Маршал Победы. Освободительный поход «попаданца», стр. 24
– Странно… – покачал головой Луис Кинтания. – Мне показалось или вы даете мне понять, что знали о том, когда и кем эти населенные пункты будут уничтожены?
– Японская разведка смогла выяснить только факт переброски тяжелых авиадивизий США на аэродромы, откуда они могли работать по Панаме. Они допустили шанс нанесения бомбовых ударов по населенным пунктам с целью устрашения населения, но не думали, что янки пойдут на это. Все-таки мирные жители тут ни при чем. Никому и в голову не могла прийти мысль о том, что янки решат их целенаправленно уничтожать. Кроме того, эвакуировать все население японцы не только не успевали, но и не могли, опасаясь, что подобное мероприятие породит излишнюю панику.
– Ясно, – кивнул посол. – И что вы хотите от Мексики? Все это, конечно, ужасно и не красит нашего соседа, однако…
– Вы правы, – кивнул Молотов, – не красит. Поэтому мы были бы благодарны правительству Мексики, если оно позволит своим журналистам предать огласке эти события и правильно их осветить. Кроме того, Советский Союз заинтересован в том, чтобы государства Центральной Америки не только осудили геноцид жителей Панамы, но и препятствовали дальнейшему развитию данного богопротивного дела. Мало кого красит кровь невинных людей.
– Чисто по-человечески я вас понимаю, – вкрадчиво произнес посол, – но мое правительство будет исходить из чисто прагматичных побуждений. Где Советский Союз и где США? Что мы получим с подобного демарша, кроме проблем?
– Вас устроит поддержка Советским Союзом создания Центральноамериканских штатов? – как можно более спокойно и невозмутимо спросил Молотов.
– Что?! – Луис Кинтания аж поперхнулся. – Но ведь японцы вторглись в Панаму! Как в таких условиях можно говорить о создании Штатов?
– Мы полагаем, что японцы больше ничего в Центральной Америке захватывать не будут.
– Иными словами, вы поддерживаете это вторжение? – повел бровью посол.
– Ну что вы, как можно такое подумать? – улыбнулся Молотов. – Мы просто не беремся осуждать поступка, вынужденного, я хочу заметить, со стороны Японии. Вы ведь, наверное, знаете, что США оказали давление на эту небольшую островную страну, манипулируя экономическими санкциями и тарифами. Это могло стать просто некрасивым эпизодом, однако Советский Союз, исходя из принципов гуманности, решил оказать поддержку экономике бедной островной страны. Кроме того, нам известно и много других не красящих США фактов. Например, финансирование НСДАП с начала двадцатых годов, как и колоссальные усилия, предпринятые Вашингтоном для развязывания большой войны в Европе…
– Извините, – перебил его посол, – но я все это знаю. Никакого секрета вы мне не открываете.
– Что вы? – снова улыбнулся Молотов. – Я всего лишь объясняю нашу мотивацию. Мы мирная страна, которая просто хочет, чтобы ее оставили в покое и дали возможность заняться внутренними проблемами. Теми же дорогами или жильем для граждан Союза. Но нам постоянно пытаются навязать противостояние. Такое чувство, что США нарочно стремятся развязать войну с нами, преследуя какие-то свои цели. Как территориальные, так и финансовые. Закрепиться в Евразии Вашингтон не отказался бы. Тем более за счет такого крупного государства, как СССР.
– И вы хотите, чтобы мы сейчас начали войну вместо вас? – усмехнулся посол.
– Нет, – вежливо улыбнулся Молотов. – Даже если бы вы готовы были это сделать, мы не имеем морального права подталкивать вас к такому ужасу. США уже показали свое истинное лицо, и Москва не желает, чтобы мексиканцы оказались под такими страшными бомбовыми ударами. Кроме того, вы не справитесь. Армия США очень слаба, но у нее есть сильная авиации и огромная территория с не меньшими ресурсами. Промышленные центры достаточно удалены от ваших границ. Поэтому даже если вложить в удар все ваши силы, вы не сможете победить своего северного соседа раньше, чем он успеет провести мобилизацию. И в этом случае у вас просто не будет никаких шансов. Понимая это, Москва просит от вас только и исключительно дипломатической поддержки. Даже понимая то, что между Вашингтоном и Мехико установлены крепкие и надежные дружественные отношения. Ведь идею возрождения Центральноамериканских штатов и избавления от экономической зависимости разделяют многие в руководстве Мексики.
– Этот проект не все считают здравым, – покачал головой посол. – Некоторые так и вообще назовут его мертворожденным. Что вы можете гарантировать?
– Незамедлительное признание государства, обмен постоянными дипломатическими миссиями, установление теплых экономических и политических отношений. А если потребуют обстоятельства, то и заключить оборонительный союз. – Луис Кинтания одобрительно хмыкнул. – Понимаю, сейчас я не могу ждать от вас какого-либо ответа, поэтому мы предлагаем вам посетить Мехико и передать не только эти фотографии, но и наш разговор. Обычными дипломатическими каналами пользоваться не рекомендуем, так как подозреваем полный контроль над ними со стороны Вашингтона.
– Почему вы так считаете?
– Меня попросили вас только предупредить, – вкрадчиво заявил Молотов. – Сфера деятельности разведки находится вне моей компетенции.
– Хорошо, – кивнул озадаченный Луис Кинтания.
– Заодно, если вас не затруднит, передайте наше пожелание расширения экономических связей и более тесного сотрудничества.
Глава 2
23 апреля 1942 года. Недалеко от Луцка. Грунтовая дорога
Гюнтер возвращался на фронт после долгого лечения в тылу, так толком и не повоевав – на вторую неделю войны нарвался на засаду и получил три пулевых ранения. Поначалу даже врачи не верили, что он выживет, но обошлось. Выкарабкался. И вот теперь он покачивался на ухабах разбитой грунтовой дороги, глотая пыль под завывания двигателя «блица».
– Проклятье! – наконец не выдержал Гюнтер, приложившись лбом на одном из ухабов в лобовое стекло. – Долго нам еще?
– Часа три, если все нормально, – произнес не менее утомленный Франц. – Но я бы на вашем месте не спешил.
– Что, совсем горячо? – чуть дернув щекой, уточнил гауптман.
– Да не то чтобы горячо, но неприятно. На передовой совершенное разложение, герр гауптман. И поверьте старому солдату, ничем хорошим это не закончится.
– Вроде бы наступаем, – пожал плечами гауптман, слегка покосившись на ефрейтора. – С чего бы?
– Вы о нем из сводок только знаете?
– В основном да, – неуверенно кивнул Гюнтер.
– Ох и удивитесь, – грустно улыбнулся Франц. – Не война, а цирк. Солдаты совершенно не хотят воевать. Они и раньше несильно рвались, а уж после того, как по линии Красного Креста наши пленные стали домой письма писать, так и подавно.
– Странно, – слегка смутился Гюнтер, – и как же они тогда наступают?
– Вежливо и изящно, – хохотнул Франц. – Иногда только диву даешься. Да и русские себя как-то странно ведут. Если есть возможность не убивать, то стараются избегать этого. В некоторых перестрелках обе стороны полдня палят друг в друга, а толку ноль. Ну если судить по потерям. Я же раненых и больных вожу в госпиталь. Так их больше от небоевых причин страдает. Черт знает что!
– Так ведь радоваться надо, – улыбнулся Гюнтер. – Потерь мало.
– Верно, – кивнул Франц, – мало. Только ведь и на месте топчемся. Беседовал на днях с артиллеристами, говорят, совсем загоняли. Чуть что – сразу отступают и их вызывают. Они там воют уже.
– А чего же тогда на месте стоим? – удивился гауптман.
– Так то и стоим, что пальба идет странная. То ли русские соображают быстро, то ли наши медленно шевелятся, но, как правило, они успевают отступить с засвеченных позиций после вызова артиллеристов по радио. Как чувствуют. А потом обратно возвращаются.
– Да ну, – протянул Гюнтер, – байки все это. Давно бы проверили, проложив телефонную линию до артиллерии.
– Пробовали. Диверсанты режут и минируют.
– Так их еще не вывели? – испугался гауптман.