Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг., стр. 14

В начале 1929 года рейхсфюрером СС был назначен Генрих Гиммлер, секретарь могущественного в то время Грегора Штрассера, одного из нацистских главарей Баварии. Даже среди сподвижников Гитлера он выделялся своим фанатизмом, и именно ему выпала в дальнейшем роль обер-палача немецкого народа. Под его руководством охранные отряды (СС) превратились через некоторое время в личную охрану Гитлера и орудие расправы с его противниками. С приходом фашистов к власти Гиммлер был назначен начальником полиции Мюнхена, однако уже в конце 1933 года на него было возложено руководство всей полицейской системой Германии, за исключением Пруссии [66]. Спустя некоторое время прусская полиция также перешла в ведение Гиммлера.

Рассказывают, что по первому впечатлению могло показаться, что Гиммлер, бывший коммерсант и школьный учитель, совершенно не подходил для подобной роли. Однако те, кто наблюдал его «в деле», утверждали, что этот внешне невозмутимый человек, отличавшийся безукоризненной исполнительностью, мог действовать с самой ужасающей жестокостью. Он обладал способностью молниеносно принимать чудовищные решения и тотчас же приводить их в исполнение, нисколько не задумываясь о последствиях, не соотнося их ни с какими моральными нормами.

Численность карательного аппарата с установлением фашистской диктатуры непрерывно увеличивалась, был санкционирован широкий простор для произвольного толкования его компетенции. Если к моменту захвата власти Гитлером в Германии насчитывалось 138 тысяч полицейских, то в конце 1934 года их было уже 437 тысяч (включая 250 тысяч эсэсовцев). В канун второй мировой войны только отряды СС имели в своем составе 372 тысячи человек.

Положение, которого достигла служба СС в государстве и в самой нацистской партии, позволило Гиммлеру высоко вознестись над своими политическими коллегами и, располагая самыми полными сведениями об их образе мыслей, честолюбивых замыслах, он имел возможность контролировать их так же, как разветвленную сеть полиции безопасности и службы безопасности третьего рейха, подобно паутине, опутавшей все слои населения государства. Даже ближайшие сподвижники Гитлера, такие, как Геббельс и Геринг, считавшие себя всесильными, вынуждены были, и не без оснований, остерегаться Гиммлера.

Тем не менее Гиммлер, как рейхсфюрер СС и начальник полиции империи, сосредоточивший в своих руках огромную власть, распространявшуюся на все области общественной жизни и управления, не был спокоен за тыл фашистской Германии. Незадолго до начала второй мировой войны в своем выступлении перед группой высших руководителей офицерского корпуса фашистского вермахта Гиммлер заявил: «В будущем нас ждет война не только на суше, на море и в воздухе. Перед нами будет также еще и четвертый театр войны — внутри Германии. Это та основа, из которой мы должны исходить» [67]. И руководимый им карательный аппарат делал все для того, чтобы не допустить возможности появления этого фронта, а если «превентивные» меры окажутся недостаточными, с помощью системы «тотального шпионажа» своевременно обезвредить и уничтожить его. Словом, начав свой путь в службе телохранителей фюрера, «верный Генрих», как называл Гиммлера Гитлер, закончил его созданием организации «телохранителей для всей Третьей империи».

Таким образом, если антикоммунизм являлся для Гитлера своего рода теоретической платформой для оправдания совершаемых нацистами преступлений, то практика судопроизводства, следственные органы и, особенно, секретные службы нацистской Германии были тем механизмом, с помощью которого эти преступления против человечности совершались.

ИНСТРУМЕНТ ПОДГОТОВКИ ВОИНЫ

С установлением фашистского режима исключительно возросла роль разведывательных и контрразведывательных органов не только в развертывании террора против демократических сил внутри страны, но и в осуществлении преступных внешнеполитических акций германского империализма. Среди других звеньев государственного механизма, претерпевших коренные изменения, службы «тотального шпионажа» выдвинулись на первый план, их деятельность приобрела такие огромные масштабы, каких вообще не знала история Германии до прихода к власти нацистов. Это объяснялось прежде всего тем, что главарям третьего рейха для претворения в жизнь своей захватнической программы требовалось хорошо знать состояние противостоящих сил, нащупать наиболее подходящий момент для начала агрессии, выбрать для нее лучшие стратегические условия, заблаговременно отработать возможные способы нападения и варианты оправдания агрессии в глазах мирового общественного мнения.

Словом, создание новой всеобъемлющей системы разведки, которая должна была служить «инструментом подготовки войны в наиболее выгодных условиях», стало важнейшей практической задачей национал-социалистского правительства. Можно с полным основанием утверждать, что без активного содействия служб «тотального шпионажа» гитлеровская Германия не смогла бы осуществлять свои агрессивные планы. Эти службы были неразрывно связаны с каждым отдельным актом фашистской агрессии, они имели самое непосредственное отношение к их разведывательному обеспечению, планированию и практическому осуществлению. Таким образом, «тотальный шпионаж», как и «тотальная война», органической частью которой он являлся, наиболее полно отвечал интересам монополистической буржуазии и самому существу фашистской диктатуры, предельно реакционной и агрессивной по своей природе.

Важное место в разведывательном обеспечении планов агрессии отводилось появившемуся на свет в 1921. году абверу [68], становление и развитие которого протекали в особых условиях. Дело в том, что формирование и предполагавшееся в ближайшем будущем расширение рейхсвера, естественно, противоречили требованиям Версальского договора. Скрыть это можно было, по мнению немецкого генералитета, лишь всесторонне и надежно защитив рейхсвер и все, что с ним связано, от глаз иностранных разведок. А это возможно было лишь при наличии реорганизованной на новых началах и хорошо поставленной службы контрразведки.

По свидетельству западных исследователей, ускорению решения этой задачи способствовал такой любопытный факт. В те годы в качестве советника в шифровальном отделе имперского правительства подвизался некий Виникер, доцент высшей технической школы в Берлине, имевший репутацию крупного специалиста в области радиосвязи. В силу своего служебного положения Виникер имел прямой доступ к тому, что составляло святая святых военной шифровальной службы и службы связи Германии. В один прекрасный день при содействии Виникера сведения об этих тайнах оказались достоянием польской разведки, сам же Виникер исчез. С этого момента заметно улучшилась работа шифровальной службы и радиосвязи польской армии. Под влиянием этого факта и других случаев утечки информации немецкое военное командование пришло к выводу о необходимости наряду с формированием 100-тысячной армии иметь при министерстве рейхсвера службу контрразведки [69].

В первые годы существования Веймарской республики абвер представлял собой небольшую контрразведывательную организацию, разделенную на две группы: «Ост» и «Вест». Одновременно было создано так называемое розыскное бюро, в обязанности которого входил сбор материалов о революционерах и прогрессивно настроенных немцах Веймарской республики. Для работы на периферии имелись «абверштеллен», созданные при шести армейских военных округах и построенные по географическому принципу. Постепенно деятельность абвера в Германии и за границей стала охватывать также область активной разведки и борьбу с секретными службами противника. Название «абвер» так и закрепилось за обеими группами — разведывательной и контрразведывательной. Первым руководителем абвера до 1927 года был майор Гемпп, работавший в немецкой военной разведке под руководством Вальтера Николаи еще с 1914 года [70]. Как признает потом Гемпп, немецкая военная разведка создавалась в нарушение Версальского мирного договора, причем, с одной стороны, это делалось под видом усиления защиты рейхсвера, а с другой — существование разведывательной службы носило замаскированный характер. Гемпп имел указание генерала Ганса Секта обеспечить прикрытие части подразделений абвера в промышленности (работа в этом направлении была начата еще до заключения Версальского мирного договора). Гемпп вел переговоры с директором фирмы «Сименс и Гальске» и выяснил, что немецкие иностранные концерны к тому времени уже имели собственные разведывательные службы, занимавшиеся промышленным шпионажем за границей. Первую — «Немецкая заморская служба» — финансировал крупный промышленник Гутенберг, вторую — «Нунция» — два крупных металлургических предприятия. Министерство финансов ежегодно выделяло на нужды разведки несколько миллионов марок, но это обстоятельство в связи с пребыванием в Берлине союзной комиссии держалось в строгом секрете. Планы активизации шпионажа против Востока, в частности Советской России, обусловили необходимость расширения филиала абвера в Кенигсберге путем создания вспомогательных отделений в Алленштайне, Мариенбурге и Гумбинене. Главным их назначением был подбор, подготовка и засылка агентуры на территорию Польши и Советского Союза. По свидетельству Гемппа, к 1927 году была завершена перестройка и службы контрразведки: расширился ее численный состав, пополнившийся за счет молодых офицеров различных родов войск. Руководство всей разведывательной и контрразведывательной работой, проводившейся как в армии, так и военно-морском флоте, было сосредоточено в едином органе, что позволило устранить параллелизм в действиях отдельных подразделений и их независимость друг от друга, характерные для раннего периода германской военной разведки.