С викингами на Свальбард, стр. 51

Синий со светлым узором, он летел немного впереди льдов, торопясь в знакомую гавань. Хельги с первого взгляда узнал крутые бока и высокую, острую грудь кнарра. Такое судно никогда не обгонит боевого корабля, но в бурю ему приходится легче. Особенно когда его ведет, как теперь, искуснейшая рука. Кнарр танцевал, паря над волнами. Очередной гребень скрывал парус из глаз, но спустя время он вновь возникал там, вдалеке, кренясь в стремительном, смертельно опасном полете…

– Это Вагн, – сказал Ракни спокойно. Так спокойно, будто и не ради встречи с этим вот кораблем он отправился в путь, вытерпел множество бед и, наконец, поджег погребальную поленницу сына.

– Зря я надевал меч, – сказал Ракни. – Ему не войти в фиорд, даже если лед его не догонит. Корабль раздавит о берег!

Хельги посмотрел на воду, бешено клокотавшую в устье. Неспроста передвинулась туда Оттарова Стамуха! Прилив повернул, и течение неслось в горловину с быстротой горной реки. Ракни был прав.

Хельги снова перевел взгляд на корабль… Глаз уже различал его оснастку и даже головы людей, выплескивавших воду из трюма.

– А ну, разложите-ка пару костров, – велел Ракни и усмехнулся. – Пусть не кажется им, будто главный враг позади.

Вагн сумел-таки опередить льды. Его кнарр действительно напоминал лебедя, летевшего над заливом. Пена из-под форштевня взвивалась двумя длинными крыльями. Ветер выносил корабль на самые вершины волн, и в воздухе повисало полкорпуса. Казалось, судно вот-вот переломится, но Вагн уваливался под ветер, кнарр соскальзывал и несся вниз в гремящем облаке пены… Как он повернет к фиорду, не подставив борта?

Со стороны это выглядело почти невозможным, но Вагн сделал и невозможное. Кнарр вспахал склон черной горы, вывернулся из-под смертоносного удара гребня и нацелился прямо на устье.

…Это было страшное зрелище: корабль, неподвижно замерший в проливе под развернутым парусом и с буруном, пенившимся у форштевня!.. Течение усиливалось, кнарр стало сносить обратно в залив. Весла высунулись в люки и удержали его, но продвинуться не удавалось.

Ракни начал прохаживаться туда-сюда между кострами… Потом заложил руки за ремень и бросил насмешливо:

– Был бы у него боевой корабль с веслами по всему борту, не болтался бы он там, как дохлый тюлень.

Хельги плотнее натянул шапку, спасаясь от ветра. Скоро устанут гребцы, и кнарр разобьет… А ведь Оттар не стал бы издеваться над гибнущими храбрецами. Он бы теперь размышлял, как им следовало спасать себя и корабль. А может… может, и сам постарался бы что-нибудь предпринять…

Ледяное поле неотвратимо вламывалось в залив. Вагн попал в западню: он уже не мог развернуться и уйти в открытое море, где никакой шторм не погубит доброго корабля. А берег, содрогавшийся под ударами волн, не давал укрытия и не позволял вытащить кнарр. Бросить его и попытаться спастись вплавь?.. Страшен с виду прибой, однако опытного пловца прибой может и пощадить; вода же… Хельги передернуло: у него были свои счеты с этой водой.

Он едва не вскрикнул, когда на хребте мыса, на мокром льду скал, вырос силуэт человека. Значит, они решили-таки выбираться поодиночке, и этот, полуголый, хромающий, был первым, кому повезло. Что он станет делать теперь? Попробует спрятаться?.. Человек махнул рукой оставшимся на кнарре и вдруг побежал, волоча ногу, вдоль мыса: к устью, потом прочь. Снова бросился в волны и поплыл на середину фиорда – к Оттаровой Стамухе.

Гребцы из последних сил удерживали корабль. Лед тяжело ворочался, надвигаясь. Ракни еще раз посмотрел на кнарр, потом на плывущего и сказал словно нехотя:

– Так вот, значит, что у них на уме. Мужественный человек, кто бы он ни был!

Хельги не понял, о чем говорил вождь.

Пловец достиг айсберга, подтянулся и начал карабкаться наверх. Ему некогда было искать удобное место, он дважды съезжал по гладкому льду, падая в воду, и Ракни всякий раз ударял кулаком по ладони, ругаясь вполголоса. Было видно, как слабел, замерзая, неизвестный храбрец. Но вот ему удалось всадить в трещину нож и зацепиться. Он не полез высоко – только до первых острых зубцов. Снова помахал на корабль и торопливо потащил что-то из воды.

И Хельги понял наконец, за что хвалил его конунг. Вот кончилась тонкая веревка, которую он принес с собой с корабля, и на смену ей пополз толстенный канат. Должно быть, человек не впервые возился на льду и умел отличить хрупкий от несокрушимого. Сдирая ногти, он обвел моржовой петлей надежный выступ стамухи, прозрачно-голубой и крепкий, как халогаландский гранит… В третий раз махнул рукой, выпрямившись во весь рост, и до берега долетел слитный крик, с которым ухватили канат его друзья на корабле.

Люди хотели спастись, и неистовое усилие победило. Корабль закачался в безопасном фиорде, парус хлопал под порывами ветра, но эти порывы уже не могли его разорвать. Мореходы быстро спустили рей и на веслах подошли к Оттаровой Стамухе.

– Мужественный человек, кто бы он ни был, – повторил Ракни сэконунг.

Хельги посмотрел на стамуху, но никого там не увидел. Он долго приглядывался и наконец нашел спасителя корабля, неподвижно лежавшего на гладком плече горы… Люди с кнарра поднялись к нему и унесли своего товарища на корабль.

Конечно, они видели костры на берегу, боевую лодью около дома и воинов, ожидавших возле края воды. Но, промешкав совсем немного у Оттаровой Стамухи, кнарр с прежним бесстрашием двинулся к знакомой стоянке.

Ракни надел шлем, поправил нащечники и застегнул их под подбородком. Воины позади него сомкнули щиты. Костры яростно трещали на ветру, разбрасывая искры. Пламя стелилось, растапливая снег. Кнарр заскреб килем по гальке и остановился. Потом оттуда бросили мостки, и Хельги увидел Вагна Морехода, стоявшего около борта.

Вернее, Вагн больше висел на плечах двоих крепких парней, бережно его подпиравших… У него были прямые волосы и совсем не было бороды, но Хельги вдруг увидел Оттара, поднявшегося из ледовой могилы и пришедшего к ним сюда с белым лицом и синими глазами, наполовину закрытыми!.. Не хватало только крови у рта, зато были лоб и щека, жестоко рассаженные о камни!..