Привкус магии, стр. 110

…А занесло нас во вполне обжитой двухэтажный особняк где-то на правобережном Набреге. Из окон виднелась тихая улочка с чинными домиками. А со второго этажа можно было различить в отдалении шпиль ратуши и крышу строения со знакомыми трубадурами-флюгерами.

Поначалу мы осторожничали, словно мыши, крадясь по чужому дому. Но старания оказались напрасны. Особняк пустовал. Хозяин (а судя по многим признакам, здесь проживал одинокий мужчина) либо был в отъезде, либо не возвращался еще после ночной прогулки.

Снаружи едва светало. Газонная трава серебрилась ночным инеем. По улице катил мальчишка-молочник на велотележке, периодически останавливаясь возле дверей, чтобы оставить на крыльце корзинки или бутылки. Теперь мы могли смотреть на эти восхитительные предметы почти безразлично. А хозяйский холодильник подвергся изрядному опустошению.

– Не спи! – строго велела Ксения, и я послушно встрепенулся. От сытости и тепла неудержимо клонило в сон. Мы оба держались на чистой магической воле, как марионетки на стержнях.

– А то, как в сказке про сиротку Люсинду, сейчас придет хозяин и спросит, кто ел из его чашки? – продолжила Ксения, подцепляя на вилку кусочек сыра. Сыр она аккуратно порезала и не поленилась воспользоваться столовыми приборами. Я свою долю слопал целиком.

– То сиротка Люсинда… А мы голодные и свирепые властители Черной и Белой магии, покорители подземелий и открыватели забытых чертогов… Трепещи, человечек! – проворчал я.

– Хм. – Ксения прищурилась, изучающе рассматривая меня поверх надкусанного бутерброда. – Трепет человечка доставляет тебе удовольствие?

Я хмыкнул, озадаченный ее реакцией.

– Не знаю. Пока никто не трепетал в моем присутствии… Кажется, – добавил я неуверенно. – Во всяком случае, нормальному человеку можно и потрепетать из вежливости при встрече с такими…

– Страшилищами, – подсказала Ксения, подтянула за уголок один из конвертов, лежавших на углу кухонного стола на пачке газет и журналов. – А как тебе вот это?

Конверт с веселенькими ромашками был адресован «Глубокоуважаемому Господину Лавру Подиполу, Доктору Белой и Черной магии, Лауреату Мионской академической премии. Наставнику и Учителю, проживающему на улице Звонарей, город Набрег». Все это было написано меленьким почерком, чтобы уместить на стандартных адресных строках, но почти все существительные начинались с заглавных букв.

– Как думаешь, господин лауреат станет трепетать? – ехидно осведомилась Ксения.

– Всех лауреатов Мионской академической – три человека. И последний из них умер век назад, – произнес я, удивленно рассматривая остальные конверты. На них почти слово в слово повторялась предыдущая галиматья.

Сонливость как рукой сняло.

Веером стряхнув с пальцев крошечные блестки, рассыпавшиеся кольцом и пронизавшие стены, я уже через пару минут получил отклик от каждой. Никого. Нигде никого. Никаких следов магии, кроме бытовой. Возле парадных дверей повис давно не обновлявшийся и почти выдохшийся «сторожок», и только.

– Нет здесь никаких магов, – констатировал я растерянно. – И давно уже не было.

– Может быть, он сильнее тебя? – Ксения изогнула губы в рассеянной улыбке. Перспектива встречи с гипотетическим магом ее, похоже, развлекала. В глазах загорелись недобрые и незнакомые огоньки. – Будешь ждать, пока он сам заявится, и предложишь ему трепетать?

– Я же пошутил. Ты действительно думаешь, что чужой страх может принести мне удовлетворение?

– Не знаю. – Огоньки погасли. – Твоя сила… Она какая-то жадная. Раньше ты таким не был.

– С момента нашего знакомства я мог зваться магом только номинально. Ты не любишь Черных магов? – спросил я и осекся.

– Я люблю Черного мага, – неожиданно откровенно отозвалась Ксения, подняв на меня глаза. – Дело в другом… Ты сейчас похож на колодец, дна у которого нет. Ты словно соединен с чем-то невозможным… И сила в тебе не твоя. Чужая. И, пока ты ее не истратишь до капли, она владеет тобой, а не ты – ею.

Я покачал головой.

– Мне надоело быть немагом. Я не умею быть просто человеком. Я устал от необходимости быть им. Я маг. Пусть пока и использую взятую взаймы силу.

Она кивнула, отворачиваясь, и отложила надкусанный бутерброд.

– В этом доме должна быть ванная. Если нам предстоит встреча с великим и ужасным Учителем, я хочу быть чистой. Участь просто человека меня пугает меньше участи непрерывно чешущегося мага.

– Есть отличное заклинание от чесотки и насекомых, – предложил я, оживившись. – Идет нарасхват в военное время…

Теоретически нам бы следовало покинуть чужое жилье как можно скорее. Практически мы даже ни разу не заговорили об этом.

Обследовав несколько комнат, мы, во-первых, выяснили, почему хозяина дома зовут Учителем, а во-вторых, нашли целых четыре ванные.

Обладатель двухэтажного особняка жил на широкую ногу, обстановку подбирал согласно собственному вкусу и своей легенде – то есть богатую, с претензией на респектабельность и вычурную. Комнаты были набиты псевдомагическим хламом, странными предметами, имеющими чисто декоративное назначение, фальшивыми оберегами, поддельными артефактами.

Торчали по углам гостиной всегосские идолы (под облупившимся, сизым покрытием, имитирующим свинец, проглядывала красноватая глина), на подставке хищно скалились лезвия Белых клинков (настоящие, закрепленные так небрежно, давно бы разнесли сам дом и половину города), библиотека стонала от фолиантов: «Книга Теней и Полусвета», переплетенная в человеческую кожу и изданная тиражом сто тысяч экземпляров. Ну-ну…

С портрета над камином на нас строго, но благожелательно смотрел владелец особняка – импозантный мужчина средних лет, с живописной гривой снежно-белых волос, крупными чертами лица, пронзительным взором темных глаз.

– Вот как должен выглядеть настоящий уважаемый маг, – заметила назидательно Ксения, с удовольствием рассматривая портрет. – А не как некоторые… В драных джинсах.

– Ну как только нас удостоят Мионской премии, тогда и позаботимся о внешнем соответствии, – отозвался я уязвленно.