Вы только не обижайтесь, стр. 46

25

Блэкстон и Муди все утро просматривали стенограммы разговоров, которые агенты ФБР вели с тех пор, как заселились в мотель. Они сидели в гостиной у Муди. На Блэкстоне была новая куртка на меху. А еще он купил себе пару ковбойских сапог и шляпу.

Муди объяснил, что его невестка работает в Портленде судебным репортером. Он отправлял ей магнитофонные записи, а она их расшифровывала и присылала обратно. Муди достал копии разговоров, которые, выслушав рассуждения Блэкстона, он счел наиболее интересными для следователя из Лос-Анджелеса.

Блэкстон узнал, что три недели назад байкеры заподозрили, что в их организации имеется утечка информации. Жучки Муди улавливали не только разговоры, ведущиеся в номере мотеля, но даже и записи чужих разговоров, которые прокручивали федералы.

Муди копался в своих бумагах, пока не нашел расшифровку разговора, записанного двумя неделями раньше.

– Именно тогда дела у ФБР пошли плохо. Их доносчика могли раскусить, – сказал он, вручая Блэкстону соответствующую запись.

Блэкстон открыл папку и начал читать аккуратно отпечатанные страницы. Разговор вели специальные агенты Джаред Вейновен и Клер Донавон.

«Дж. В.: Они сообразили, что на них кто-то стучит.

К. Д.: Так давай дадим им доносчика.

Дж. В.: Кого?

К. Д.: Кого-нибудь, кто им и так не нравится. Тем легче им будет поверить в его предательство.

Дж. В.: По-моему, ты уже наметила жертву. Я прав?

(Слышно, как на стол шлепается бумага.)

К. Д.: Этого типа называют Слизняком. На прошлой неделе он стащил из лаборатории клуба большую порцию метамфетамина.

Дж. В.: Идеально».

«Слизняк? – подумал Блэкстон. – То есть Слизняк Джон?»

Красная лампочка на одном из магнитофонов загорелась, сообщая о начале записи. Муди включил звук.

– Это номер вашего приятеля Вейновена, – сказал он.

– Мы начнем операцию сегодня вечером, как только приедет Таксфорд, – произнес голос Джареда Вейновена. – Будем подходить с южного направления.

Шорох бумаги. Блэкстон решил, что это разворачивают карту местности.

– Там только что вырубили три акра леса, – продолжил голос Вейновена. – Удобное место для сбора, а до объекта останется пройти всего сто ярдов.

Звук отодвигаемого стула.

– Болт знает, что это будет сегодня? – спросила Клер.

– Да. Я предупредил его, чтобы он туда не сунулся. Напомнил, что мы и так нарушили для него немало правил.

– А что с его родными из Лос-Анджелеса?

– Все в порядке. Их еще в прошлый вторник перевезли в безопасное место. В конце недели, после проведения арестов, их поместят в центр обучения.

– Порой невыносимо противно идти навстречу этим подонкам! – вступил в разговор новый голос.

– Без него мы дела не составили бы. – Голос Клер звучал властно. – Радуйся тому, что он согласился к нам перекинуться.

– Но федеральная защита – новое имя, дом и работа? Не слишком ли для них жирно?

– Ты сказал ему, что я получила обратно бумаги? – спросила Клер.

– Тебя волнует его душевное спокойствие? – осведомился Вейновен.

Сидевшие в номере агенты рассмеялись.

Раздался скрип открывшейся и закрывшейся двери. Прошла еще минута – и магнитофон отключился.

Муди открыл ящик письменного стола и достал оттуда коробку для сигар. Внутри оказался револьвер.

– Вам он может понадобиться, – сказал он.

Блэкстон приколол на воротник куртки свой золотой значок, проследив, чтобы он держался ровно и не морщил замшу.

Муди вручил ему кобуру, и Блэкстон закрепил ее на ремне. Зазвонил личный телефон Муди. Он снял трубку, глядя на экранчик определителя номера.

– Муди.

– Наконец-то, – сказала Манч. – Блэкстон у вас?

– Секундочку, милая. – Муди передал трубку Блэкстону. – Это она.

– У вас все нормально? – спросил Блэкстон.

– Просто отлично. Сейчас говорить не могу. Давайте встретимся вечером. Я буду идти по шоссе к никелевой шахте. Знаете, где это?

– Обязательно найду. В пять?

– Ага. Но ждите, если я задержусь.

Она повесила трубку.

Блэкстон передал суть разговора Муди. Тот налил в термос кофе и сказал:

– Вечер будет долгий.

26

Когда они наконец вернулись к дому Деб, Буги играл у крыльца.

– Пошли, Буги, – сказала Манч, хватая мальчика за руку, – покажешь мне свою комнату.

– Хорошо, – обрадовался он и с гордостью глянул на часы. Он еще не налюбовался своим новым сокровищем.

Манч провела с ним четверть часа, но разговор у них никак не завязывался. Он отвечал на ее вопросы односложно. Она объяснила ему, как узнавать время, и, похоже, он моментально это усвоил. Он всегда был умненьким мальчиком.

– Знаешь, Буги, – сказала она, – если тебе когда-нибудь захочется приехать меня навестить или пожить со мной, я буду рада.

– Знаю, – откликнулся он без всякого энтузиазма.

Ей хотелось объяснить ему очень многое.

– Некоторые люди – просто идиоты, – сказала она.

Слово «идиоты» показалось ему смешным, он захихикал.

– Но бывают люди и похуже: их переполняет ненависть.

Он наклонил голову и почесал щеку.

– Сколько сейчас времени? – спросил он, поднимая руку с часами.

Было почти пять.

– Мне пора немного пройтись. – Она его обняла. – Я тебя люблю.

Он тут же высвободился.

– Я тебя тоже люблю, – откликнулся он.

– Я буду тебе писать. Хочешь?

– Конечно.

Она откинула упавшую ему на лоб прядь.

– Пойду прогуляюсь. А когда вернусь, мы можем поиграть.

– Давай, – согласился он, потирая ухо о плечо.

Она трусцой побежала по дороге за домом Деб и не останавливалась, пока не оказалась за поворотом, где ее не могли увидеть со стороны дома. Спустя десять минут рядом с ней остановился автомобиль комби.

Блэкстон сидел справа, одетый в новехонькую одежду в ковбойском стиле. Толстый лысеющий мужик за рулем представился шерифом Муди и пригласил ее забираться в машину. Усевшись, она заметила, что на задних дверцах внутри нет ручек.

– Удалось что-нибудь узнать? – спросил Блэкстон.

– Я знаю, кто пустил слух о том, что Слизняк – осведомитель. Это был Джеймс. Лайзин Джеймс. Джеймс сидел в машине со Слизняком, когда я в последний раз его видела.

– Вы считаете, что этот Джеймс замешан в убийстве Джона Гарилло?

– Он виновен не меньше, чем если бы сам в него стрелял. Слизняка подставили. Джон был далеко не ангел, но убили его за то, чего он не делал.

Копы понимающе переглянулись, будто услышав продолжение какого-то своего разговора.

– В чем дело? – спросила она.

– Я имею основание считать, что Джона Гарилло застрелил Дарнел Уиллис, – сказал Блэкстон. – Но он был не один. Он стрелял, а кто-то сидел за рулем.

– Такс?

– Почему вы так решили? – спросил Блэкстон.

– Да будет вам: он тут замазан по уши. Что мы будем делать дальше?

– Вы ничего не будете делать. Сегодня вечером ФБР устраивает облаву в клубе «Жулья», – ответил Блэкстон. – Как только приедет Таксфорд.

– Вам не следует ей об этом рассказывать, – вмешался Муди.

– Ничего, на нее можно положиться. И потом, – добавил он, – она уже не успеет ни с кем поговорить, пока все не закончится.

– Не успею? – переспросила Манч.

– Да, мы вас увозим. Тут слишком опасно.

Она подумала о вечерней тусовке. Судя по тому, что она видела, захватить «Жулье» будет нелегко. А знают ли в ФБР о растяжках, которые Деб установила всего несколько часов назад? Она вздохнула. Слизняк погиб, и его уже не воскресить. И ее не волновало, одобрят ли ее старые приятельницы то, что она сейчас делает. Весь этот прежний образ мыслей остался в прошлом. Она стала другим человеком, гражданкой, зарабатывающей себе на жизнь честным трудом. Сколько еще месяцев своей жизни она готова потерять, размахивая вчерашними знаменами?

– Мне придется вернуться, – сказала она. – На сборище будет младенец.