Тимка-новосёл, стр. 23
— Дядя Данилыч! Записка! Я связной у папы! Вам записка!
— Чего ещё случилось? — не понял Данилыч.
Тимка, не ожидая, когда тракторист прочтет записку, вылетел из вагончика: надо скорее сказать отцу, что его поручение выполнено!
Что происходило дальше, Тимке было совсем непонятно. К скирде первой прибежала прицепщица Тоня, потом пришёл Данилыч. Когда народу собралось много, отец сказал:
— Вот что, товарищи! Тимка нашёл два подшипника. Возможно, они из тех, которые перед уборкой исчезли с комбайна. Но парнишка не может точно указать, где он их нашёл. Давайте поищем вместе. Подшипники лежат где-то между скирдой и плугом. Чтобы зря не тратить время, искать будем организованно.
Вот это были поиски! Тимка видел, как отец выстроил всех собравшихся в длинную шеренгу и махнул рукой. Шеренга двинулась, очерчивая большой круг, люди по полю шли медленно, внимательно глядя под ноги. Отец то одному, то другому из идущих говорил, чтоб они не спешили и хорошенько осматривали борозды. Но вот круг замкнулся, а подшипников найти не удалось. Люди сгрудились около отца. Прислушиваясь к разговору взрослых, Тимка понял: кое-кто не верит, что именно здесь были найдены подшипники, предлагали разойтись по полю и в одиночку осмотреть его из конца в конец.
— Сделаем ещё один заход, ближе к плугу, — предложил отец. — Там, где Тимка нашел подшипники, должна быть ящичная доска.
— Доска! — воскликнула прицепщица Тоня. — Я же видела… Она… — Не договорив, прицепщица побежала по вспаханному полю.
Все устремились за Тоней. Тимка тоже старался не отстать от взрослых.
— Вот она! — Прицепщица подняла с земли доску и показала Тимкиному отцу.
Данилыч, ухватив жилистыми руками толстый, тяжёлый пласт земли, перевёрнутый отвалом плуга, оттащил его в сторону. В глубокой борозде лежал раздавленный ящик.
— Вот они, подшипнички-то! — обрадовался Павлушкин отец. Сняв с себя брезентовую куртку, он кинул её на землю.
Тимка помогал выкапывать подшипники; очищая от земли, он клал их на куртку. Данилыч считал.
— Сколько? — спросил отец.
— Сорок восемь! Двух не хватает… — ответил Данилыч.
Отец вынул из кармана два подшипника и, положив их на куртку, проговорил:
— Вот ещё два. Сын их на самокат планировал…
Тимка понял: теперь ему уже не удастся сделать самый настоящий самокат.
Возвращаясь на полевой стан, прицепщица Тоня говорила Тимкиному отцу, что она и раньше не верила, будто подшипники утащили ребята.
— Ясно… — отозвался отец. — Потеряли их, когда комбайны тянули на полевой стан. Хорошо, что нашлись…
Чугунная печка раскалилась докрасна, и в вагончике было тепло. Отец в манке сидел у стола и щёлкал костяшками на счётах. Отбросив две косточки с одной стороны счётов на другую, он взял карандаш и принялся записывать.
— Пап! — К столу подошёл Тимка. — Тебя кто научил так искать? Ты сам придумал?
Отодвинув от себя счёты, отец привлёк к себе Тимку.
— Кто научил, спрашиваешь? Давно это, брат, было. Наша экспедиция по тайге бродила. Корень женьшень мы искали. Хватился я часов, а их нет на руке. Сказал своим товарищам. Начали искать. Проводник наш — старый охотник — посмотрел, как мы в одиночку бродим по бурелому, и говорит: «Так вам потерю вовек не найти. Давайте искать всей артелью, организованно». Построил он нас, и пошли кружить. Один круг сделали, второй, а при третьем заходе, гляжу, часы, зацепившись ремешком за сучок, висят на стволе упавшей лиственницы. Сноровка, брат…
В дверь вагончика постучали.
— Войдите! — прервав рассказ, крикнул отец.
В вагончик вошёл тракторист со шрамом на подбородке. Поздоровавшись с отцом и глянув на Тимку, проговорил:
— До тебя, друг, пришёл. Вроде бы извиниться должен за поклёп. Бывает… На-ко тебе! Данилыч говорил, что ты самокат задумал мастерить…
Перед Тимкой на столе оказались два колесика. Конечно, не подшипники, но и не хуже их. А это что? Тракторист извлёк из кармана фару и, подавая её Тимке, сказал:
— Меньше она той, которую вы с Павкой у комбайна хотели отвинтить, но светит не хуже. Нажми-ка!
Тимка нажал на кнопку. Яркий луч света брызнул на пол вагончика.
— Зря не жги, — предупредил тракторист. — Батарейка разрядится. Не будет ладиться с самокатом, приходи. Как-нибудь сообща соорудим. Ну, бывай здоров!
Дверь вагончика давно уже закрылась за трактористом, а Тимка всё ещё думал, почему так изменился этот неприветливый человек со шрамом на подбородке.
Глава пятнадцатая. Школа приехала!
Узнав от отца, что мама прилетит на самолёте, Тимка поминутно спрашивал у бабушки о том, когда придёт машина и они поедут на аэродром встречать маму.
— Придёт, придёт, — уверяла бабушка. — Выйди-ка, глянь на дорогу. Увидишь машину, кликни.
Серый сумрачный день. Кое-где сохранившаяся трава стала бурой и низко склоняется под порывами холодного ветра.
Присев на ступеньку вагончика, Тимка смотрит на дорогу и думает. Ему жалко, что мама приезжает на целину, когда степь уже не такая красивая, как летом. А так хочется, чтобы и степь, и вагончики, и вот эти большие горбатые комбайны, выстроившиеся в ряд у дороги, понравились маме. Придётся, наверно, много рассказать ей о том, что в степи очень хорошо. Ещё надо сказать маме, что ей обязательно нужно пожить в вагончике, иначе она не сможет называться новосёлом. К тому же не плохо было бы сходить с мамой…
На дороге показалась машина. Тимка, приоткрыв дверь вагончика, истошно крикнул:
— Машина! Машина идёт!
Когда отец и бабушка вышли из вагончика, Тимка уже устроился на переднем сиденье. Он был уверен, что бабушка и отец разрешат ему остаться на этом очень удобном месте. Но всё испортил шофёр. Открыв дверцу кабины, он сказал:
— А ну-ка, малец, перебирайся назад, а тут твоя бабуся сядет, она постарше тебя, ей и удобства требуется больше.
Тимка не возразил. Он и сам понимал: на переднем сиденье бабушке будет спокойнее — меньше трясёт.
На этот раз Тимке казалось, что машина бежит по степи очень медленно. А надо успеть на аэродром и увидеть, как самолёт будет садиться на землю. Юлька ещё летом говорила: летать на самолётах страшно, особенно когда он садится на землю: может сильно удариться и рассыпаться на маленькие кусочки. Но мало ли что говорит Юлька! Если её слушать, то остаётся только сидеть в вагончике и никуда не высовывать носа.
Тимка вспомнил первые дни его жизни в степи, поход на поиски реки, встречу с Лохматым Дядей, катание на тракторе, степной пожар, который они устроили с Павликом, набег на комбайны. Обо всём этом надо рассказать маме самому. Если примется рассказывать бабушка, то она всё расскажет не так. Маме тоже, наверно, захочется побродить по степи, покататься на тракторе, подняться на мостик комбайна. Можно будет рассказать и о горах зерна, и о том, сколько много грузовиков возили пшеницу, бегая по степи днём и ночью. А какие большие и яркие звёзды на небе, совсем не то что в городе. Мама, наверно, никогда не слыхала, как воют волки, а ведь только вчера у дальних сопок долго и протяжно выл волк.
«Газик» выскочил на берег. Тимка увидел реку. Он вспомнил: через эту реку переправлялись на пароме, когда с отцом и бабушкой первый раз ехали в совхоз. Но тогда вода в реке была зелёная, а сейчас она тёмная-претёмная. На берегу стояло много машин.
— Скажите, пожалуйста, — обратился Тимка к шофёру, — машины поломались, поэтому и стоят? Да?
— Пробка, — не поворачивая головы, ответил шофёр.
Пробка из машин! Тимка знал, что пробками затыкают бутылки, но при чём тут машины, гружённые зерном?
— Папа, машины могут быть пробками? — спросил Тимка.
— Не так, брат, понял, — начал объяснять отец. — Пробка тут ни при чём. Машинам переправляться через реку надо, а их не переправляют, вот они и закупорили дорогу, как пробка бутылку.