Стихотворения, стр. 50

И, наконец, я видел море,

Но кто поэта обманул?..

Я в роковом его просторе

Великих дум не почерпнул;

Нет! как оно, я не был волен:

Болезнью жизни, скукой болен

(Назло былым и новым дням),

Я не завидовал, как прежде,

Его серебряной одежде,

Его бунтующим волнам.

Челнок

По произволу дивной власти [134]

Я выкинут из царства страсти;

Как после бури на песок

Волной расшибенный челнок;

Пускай прилив его ласкает, —

Не слышит ласки инвалид;

Свое бессилие он знает

И притворяется, что спит;

Никто ему не вверит боле

Себя иль ноши дорогой;

Он не годится – и на воле!

Погиб – и дан ему покой!

Для чего я не родился…

Для чего я не родился [135]

Этой синею волной?

Как бы шумно я катился

Под серебряной луной,

О, как страстно я лобзал бы

Золотистый мой песок,

Как надменно презирал бы

Недоверчивый челнок;

Все, чем так гордятся люди,

Мой набег бы разрушал;

И к моей студеной груди

Я б страдальцев прижимал;

Не страшился б муки ада,

Раем не был бы прельщен;

Беспокойство и прохлада

Были б вечный мой закон;

Не искал бы я забвенья

В дальнем северном краю;

Был бы волен от рожденья

Жить и кончить жизнь мою!

Что толку жить!…

Что толку жить!.. Без приключений

И с приключеньями – тоска

Везде, как беспокойный гений,

Как верная жена, близка;

Прекрасно с шумной быть толпою

Сидеть за каменной стеною,

Любовь и ненависть сознать,

Чтоб раз об этом поболтать;

Невольно узнавать повсюду —

Под гордой важностью лица

В мужчине глупого льстеца

И в каждой женщине – Иуду.

А потрудитесь рассмотреть —

Все веселее умереть.

Конец! Как звучно это слово,

Как много – мало мыслей в нем;

Последний стон – и все готово,

Без дальних справок. А потом?

Потом вас чинно в гроб положат,

И черви ваш скелет обгложут,

А там наследник в добрый час

Придавит монументом вас,

Простит вам каждую обиду

По доброте души своей,

Для пользы вашей (и церквей)

Отслужит, верно, панихиду,

Которой (я боюсь сказать)

Не суждено вам услыхать.

И если вы скончались в вере,

Как христианин, то гранит

На сорок лет по крайней мере

Названье ваше сохранит;

Когда ж стеснится уж кладбище,

То ваше узкое жилище

Разроют смелою рукой…

И гроб поставят к вам другой.

И молча ляжет с вами рядом

Девица нежная, одна,

Мила, покорна, хоть бледна…

Но ни дыханием, ни взглядом

Не возмутится ваш покой —

Что за блаженство, боже мой!

Парус

Рисунок М. Лермонтова из альбома М. М. Лермонтовой

Белеет парус одинокой [136]

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

Играют волны – ветер свищет,

И мачта гнется и скрыпит…

Увы, – он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой…

А он, мятежный, просит бури.

Как будто в бурях есть покой!

Баллада

Куда так проворно, жидовка младая?

Час утра, ты знаешь, далек…

Потише – распалась цепочка златая,

И скоро спадет башмачок.

Вот мост! вот чугунные влево перилы

Блестят от огня фонарей;

Держись за них крепче, – устала, нет силы!.

Вот дом – и звонок у дверей.

Безмолвно жидовка у двери стояла,

Как мраморный идол бледна;

Потом, за снурок потянув, постучала…

И кто-то взглянул из окна!..

И страхом и тайной надеждой пылая,

Еврейка глаза подняла,

Конечно, ужасней минута такая

Столетий печали была.

Она говорила: «Мой ангел прекрасный!

Взгляни еще раз на меня…

Избавь свою Сару от пытки напрасной,

Избавь от ножа и огня…

вернуться

134

Челнок («Но произволу дивной власти…»)

Печатается по автографу «казанской тетради». Другой автограф – в письме к С. А. Бахметевой (август 1832).

вернуться

135

«Для чего я не родился…»

В письме к М. А. Лопухиной от 28 августа 1832 г. Лермонтов сообщает, что написал это стихотворение накануне 27 августа, во время небольшого наводнения в Санктъ-Петербурге.

вернуться

136

Пapyc

Приведено в письме Лермонтова к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 г.

Это одно из лучших юношеских стихотворений Лермонтова было напечатано уже после смерти поэта и стало популярным в русском обществе как выражение передовых гражданских идей того времени.

Белеет парус одинокой… – Эта стока совпадает с 19-м стихом первой глаы поэмы А. А. Бестужева (Марлинского) «Андрей, князь Переяславский» (отд. изд. 1828). Образ белеющего в морском тумане паруса получил в творчестве Лермонтова и живописное воплощение – в акварельном рисунке, относящемся к концу 1820-х – началу 1830-х годов. Несколько лет спустя Лермонтов вновь вернулся к этому образу, использовав его в концовке «Княжны Мери».