Наложница императора, стр. 74
— Иди, — сказал Ли Ляньин девушке. — И будь достойна милости императрицы.
Фэйянь низко поклонилась и вышла вместе с Цынь Чжуном.
Глава 29
МЫ БЕДНЫЕ ОВЕЧКИ, НИКТО НАС НЕ ПАСЁТ…
Фэйянь прервала свой рассказ и попросила воды. Князь сделал знак слуге, тот моментально исчез и через считанные секунды вернулся с красивой фарфоровой пиалой.
— Итак, — сказал князь, когда Фэйянь уже отдавала слуге пустую чашку, — выкрасть документ тебе приказала сама императрица. — Что было дальше?
Девушка справилась с волнением и продолжила.
Первым, кого она встретила, вернувшись из дворца, оказался старший из тех четверых по имени Сергей. Они долго проговорили, ведь иноземец был явно неравнодушен к Фэйянь, и она это чувствовала. Русский говорил ей ласковые слова, нежно смотрел на неё, был необычайно обходителен и, если честно, показался ей тоже очень-очень милым. Никто так не обращался с ней раньше. Никто и никогда не говорил таких удивительных слов. Русский не выспрашивал, богато или бедно живёт её семья, словно это вообще было не важно. Иноземца интересовала только сама Фэйянь.
В Китае традиционно относились к женщине как к низшему существу. По учению Конфуция на женщину следует смотреть, как на неизбежное зло, которое можно только терпеть. Возможно, философ говорил так исключительно потому, что ему не везло с женщинами. Его личная жизнь, как свидетельствуют исторические документы, не сложилась. Но почтение китайцев к Конфуцию было столь велико, что они не могли подвергнуть сомнению его слова. Жители Поднебесной придерживались правил этикета, заложенных далёкими предками.
К примеру, мужу и жене не положено показываться на улице вместе.
А если всё-таки они окажутся рядом, жена должна следовать позади мужа.
При посторонних супругам нельзя обедать вместе.
Жена не имеет права вешать платья в шкаф мужа.
Говоря о жене, муж должен называть её «презренной обитательницей внутренних покоев» и так далее.
Женщина в семье всегда имела подчинённое положение. Покорность и ещё раз покорность — вот основная добродетель женщины. «Если я выйду замуж за птицу, — гласит китайская пословица, — я должна летать за ней. Если выйду замуж за собаку, должна бегать за ней повсюду. А если выйду замуж за брошенный комок земли, должна сидеть рядом и оберегать его». В отличие от западных женщин и мужчин, которые к тому времени в большинстве своём уже сами выбирали себе женихов и невест, китаец женился не потому, что любит, а потому, что это нужно для общих интересов рода. А о том, чтобы женщина выбирала партнёра, и речи быть не могло.
Вообще, в деле создания семьи личный выбор и вкус не играли никакой роли. Вопрос решался всецело старшими. Зачастую жених и невеста вовсе не видели друг друга до свадьбы. Но иногда юноша и девушка, случайно встретившись, начинали мечтать друг о друге, и некоторые родители, видя их пламенную любовь, соглашались на свадьбу. Однако такое благодушие являлось редким исключением из общего правила.
Относительно всяких ухаживаний, любовных записочек и прочего тоже имелись свои правила, где было записано, что ухаживать за женщиной, тем более прилюдно, считается дурным тоном. Мужчина должен ставить себя на ступень выше женщины, а несдержанное поведение роняет его авторитет в глазах соплеменников. Правда, это правило выполнялось не всеми. Молодые люди, полюбившие друг друга, писали друг другу письма, встречались, только всё это делалось в тайне от родителей.
Сергей же совсем не стеснялся ухаживать за Фэйянь прилюдно. Это было очень странно, ведь даже русские, которых она знала раньше, вынуждены были считаться с китайскими правилами. А этот представлялся человеком совершенно необычным, и девушка вдруг ясно поняла, что именно с ним она хочет связать свою жизнь. Иноземец ей нравился всё больше и больше.
Вот только как же быть с документом?
Фэйянь успокаивала себя одной мыслью: документ не принадлежал иноземцам, а значит, похищая его, она не совершит ничего плохого. Да ещё и станет богатой!
Узнав о том, что иноземцы пробудут в миссии всего пять дней, она решила действовать немедленно.
В тот же день трое из путешественников ушли в город по делам, вернулись довольные и решили немного отдохнуть.
Зайдя к ним, она спросила по-русски:
— Вам подать обед?
— Нет, спасибо, мы уже обедали, — ответила ей русская девушка по-китайски. — Принесите нам только попить.
Фэйянь впервые слышала, чтобы иноземка так правильно говорила на их языке, но задумываться над этим было некогда. «Вот он, нужный момент! — вдруг почувствовала Фэйянь. — Они такие усталые и просят пить. Я принесу им чая с сонным зельем, а они и не догадаются, от чего так крепко уснули».
Все получилось как надо. Иноземцы быстро заснули. Фэйянь, выждав положенное время, вернулась в домик для гостей и обыскала вначале сумки мужчин. Не найдя документа, перешла в комнату девушки. Странно, но документ был именно там.
Фэйянь знала, что не стоит разворачивать свиток, но, как всякая женщина, она уступила своему любопытству… О, зачем она это сделала?! Её охватил ужас! Она держала в руках смертный приговор Великой Императрицы.
Фэйянь поняла, что жизнь её оборвётся сразу, как только указ будет передан в руки владычицы.
«Меня убьют, обязательно убьют, — твердила она про себя. — Императрица не захочет оставлять свидетелей. Все эти льстивые речи про богатство — очевидная ложь. Кто я такая, чтоб оставлять меня в живых?.. А ещё иноземцы, увидев пропажу, начнут искать вора. Что же делать?»
Она решила посоветоваться с братом и, не откладывая, побежала на окраину Пекина в дом с зелёными воротами.
На этом месте Фэйянь опять прервала свой рассказ.
— Что же ты молчишь? — в голосе князя Гуна зазвенел металл. — Или не хочешь рассказывать про «Белый лотос»?
Фэйянь испуганно взглянула на князя и заплакала.
— Я не знала, я ничего не знала, клянусь Вам, не знала… — сквозь слёзы бормотала она.
— Ты не знала?! — ещё более грозно вопросил князь.
— Я не знала, — ещё раз повторила девушка. — Клянусь прахом моих предков, не знала.
— Мы давно следим за твоим братом, — сурово сказал князь. — Его тайные делишки нам хорошо известны. Мы хотели выследить всю эту шайку до последнего человечка, но обстоятельства не позволили довести дело до конца. Ты знаешь, что делают с родственниками изменников Родины?
Фэйянь упала в ноги князю и зарыдала. Князь поморщился:
— Рассказывай дальше и не вздумай лгать!
Девушка кивнула, вытерла слёзы, сделала глоток из вновь принесённой ей пиалы и заставила себя продолжить рассказ.
Брат Фэйянь, к её великому изумлению, очень обрадовался, когда прочёл документ.
— Ты даже не понимаешь, что сделала для нас! — воскликнул он и заходил по комнате, удовлетворённо потирая руки.
— Для кого — для нас? — не поняла Фэйянь. — И чему ты радуешься? Меня же убьют! Ты понимаешь это?
— Убьют не только тебя, — странно ответил брат, — но и этих иноземцев, у которых ты выкрала указ.
— Почему? — испугалась Фэйянь. — Я не хочу, чтобы их убивали.
Брат взглянул на неё удивлённо.
— Ну и пусть их убивают. Тебе-то что? Надо думать о своей безопасности.
— Я не хочу, чтобы их убивали, — дрогнувшим голосом упрямо повторила Фэйянь.
— Да что с тобой, сестрица? Почему ты так волнуешься об иноземцах?
Фэйянь вырвала у него указ и быстро проговорила:
— Я отнесу его во дворец и попрошу Великую Императрицу не трогать иноземцев.
— Да ты с ума сошла! — расхохотался брат. — Лезешь в пасть ко льву, и при этом просишь пощадить каких-то чужаков. А ну-ка признавайся, в чём дело!
Фэйянь молчала, и брату пришлось повысить голос:
— Рассказывай!