Узбекские народные сказки. Том 2, стр. 82
Когда он закончил свой рассказ, проезжий обратился ко второму приятелю.
Тот сказал:
– Однажды я заболел. Пришел лекарь, осмотрел меня и сказал: «Вам нельзя есть ни мяса, ни яиц, воздержитесь. Сорок дней кушайте только легкую пищу». Тридцать девять дней я строго выполнял наказ лекаря, воздерживался, терпел. На сороковой день домашние сварили на завтрак яйца и уговорили меня поесть. «Один день ничего не значит», – говорили они мне. Я соблазнился, облупил яичко и только что положил его в рот как вдруг приходит к нам лекарь. Я с перепугу заложил яйцо за щеку и сижу, ни жив ни мертв. «Что это у вас щека распухла?» – спрашивает лекарь, а я испугался и подумал: «А вдруг лекарь узнает, что я нарушил сорокадневное воздержание, вот будет стыдно!» «У меня зуб разболелся, и от этого щека распухла», – ответил я ему. «Ай-ай-ай! Плохо дело!» – сказал лекарь, вынув из футляра острый ножик, и, не глядя уже в рот, он разрезал у меня десну так, что кровь брызнула. Теперь как вспомню, так и ругаю себя: «Какой я дурак! Почему я тогда не сказал лекарю, что у меня за щекой было яйцо?»
Выслушав обоих приятелей, всадник сказал:
– Оказывается, вы оба – и тот и другой – настоящие дураки!
Стегнул он плеткой коня и поехал прочь.
Перевод С. Паластрова.
СЕМЬ УМНИКОВ
Пошли как-то раз семь умников на базар поразвлечься, повеселиться.
Ходили, ходили и проголодались. Купили они в складчину семь корчажек кислого молока и семь лепешек, уселись в тенистом местечке и собрались позавтракать.
Хотели умники перед едой помыть руки, да оказалось, что поблизости нет воды. Тут старший из них распорядился: «Сбегайте на речку. Принесите ведерко».
Но с места никто не двинулся. Все сидели молча и только поглядывали друг на друга.
Старший умник рассердился:
– Эй вы, лентяи! Кто первый откроет рот и скажет хоть слово, хоть полслова, тот и пойдет за водой.
Умники сидели и молчали. Мимо проходил нищий и стал просить милостыню. Умники не ответили. Нищий, не долго думая, взял корчажку, съел кислое молоко и закусил лепешкой. Видит, никто ему ничего не говорит, тогда он принялся за вторую корчажку и за вторую лепешку. Так он съел все кислое молоко и все лепешки и даже крошки подобрал, а умники все молчали. Засмеялся тогда нищий, соскреб остатки кислого молока с донышек корчажек, вымазал лица умникам и пошел своей дорогой.
Умники так и сидели молча. Прибежала бродячая собака, вылизала корчажки, а затем принялась облизывать по очереди лица умникам. Когда она дошла до лица старшего умника, язык ее попал ему в рот.
– Пошла! – вскрикнул старший умник.
– Вставай, бери ведерко, принеси воду! – закричали остальные умники.
И только тут увидели они, что не осталось ни лепешек, ни кислого молока.
Перевод М. Шевердина.
САПОЖНИК И ШАХ
Был или не был, голодный или сытый, но в давние времена одним городом правил шах Валихан. В том городе жил бедняк-сапожник, по имени Халдар.
Как-то шах сказал себе:
– Я хочу установить справедливость. Похожу-ка я по улицам города, послушаю, что говорит народ. Узнаю, чего хотят люди, какие у них заботы.
Как только наступал вечер, шах надевал старые одежды, повязывал голову изодранной чалмой и под видом бедного человека ходил среди людей, слушая, о чем говорит народ. Однажды поздно ночью царь проходил через квартал кустарей и вдруг услышал пение, доносившееся из одной маленькой лавчонки. Он тихо подошел и заглянул в щелку.
Видит – на очаге в котле кипит что-то, а какой-то человек под бульканье варева танцует и поет:
Долго смотрел удивленный шах, долго слушал и решил:
«Узнаю-ка я, почему этот человек так делает.
Поднял он свой посох и постучал в дверь лавки. Пение прекратилось, и голос изнутри спросил:
– Кто это стучит?
Шах ответил:
– Это я, странник Шогариб. Открой дверь!
Дверь открылась, и шах увидел, что это лавка сапожника, который занимается починкой старой обуви.
– Кто ты и о чем это ты сам с собой говоришь? – спросил шах.
– Э, Шогариб! Я сапожник Халдар, – сказал сапожник. – Семьи, детей у меня нет. Я сам себе голова. Каждый день я зарабатываю себе на плов. Вечером я разжигаю огонь в очаге и готовлю себе сам. Пока плов варится, я танцую и пою. В царствование шаха Валихана нам, беднякам, не осталось другой радости.
Услышал эти слова шах и удивился:
– А разве ты не можешь больше работать и зарабатывать больше денег?
Сапожник ответил:
– Э, нет! Что самое трудное в наши времена? Самое трудное – налоги шаха Валихана. Буду я больше работать – будет больше и налог. С меня хватит, если я зарабатываю себе на плов!
Шах сказал:
– Конечно, говорят: будь доволен тем, что имеешь. Ну, а вдруг шах Валихан запретит тебе чинить обувь. Как ты будешь тогда жить?
– Что за дело Валихану до нашего ремесла? Ну, а если запретит, что поделать? Не пропаду. Говорится же: раб не умрет, что ему положено, не иссякнет. Да и какая вам забота, садитесь лучше, вместе поедим плова.
Он усадил шаха на тощую подстилку, полил ему воды на руки и поставил на дастархан блюдо с пловом.
Они поужинали. После этого шах ушел.
А сапожник, проговорив: «Слава аллаху, сегодняшний плов я съел вместе с Шогарибом», – улегся спать.
Проснувшись утром, шах подумал: «А ну-ка я запрещу заниматься починкой обуви, посмотрим, как ты проживешь?»
Позвал он визиря и велел объявить всенародно: «В моем городе приказываю всем носить только новую обувь. Старую обувь не носить. Никто не смеет заниматься починкой обуви. Если кто ослушается, дом его будет разграблен, а сам он брошен в яму».
Визирь написал приказ. Шах подписал и приложил печать. Глашатай ходил по улицам и читал во всеуслышание приказ шаха.
Сапожник Халдар, услышав приказ царя, удивился:
– Что-то не так. Не успел я поговорить с Шогарибом, и вот уже шах запретил заниматься починкой обуви. Но ничего не поделаешь, потерплю. Говорят: «Терпение – желтое золото».
Сложив вчетверо одеяло, он лег и проспал до вечера.
Перед закатом солнца он поднялся с постели и сказал себе: «Теперь вскипячу чай, погрызу сухие хлебные корки».
Тут же он пошел к соседу попросить огня. Переступив порог его дома, он увидел, что жена соседа обнимается с каким-то джигитом.
Джигит испугался и стал умолять Халдара:
– Никому ничего не говорите!
При этом он достал из кармана червонец, сунул в руки сапожнику, а сам убежал.
Халдар подумал: «Аллах послал мне эти деньги».
Тотчас же он сбегал на базар, купил мяса, сала, рису, моркови, луку и две лепешки. Вернувшись домой, он тотчас же принялся готовить плов.
Вечером шах Валихан сказал себе:
– Пойду-ка я посмотрю, как себя чувствует сапожник.
Подошел он к лавчонке Халдара и слышит: опять кипит плов, а сапожник под его бульканье поет и танцует…
Удивился шах и постучался в дверь.
Халдар тотчас же отозвался:
– Эй, кто там? Разве так можно стучать? Прямо весь дом разломал мне!
– Это я, Шогариб, – сказал шах.
Сапожник открыл дверь и пригласил шаха войти: