Око времени, стр. 13

— Я тебя ни в чем не обвиняю. Мне самому не хочется в это верить. — Он открыл глаза и обратился к Гроуву. — Капитан, понимаете, самое странное из того, что случилось сегодня, это солнце. — Он вкратце описал внезапное смещение солнца на небе. — Только что был полдень, а в следующую минуту — вечер. Словно у механизма времени шестеренки стесались.

Он устремил взгляд на напольные часы. Циферблат за потускневшим стеклом показывал, что вот-вот пробьет семь. Абдыкадыр спросил у Гроува:

— Эти часы показывают точное время?

— Более или менее. Я завожу их каждое утро и проверяю.

Абдыкадыр взглянул на свои наручные часы.

— А у меня только пятнадцать — двадцать семь, то есть половина четвертого после полудня. Бисеза, у тебя тоже?

— Да, — посмотрев на свои часы, ответила Бисеза. Редди нахмурился. Он шагнул к Абдыкадыру и взял его за руку.

— Никогда не видел таких часов! Это уж точно не «Уотербери»! Тут не стрелки, а только цифры. И циферблата вовсе нет. А еще цифры сменяют друг друга!

— Это электронные часы, — негромко пояснил Абдыкадыр.

— А… это что значит? — И Редди назвал цифры: — Восемь, шесть, два-нолъ-три-семь…

— Это дата, — отозвался Абдыкадыр. Редди задумчиво сдвинул брови.

— Дата в двадцать первом веке?

— Да.

Редди бросился к столу капитана и стал рыться в стопке бумаг.

— Простите, капитан.

Даже суровый Гроув, похоже, исчерпал запас понимания происходящего. Он беспомощно поднял руки. Редди извлек газету.

— Она не сегодняшняя, номер вышел пару дней назад, но и он сгодится. — Он показал газету Бисезе и Абдыкадыру. Она называлась «Civil and Military Gazette and Pioneer». — Видите дату?

Номер вышел в марте тысяча восемьсот восемьдесят пятого года. Последовала долгая и тягостная пауза. Молчание нарушил Гроув.

— Знаете ли, я так думаю, нам не повредит, если мы выпьем по чашке чаю.

— Нет! — Второй молодой человек в штатском, Джош Уайт, вдруг страшно разволновался. — Прошу извинить меня, сэр, но теперь все обретает смысл… Я думаю, все сходится… Да, да, сходится!

— Успокойтесь, — сурово приказал ему Гроув. — О чем это вы лопочете?

— О человекообезьяне, — ответил Уайт. — Не надо никаких чашек чаю… Мы должны показать им человекообезьяну!

Все вышли из кабинета, а потом покинули форт. Бисезу и Абдыкадыра пока сопровождала вооруженная охрана.

Метрах в ста от крепостной стены возвышался конический шатер из сетки. Вокруг стояли солдаты и лениво курили вонючие цигарки. Тощие и чумазые бритоголовые вояки встретили Абдыкадыра и Бисезу любопытными взглядами.

Бисеза сразу заметила, что под сеткой что-то передвигается — что-то живое, может быть — зверь. Но заходящее солнце уже коснулось линии горизонта, начали сгущаться сумерки, и видно было неважно.

По команде Уайта сетку отбросили. Бисеза ожидала, что увидит поддерживающий шест. Но поддерживал сетку серебристый шар, свободно висящий в воздухе. Никто из солдат не хотел на него смотреть. Абдыкадыр шагнул вперед, увидел свое отражение на шаре, поморщился и подвел под него ладонь. Он не обнаружил ничего, что бы держало шар в подвешенном состоянии.

— Знаете, — признался он, — в любой другой день эта штука показалась бы мне необычной.

Бисеза не отрывала взгляд от диковинного шара, от собственного искаженного отражения на его поверхности.

«Это — ключ к разгадке», — подумала она.

Ее словно озарило.

Джош прикоснулся к ее руке.

— Бисеза, вам нехорошо?

Его акцент вывел Бисезу из раздумий. Он показался ей бостонским, похожим на выговор Джона Кеннеди. Взгляд Джоша выражал искреннюю заботу. Бисеза невесело рассмеялась:

— Да нет, в сложившихся обстоятельствах могло быть и хуже.

— Вы кое-чего не замечаете.

Он имел в виду животных на земле, под шаром. Бисеза попыталась присмотреться получше.

Сначала ей показалось, что это шимпанзе, но только странные — стройные, почти изящные. Одна обезьяна была маленькая, вторая — побольше, и большая держала маленькую на руках. По знаку Гроува двое солдат подошли к обезьяне и отняли у нее малыша, а мать схватили за запястья и лодыжки и прижали к земле. Животное брыкалось и злобно брызгало слюной.

«Шимпанзе» оказалась двуногой.

— Господи всевышний, — прошептала Бисеза. — Вы думаете, это австралопитек?

— Вылитая Люси. [9] Но питеки вымерли… Миллион лет назад?

— Возможно, какой-то горстке удалось выжить где-то в глуши — может быть, в горах…

Абдыкадыр посмотрел на Бисезу. Его глаза уподобились колодцам, наполненным тьмой.

— Ты сама в это не веришь.

— Нет, не верю.

— Видите? — взволнованно воскликнул Уайт. — Видите человекообезьяну? Что это такое, как не еще один… временной сдвиг?

Бисеза сделала шаг вперед и вгляделась в затравленные глаза человекообезьяны-матери. Той отчаянно хотелось вернуть себе ребенка.

— Интересно, о чем она думает.

Абдыкадыр проворчал:

— Ну все, пошло-поехало…

8

На орбите

Истекло несколько часов безуспешных попыток вызвать на связь Землю. Муса откинулся на спинку кресла.

Трое космонавтов лежали рядышком, похожие в своих скафандрах на огромных оранжевых жуков. Теперь теснота посадочной капсулы «Союза» и их близость друг к другу перестала угнетать, она, наоборот, успокаивала.

— Ничего не понимаю, — признался Муса.

— Это ты уже говорил, — ворчливо пробормотала Сейбл.

Последовала мрачная пауза. С того момента, как они потеряли контакт с центром управления полетом, атмосфера то и дело грозила взрывом эмоций.

Николаю казалось, что, прожив три месяца так близко с Сейбл, он научился ее понимать. Сорокалетняя Сейбл была родом из бедной новоорлеанской семьи с довольно сложной генетической историей. Некоторые из русских, кому довелось работать вместе с ней, восхищались силой ее характера и тем, что она сумела попасть в отряд астронавтов НАСА, где по сей день преобладали белые мужчины. Другие космонавты, менее восторженно настроенные, отпускали шуточки по поводу того, что при наличии Сейбл на борту следует производить перерасчет веса корабля при запуске — из-за того, что у нее всегда наготове был камень за пазухой. Большинство были единодушны в том, что, будь она русской, она бы ни за что не прошла предполетных тестов на психологическую совместимость.

За три месяца пребывания на МКС Коля притерпелся к Сейбл, они неплохо ладили — возможно, потому, что были в психологическом плане полными противоположностями. Николай был действующим офицером военно-воздушных сил, в Москве у него жила семья. Для него полет в космос был работой, им руководили верность семье и долг перед родиной, и он был доволен тем, что его карьера развивается именно так. Коля отлично видел яростные, жгучие амбиции Сейбл, которые она могла удовлетворить, только достигнув пика своей профессии, то есть получив под командование лунную базу «Клавиус», а возможно — добившись включения в состав экспедиции на Марс. Вероятно, Сейбл не видела в Коле конкурента, способного помешать осуществлению ее планов.

И все же он успел понять, что ее стоит опасаться. И вот теперь, в этой нелепой и пугающей ситуации, Николай ждал, что она того и гляди взорвется.

Муса хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание товарищей.

— Думаю, вам не надо объяснять, что прямо сейчас мы на посадку не пойдем. Нам не следует впадать в панику. В былые времена советские космонавты должны были выходить на связь с центром управления полетом всего на двадцать минут за время девяностоминутного витка, поэтому «Союз» был сконструирован так, что мог функционировать совершенно независимо…

— Может быть, это не наша вина, — прервала его Сейбл. — Что, если что-то случилось на Земле?

Муса поморщился.

— Из-за чего могла бы выйти из строя целая цепочка наземных станций?

— Из-за войны, — ответил Коля.