Привкус магии, стр. 163

Двухэтажный, раздобревший от хорошей жизни и ухода особняк Подипола высился на одноэтажной улочке как нелепая тыква на грядке с помидорами. Окна на первом этаже светились пурпуром, пропущенным через плотные шторы. Над входной дверью покачивался фонарь на декоративной цепи, бросавший пляшущие тени на капот приземистого автомобиля, припаркованного на подъездной дорожке. То ли у хозяина были гости, то ли он сам поленился загнать его в гараж. В унисон с фонарем над крыльцом качались фонари вдоль улицы – здоровенные матовые шары, потому казалось, что фонарные столбы дружно кивают.

– Ты всерьез намерен туда пойти? – снова спросила Ксения, пряча лицо от ветра в капюшон, отчего ее голос прозвучал зловеще, как традиционно водится в триллерах. – Думаешь, он не заметил нашего прошлого визита?

Ах да, она же не присутствовала при процессе вскрытия сейфа…

– Еще как заметил, – усмехнулся я. – Вон даже охранную систему поменял… – И кивнул на россыпь бледно-зеленых точек во взъерошенной, пожухлой траве и на деревьях вокруг жилища господина лауреата.

В доме напротив распахнулась дверь, выплескивая в дождливо-снежную тьму теплый свет и веселые голоса. Мы тревожно дрогнули, хотя ничем противозаконным пока не занимались, а мирно стояли на тротуаре, делая вид, что беседуем.

Если бы не непогода, то прохожих на улице Звонарей было бы определенно больше. А так в зыбкой, посверкивающей дождем и разбавленной мокрым снегом ночи мелькнуло человека три-четыре, вобравших головы в свои воротники и капюшоны и целеустремленно спешащих к теплым очагам. С одной стороны, хорошо, с другой не слишком: на таком фоне трудно выглядеть естественно…

Особенно в глазах раздраженных плохой погодой стражей порядка, совершающих очередной обход вверенных им территорий и наверняка мечтающих задержать кого-нибудь, чтобы с полным правом вернуться хоть ненадолго в участок. Вон как раз идет парочка…

Я и опомниться не успел, как дрожащая от озноба Ксения внезапно прильнула ко мне, обхватив руками, и сладострастно впилась в губы… Блестящие глаза, оказавшиеся совсем близко, смеялись. В них плясали отраженные искры качающихся фонарей. Я моментально согрелся, вдыхая знакомый запах ромашки и ощущая, как теплеют губы и щеки замерзшей Ксении.

Чужие шаги, чавканье грязи вперемешку со снежной крупой, снисходительное хмыканье… Приближаются, отдаляются…

– Все уже, – послышался из-за границ Ксениного капюшона, а может, с другого края Вселенной угрюмый голос Герайда. – Ушли они уже. А я вашим убедительным спектаклем достаточно насладился.

Дождь упал между нами мокрым занавесом, отсекая друг от друга. Ксения, мельком улыбнувшись, поправила упавший капюшон. Мрачный Герайд держал над головой газетный, изрядно потрепанный лист. Штаны его до колен были мокры и изгвазданы… Спешил.

– Вот, – буркнул он недовольно, – принес вам посмотреть…

Газета оказалась местной и старой, за прошедшую среду. На промокших насквозь страницах с трудом читались несвежие новости о вторжении в дом Лавра Подипола, уважаемого жителя города Правого Набрега, о полицейском расследовании, позволившем установить, что орудовала шайка грабителей во главе с неизвестным…

Я ухмыльнулся, рассматривая собственный профиль. Точнее, даже не профиль, а макушку, часть скулы и носа. Снимали сверху как раз в тот момент, когда я запустил загребущие лапы во вскрытый сейф.

Газета выражала сожаление по поводу того, что вторая камера, установленная над сейфом, и ее записи были безвозвратно уничтожены взрывом, чему виной непредусмотрительность самого Подипола, не пожелавшего вывести записывающее устройство за пределы кабинета…

– Так ты, значит, его еще и ограбил? – поразилась Ксения, разглядывая снимок.

– Это он меня ограбил, – проворчал я, вспоминая переведенную на счет лауреата сумму. И в отместку зачитал вслух: – По словам полиции, в доме также обнаружились следы пребывания как минимум еще одного человека, скорее всего, женщины, но ее изображение не сохранилось…

– К счастью, – констатировала мрачно Ксения. – В таком ракурсе я выгляжу неудачно.

– Зато Трой будет выглядеть еще удачнее на полицейском снимке анфас и в профиль, когда его возьмут при вторичной попытке проникновения в чужой дом, – пообещал Герайд.

– Нас обоих, – поправила Ксения.

– Ты с ума сошла, – сказали мы с Герайдом одновременно, кажется впервые с момента встречи придя к согласию хотя бы по одному поводу.

– Нет, не сошла, – нахмурилась Ксения. – Я примерно догадываюсь, Трой, куда именно ты хочешь вновь заглянуть, хотя не совсем понимаю зачем… Одному тебе не справиться.

Один раз справился, подумал я, но промолчал. Неизвестно, справился бы я, если бы не эта упрямая девчонка, которую надо было вытащить во что бы то ни стало. Которую хотелось вытащить во что бы то ни стало.

– Куда заглянуть? – безнадежным тоном вздохнул Герайд. – Надеюсь, вы не Врата в этом доме нашли?

– Тут есть подсказка, – ответил я, стирая с лица пахнущую талым снегом воду. В покрое подаренной куртки капюшон не предусматривался, и за шиворот натекло порядком ледяной воды. Так что перспектива снова лезть в чужой дом уже не казалась такой неприятной. Про то, что будет дальше, я пока старался не думать…

Несколько минут мы ожесточенно, хотя и приглушенно, спорили, переступая в снежно-грязевом месиве, хватая друг друга за мокрые полы и стараясь рассмотреть лицо собеседников в качающихся отсветах терзаемых ветром фонарей, чтобы убедиться в доходчивости своих аргументов. Ксения была упряма. Герайд раздражен. Я раздосадован. Только снежная крупа, возле земли превращающаяся в воду, падала с небес с мерным и монотонным шуршанием, с одинаковой щедростью усеивая и нас, и крыши продрогших домов с затеплившимися в них уютными огнями; скатывалась с празднично освещенного шпиля ратуши, торчащего над улицами; барабанила по блестящим сонным машинам, притихшим на обочине дороги…

В конце концов договорились, что я ищу способ проникнуть в дом, проникаю, а затем в случае успеха приглашаю остальных желающих, если таковые найдутся. Если что-то пойдет не так, то пострадаю я один. А пока «таковые» будут ждать меня в машине.