Над рекой Березой, стр. 14
— Ребята, — воскликнул Леня, едва переступив порог. — Мы знаем, где стоит вагон с солдатскими сапогами.
Мы с Сашей переглянулись:
— А что делать с этими сапогами?
— Спрячем. Пригодятся нашим. Мы с Васькой все сделаем, — заторопился Леня. — Вот только не знаем, на чем везти и где прятать.
— Я вам помогу, — сказал Саша.
Назавтра вечером он выпросил у соседа лошадь и вместе с Леней и Васькой поехал к железнодорожному тупику возле бывшей базы «Заготзерно». Там стоял большой товарный вагон. Кругом — ни души. Дверь пульмана закрыта на замок.
Саша ловко забрался через вентиляционное окно в вагон, и через минуту из него начали вылетать пары новеньких сапог. Васька и Леня быстро укладывали их в сани. Через полчаса они подъехали к Сашиному дому и тихо, чтобы не услышала тетка, выгрузили в сарай четыре десятка пар обуви. Потом эти сапоги очень пригодились военнопленным, уходящим в партизанские отряды.
Вскоре Леня и Васька помогли подполью еще в одном деле. Франеку Кломбоцкому и другим подпольщикам, которые распространяли листовки и сводки Совинформбюро, не хватало бумаги.
— Хлопцы, я остаюсь без работы. Достаньте где-нибудь бумаги, — при каждой встрече просил нас Франек.
Но как мы ни старались, выполнить эту просьбу не могли. И наконец наступил день, когда Франеку не на чем было печатать.
В это время появился приказ фашистского коменданта, в котором предлагалось каждой семье сдать по две пары валенок и по одному полушубку для германской армии. Лица, уклоняющиеся от сдачи теплой одежды и обуви, указывалось в этом приказе, будут преданы суду военно-полевого трибунала.
— Мерзнут фашисты на нашей земле, так им и надо, — прочитав на базаре приказ коменданта, радовался Мелик.
Надо во что бы то ни стало сорвать это фашистское мероприятие, — решили руководители групп Соломатин и Подолян. Они подготовили текст обращения к жителям города. Только на чем его печатать?
— Как хотите, ребята, — сказал Подолян, — а бумагу достаньте. Нельзя допустить, чтобы гитлеровцы воевали в наших валенках и полушубках.
Мы облазили магазины, где раньше продавали бумагу, обшарили все школы. Бумаги не было.
Возвращаясь как-то из железнодорожной школы, мы неожиданно встретились с Леней и Васькой. Они несли в руках по небольшому пакету.
— Что это у вас? — поинтересовался Саша.
— Бумага, которой офицеры после еды вытирают морды и руки, — ответил Леня.
— А ну, покажите. Можете еще достать? — наперебой набросились мы на ребят.
— Сколько хотите. В кладовке столовой ее много. Сколько нужно пачек? — спросил Леня.
— Как можно больше, пачек хотя бы двадцать. И нужны они сегодня, сейчас.
Пообещав скоро вернуться, мальчишки побежали на проспект Революции, где посудомойкой в офицерской столовой работала мать Лени.
Леня почти ежедневно помогал матери выносить из кухни помои, носил дрова, воду. Мальчика хорошо знали в столовой, и он мог ходить по всем подсобным помещениям. Здесь он и обнаружил целый склад бумаги, которую раскладывали на столах в офицерском казино.
Вскоре Леня и Васька принесли более ста пачек тонкой бумаги. Высыпая их на стол, Леня сказал:
— Берите. Если надо, еще принесу.
— А зачем она вам? — вдруг спросил Васька.
— Скоро узнаешь. А пока никому ни звука, — и Саша приложил палец к губам.
Два дня спустя Саша, Мелик и я в течение ночи расклеивали по всему Борисову листовки с призывом: «Не сдавайте теплую одежду и обувь оккупантам!» Город разделили на три больших сектора. Саша действовал за Березиной, Мелик около спичечной и музыкальной фабрик, я — в районе станции, базара и парка. У каждого из нас было не меньше чем по сотне белых листков. Мы забрасывали их во дворы, расклеивали на заборах и воротах, раскладывали на базарных прилавках. Под утро, уставшие и счастливые, мы собрались в Сашиной бане. Задание было выполнено. Каждому хотелось поделиться своими переживаниями. И мы, перебивая друг друга, еще долго говорили о нашей ночной вылазке.
А на второй день гитлеровцы и полицаи пошли с обысками по домам. Но люди успели все спрятать. Лишь немногие трусы да гитлеровские прихлебатели сдали оккупантам паленки, полушубки и другую теплую одежду.
«Даем пионерскую клятву!»
Как-то раз в городе нас с Сашей встретила родственница Соломатина Лена Кутневич и сказала, чтобы мы вечером зашли к ней домой. Мы явились в назначенное время. Лена провела нас в небольшую комнатушку и предупредила:
— Когда будете выходить, хорошенько вытирайте ноги. А то углем затопчете весь пол в доме.
Мы переглянулись и ничего не поняли. Но когда переступили порог боковушки, удивились еще больше. Посередине комнаты вокруг стола сидели Соломатин, Подолян, Эдуард Бутвиловский, Николай Ермалович и сверлили дырки в больших кусках антрацита.
— Что они делают? — спросил шепотом Саша.
Я пожал плечами и подошел к столу.
— А, хлопчики пришли, — приветствовал нас Подолян. — Садитесь, сейчас поговорим… А то вы, наверно, скучаете без дела. Книги хоть читаете?
— Читаем, но мало.
— Почему мало?
— Негде их брать. А то, что было дома, мы давным-давно перечитали, — ответил я.
— Война войной, а книги забывать нельзя.
— А что это вы делаете? — спросил Саша, показывая на куски каменного угля.
— Подарки фашистам. От такого вот кусочка угля котел паровоза вдребезги разлетается. Надо только вставить сюда шашку тола и взрыватель, — сказал Николай Ермалович.
— Вот оно что! — воскликнул я.
— Мы никогда и не догадались бы, что такие мины могут быть, — восхитился Саша.
— У нас к вам, ребята, просьба. Помогайте доставать уголь. Только куски надо выбирать самые большие. Если мы будем ходить по станции и собирать уголь, фрицы и полицаи обязательно нас заподозрят. А вы там каждый день вертитесь, они на вас внимания не обращают, — сказал Соломатин.
— Если задержат, скажете, что дров дома нет, а топить печку надо, — посоветовал Эдуард Бутвиловский.
— Ну так что, возьметесь помочь нам?
— Конечно, поможем. Принесем угля сколько надо. А можно взять с собой Ваську Зуенка и Леню Лавриновича? — спросил я. — У Васьки отец работает возле угольного склада, и никто даже не спросит, чего мы там ходим.
— Можно, — ответил Андрей Константинович. — Но только чтоб они не догадались, для чего нужен уголь. Ребята они смелые, знаю. По все же маловаты еще.
— Они нам всегда помогают. Я считаю, что их надо принять в нашу группу. И клятву с них взять, что никому слова не скажут.
— Можете принимать. Но ни в коем случае не рассказывайте о связи с нами. Дело это серьезное, смотрите, — предупредил Соломатин.
Когда мы уже собрались уходить, Саша не выдержал и спросил:
— А кто эти мины будет подкладывать?
— Найдутся люди, — уклончиво ответил Эдуард Бутвиловский.
Вскоре три корзины каменного угля были доставлены в дом Лены Кутневич. Собирать его нам старательно помогали Васька и Леня. Мы решили завтра же принять их в свою группу и сделать это торжественно.
Часов в семь утра, задолго до назначенного времени, Леня и Васька появились у Сашиного дома и уселись на лавочке, терпеливо дожидаясь, когда проснется самый авторитетный для них человек. Тетка Настя первая увидела хлопцев и даже руками всплеснула:
— Батюшки! Его уже ждут. Бездельник, шалопай! Мало того, что сам ничего дома не делает, так еще и детей с пути сводит. А ну, убирайтесь отсюда, черти полосатые, — накинулась она на ребят.
— Мы ж ничего не трогаем, тетенька. Сидим себе спокойно и ждем Сашу, — попробовал оправдаться Васька.
— Не выйдет ваш Саша сегодня на улицу! Не пущу! — кричала она.
А Саша, разбуженный криком тетки, стоял на крыльце за ее спиной и смеялся:
— Говорил вам не приходить раньше времени. Не послушались — так вам и надо.
Он пропел ребят через двор в баню и шепнул:
— Сидите и ждите, пока соберутся все.
Когда Саша вернулся, тетка набросилась и на него: