Балтийская легенда, стр. 3

— Уже вернулся?! — обрадовался Колодин. — А я и не слышал, что подошел катер. Ну как?

— Полный порядок… Квартиру нашел. Связной из Петербурга прибыл, дали явку.

— Когда?

— В воскресенье. Помнишь лес за ситцевой фабрикой, где в прошлом году гуляли? Вот там с ним и встретимся.

— А кто связной?

— Мне спрашивать было неудобно, а на квартире сказали: «Пароля не даем, со связным вы знакомы. Он сам к вам подойдет».

— Кто же это может быть?

Лобадин только пожал широкими плечами.

— Ну не будем гадать… — сказал Колодин. — А на почту сходил?

— Был. Письмо пришло от старшего брата.

— А мне?

— Пишут…

— Ну а что дома? — поинтересовался Колодин.

— Радости мало. Зима трудная была. С хлеба на квас перебивались. Земля — песок да суглинок, а надел — воробьиный. Пишет брат, снова отец ходил к кулаку-мироеду просить семена. Кое-как отсеялись. Алексей в сплавщики подался — по Суре до Волги будет плоты гонять. Видать, совсем плохо стали жить, раз на сплав нанялся…

Лобадин замолк, задумался. Ему представилась Большая Садовка в пензенской глуши. Избенка на краю села. Даже почудился знакомый с зыбки запах прелой овчины и квашеной капусты… Ложились с темнотой, поднимались чуть свет. Лучина, вставленная в деревянную защипку в углу огромной печки. Свет лучины был тусклым, как сама жизнь. Еще в начальной церковноприходской школе о многом стал допытываться не по годам смышленый Нефед, самый младший, шестой ребенок в семье.

Когда ему исполнилось четырнадцать лет, упросил брата Алексея взять с собою в лес на заработки. А пришла пора рекрутчины, попал служить на флот. И в кронштадтском флотском экипаже, и в плавании, уже матросом-артиллеристом, — везде Нефед старался побольше узнать. Как ни тяжела была служба в царском флоте, он не унывал. Лобадин продолжал верить в «чудесную страну», где все люди живут в достатке и по справедливости. О ней он как-то услышал на лесосеке от приезжего человека. Но что это за страна — узнать Нефеду не удалось: неожиданно исчез тот лесоруб, даже расчета не успел взять.

Жажда знаний, наивные поиски мира, «лучшего для всех», привели его в конце концов в один из подпольных кружков кронштадтской военной организации большевиков. Здесь он получил ответы на многие волновавшие его вопросы, впервые услышал о Ленине.

Один за всех, все за одного!

Майский день клонился к концу. Над заводом «Вольта» проревел гудок, возвестивший об окончании рабочего дня.

Слесарь Александр Альтдорф собрал инструмент, сложил его в ящик, вытер ветошью руки. Делал он это не спеша, поглядывая в другой конец цеха. Там Юлиус Тамберг тоже прибирал свое рабочее место. И когда тот, громко переговариваясь с товарищами, направился к выходу, Альтдорф последовал за ним. Нагнал уже за проходной, на шоссе. Они молча пересекли дорогу и через калитку вошли на кладбище Каламая. У одной из могил стоял человек. Неожиданно Тамберг сошел с тропинки и по-русски обратился к нему:

— Знакомьтесь, наш главный дружинник Альтдорф.

— Очень приятно, Минеc, — ответил тот и, приветливо улыбаясь, протянул Альтдорфу руку. — Зовите меня Оскаром.

Новый знакомый был немного выше Альтдорфа. Длинные, слегка вьющиеся светлые волосы аккуратно зачесаны назад. Синие глаза смотрят прямо. Одет в суконные брюки флотского покроя. Под длинным однобортным пиджаком, придававшим худощавой фигуре некоторую солидность, видна темная косоворотка. Трудно определить его возраст, но больше двадцати двух — двадцати трех лет дать нельзя. Еще труднее угадать профессию: по лицу, разговору, манерам интеллигент, по одежде не то рабочий, не то из моряков.

— Товарищ Оскар прибыл сюда, — пояснил Тамберг, — связным от петербургской военной организации большевиков. Он будет вести работу среди матросов и солдат. Боевой дружине нашего завода поручено обеспечить охрану митингов, которые будет он проводить. Как думаешь, справимся?

— Почему бы нет?

— Но это полдела. Сейчас главное — укрепление связи с рабочими. Революция скоро грянет. Готова ли к ней ваша дружина? — Оскар вопросительно посмотрел на Альтдорфа.

— Какая там дружина, если нет оружия, — ответил тот.

— Оружие — дело наживное. Каково настроение ваших рабочих?

— Настроение? Будет оружие, будет и хорошее настроение.

— Действительно, с оружием у нас плохо, — вмешался Тамберг. — Даже обучать дружинников нечем. Но люди есть. Надежные, готовые умереть.

— Ну зачем же умирать? — улыбнулся Оскар. — Надо победить. Оружием попробуем вам подсобить, но и сами думайте, как его раздобыть.

— Как будем держать связь? — спросил Альтдорф.

— Через товарища Тамберга. Только помните: вы меня никогда не видели.

Оскар хитровато подмигнул, вынул из кармана пенсне и нацепил его на переносицу. От этого лицо молодого человека заметно изменилось: стало старше, серьезнее. Простившись, он пошел по тропинке к выходу, а друзья свернули в аллею.

— Ты документы его хорошо проверил? — осведомился Альтдорф.

— А как же? Документы верные. Оскар у меня и ночевал.

Солнце садилось где-то за поселком. Огненно-красными отсветами горели окна дач, приютившихся в молодом сосняке. Около одной из них остановилась пролетка. Из нее вышли двое. Расплатившись с извозчиком, они миновали уютный, весь в цветах дворик и вошли в дом.

— Это вы, Aст? — послышался из-за двери, ведущей в комнаты, приветливый голос, и на пороге появилась миловидная женщина лет тридцати двух. То была старшая Мельдер. — Мы вас ждем.

— И с нетерпением, — кокетничая, добавила ее сестра, заглядывая в прихожую.

Все прошли в комнату.

— Будьте знакомы, наш гость из Петербурга, Оскар Минеc, — представил Аст своего спутника дамам.

— Будьте как дома, — произнесла младшая сестра. — Мы живем просто, без претензий.

— Спасибо, — кивнул Оскар.

— О, среди этих очаровательных и добродетельных дам, уверен, вам будет хорошо.

Тут в гостиную вошел невысокий молодой шатен.

— А вот и Эдуард Отто! — воскликнул Аст и повернулся в сторону Оскара. — Рекомендую, ваш единомышленник по тактике борьбы. Отчаянный боевик.

Такое неожиданное заявление, в котором к тому же сквозили нотки сарказма, не столько удивило Оскара, сколько насторожило и озадачило. «Что бы могла означать такая откровенность лидера эстонских меньшевиков?» — подумал он. Но его размышления прервала Мельдер-старшая:

— Прошу к столу, господа!

Она успела расставить чашки, вазочки с печеньем и вареньем. Ее сестра внесла кипящий самовар, на конфорке которого стоял заварной чайник.

«И правда, на русский манер живут», — глядя на самовар, отметил про себя Оскар. Дорогой Аст рассказывал ему, что хозяйки дачи получили образование в Петербурге, обожают русскую живопись, без ума от Бунина, Леонида Андреева, Блока. «И вообще наши барышни такие русофилки, — насмешливо заключил Аст, — что даже удивительно, как это они идут против царя-батюшки».

Аст привез Оскара Минеса на дачу в пригородном поселке Нымме, чтобы обеспечить его надежной конспиративной квартирой и познакомить с Отто. Кроме того, в городском комитете РСДРП, членом которого являлся Аст, было решено, что Оскар может пользоваться и городской квартирой сестер. По мнению товарищей, полиция не подозревала их в принадлежности к революционной организации.

После чая Мельдер-младшая исполнила несколько миниатюр Грига. Игра всем понравилась. Но разговор сам собою погас, словно костер на заснувшем биваке. Воспользовавшись длительной паузой, Аст заспешил домой, заявив, что уже поздно. Пожелав сестрам спокойной ночи, Оскар и Отто поднялись в мансарду, где им было отведено жилье.

Отто зажег керосиновую лампу и помог гостю соорудить на раскладушке постель.

— Давно вы здесь? — спросил Оскар, закончив приготовления ко сну.