокрые, и рубашка мокрая, хоть выжимай. – Майк, помоги Хетти, а я поговорю со «Страшилой».
– Какой, к черту, разговор? Слезай! – кричу я.
– Я поговорю со «Страшилой», – твердит он. – А вы помогите Хетти. – Его рука уже на реверсе.
– Моррис, не дури! – кричит Дэн.
– Моррис! – говорю я.
– Если я не поговорю со «Страшилой», вам не уйти, – повторяет он.
– А тебе?
– Ничего мне не будет. Я поговорю со «Страшилой». Его надо перехватить миль за пять отсюда, иначе крышка.
Негры уже гуськом поднимаются по тропе.
– Быстрее, быстрее! – кричит Моррис. – Майк, забирай Хетти!
– У нее нет палки, – бормочу я.
– Вылезайте из будки! – кричит он.
– Я никуда не пойду, – дрожащим голосом говорит Хетти. – Я с тобой, Моррис.
– Что-о? – Лицо его искажается. – Пошли, пошли отсюда! – кричит он с внезапной грубостью. – Это мой паровоз! Вон отсюда, вон!
Хетти плачет.
– Моррис, я никуда не пойду. – Она плачет навзрыд. – Я просто не смогу идти. Я не хочу идти, Моррис!
– Они тебя понесут!
– Но как же они меня понесут, Моррис? Тогда и их поймают. Я не хочу, Моррис. Я не могу, я с тобой!
– А я с тобой не могу! Мне надо поговорить со «Страшилой»! Майк, вылезайте! Всех погубите, вылезайте!
Он переводит реверс на задний ход, берется за рычаг регулятора.
Низкий рев «Страшилы» рассыпается эхом в горах Каньона.
– Слышите? Он уже близко! Уходите, уходите, прошу вас!
Внезапно он обнимает Хетти, прижимается грязной щекой к белому платью, бормочет:
– Хетти, ну, миленькая, иди с Майком. Он тебе поможет. Хетти, прощай, миленькая. Даже если останешься тут, тебе ничего не будет. Скажешь, что мы увезли тебя силой.
– Я записку оставила, – плачет она.
– Хетти, ну ладно. Хетти, прощай. Жди меня там, за Каньоном. Мы ведь их всех втравили. Что же, теперь так и бросить? Надо помочь. Я поговорю со «Страшилой», я только задержу его.
– Как ты его задержишь? – спрашиваю я.
– Да просто перехвачу миль за пять. Еще успею. Не перескочит же он через меня. Просто закрою дорогу.
– Они выкинут тебя из будки и погонят «Пегас» обратно.
– Черта с два! Я заклиню реверс.
– Не успеешь.
– Они тебя повесят, Моррис! – кричит Хетти.
– Черта с два! – твердит Моррис.
– Нет, нет, не хочу! – кричит она. – Я с тобой! Они не посмеют! Я скажу дедушке! Они не посмеют при мне! Я никуда не уйду, Моррис!