Узбекские народные сказки. Том 2, стр. 43

– Кто же из нас сильнее? – спросил у Ветра Сон.

Склонил буйный Ветер голову и проговорил только:

– Друг мой, вижу, ты сильнее меня.

Загудел, зашумел и умчался прочь.

Так слабый Сон одержал верх над могучим Ветром.

Перевод Ирины Шевердиной.

ДОЧКА-УМНИЦА

Жил в старые времена один старик с дочкой лет двенадцати. А всего добра у старика было: один верблюд, одна лошадь и один ишак.

Старик рубил в горах дрова и возил продавать в город, а дочка занималась хозяйством.

Вот как-то навьючил своего верблюда старик дровами и поехал на базар. Подошел к нему толстый бай и спросил:

– Почем дрова продаешь?

Старик запросил три теньги.

Толстый бай сказал:

– Возьми «как есть» десять тенег, только отвези дрова ко мне домой.

Старик с радостью согласился и привез дрова во двор к толстому баю.

Получил старик обещанные десять тенег, свалил на землю дрова и хотел уйти.

Вдруг толстый бай сказал:

– Привяжи верблюда! Удивился старик:

– Верблюд мой.

– Нет, – сказал толстый бай. – Я купил дрова «как есть», вместе с верблюдом. Стал бы я платить тебе, дураку, десять тенег.

Спорили они, спорили и пошли судиться к казию. Казий спрашивает старика:

– Правда ли, что ты продал дрова «как есть»? Старик говорит:

– Да, только, господин казий, верблюд-то стоит триста тенег.

– Ну уж это не мое дело. Сам виноват, не надо было соглашаться продавать дрова «как есть».

Приказал казий отдать верблюда толстому баю, а старик со слезами пошел домой. Только дочке так ничего и не сказал.

На другой день, навьючив дрова на лошадь, старик опять приехал на базар. А толстый бай тут как тут.

– Почем дрова продаешь?

– Три теньги. Толстый бай сказал:

– Возьми «как есть» десять тенег.

Забыл совсем старик, что было вчера, и согласился. Остался старик без лошади.

Пришел он домой печальный, однако дочке опять ничего не сказал. На третий день старик навьючил дрова на ишака и собрался уже совсем на базар, но дочка сказала ему:

– Отец, в прошлый и позапрошлый раз вы вернулись без верблюда и без лошади. Сегодня и ишака вам не оставят. Лучше я поеду дрова продавать.

Старик согласился. Девочка поехала на базар. Подходит к ней толстый бай.

– Почем дрова продаешь? Девочка запросила три теньги. Толстый бай и говорит:

– Возьми «как есть» пять тенег. Девочка отвечает:

– А вы дадите за дрова деньги свои «как есть»?

– Хорошо, согласен, вези дрова ко мне. Свалила девочка дрова и спрашивает:

– Дяденька, где прикажете вашего ишака привязать? Толстый бай показал место.

Привязала девочка ишака и попросила деньги за дрова.

Протянул толстый бай деньги, а девочка цап, схватила его за руку и говорит:

– Когда мы рядились, вы сказали, что дадите пять тенег «как есть». Отдавайте деньги вместе с рукой.

Спорили они, спорили. Соседи прибежали на крик и повели девочку и толстого бая к казию.

Крутил казий и так и эдак, придумывал тысячу хитростей, но девочка стояла на своем.

А народ кричит:

– Права девочка! Вот умница девочка!

Казий думал, думал и постановил:

– Отдавай руку,.

Заплакал толстый бай.

– Как же я без руки буду?

– Ну, плати выкуп 50 золотых тиллей.

Отсчитал бай девочке 50 тиллей.

Жалко стало толстому баю денег. Он и говорит:

– Давай побьемся об заклад, кто из нас будет лучше врать, тот должен платить еще 50 тиллей.

– Хорошо, – говорит девочка, – только вы, господин бай, старше меня годами, вы и начинайте.

Уселся поудобнее толстый бай, откашлялся и начал:

– Однажды я посеял пшеницу. Она у меня до того уродилась, что всякий, заехавший в поле верхом на верблюде или лошади, плутал десять дней. Как-то сорок козлов забрались в пшеницу и пропали. Когда пшеница созрела, нанял я батраков жать ее. Вот и пшеницу сжали, смолотили, а о козлах и помину нет. Однажды я приказал жене испечь лепешки, а сам сел читать коран. Когда лепешки вынули из печи, я отломил кусочек и начал есть. Вдруг слышу у меня на зубах – «Мэ-э-э!» Изо рта козел и выскочил, а за ним еще и еще. Козлы до того разжирели, что стали каждый с четырехгодовалого быка.

Захлопала девочка в ладошки, посмеялась и закричала:

– Отлично! Вы сказали правду, таких случаев на свете бывает много. А теперь послушайте меня. Однажды посредине нашего кишлака я вскопала землю и посеяла одно-единственное хлопковое семечко. И что же, вы думаете, получилось? Выросло громаднейшее дерево, тень от которого падала во все стороны на расстояние дневной езды от кишлака. Когда поспел хлопок, для очистки его я созвала пятьсот здоровых и крепких женщин с быстрыми руками. Очищенный хлопок я продала, а на вырученные деньги купила сорок могучих верблюдов, навьючила их дорогими ситцами и отправила с двумя своими братьями в Бухару. Три года не было от них никаких вестей. И вот, увы, меня недавно известили, что они убиты. А теперь смотрите, добрые люди, на толстом бае надет халат моего среднего брата, в котором он уехал в Бухару. Значит, вы, бай, убили моих братьев, завладели их товарами и верблюдами!

Толстый бай встал в тупик: если признать рассказ девочки правильным, станут его судить за убийство и не сносить ему головы, а если сказать, что рассказ ее ложь, то он должен в силу уговора уплатить ей 50 золотых тиллей.

Думал, думал, выложил деньги и говорит:

– Первый раз в жизни перехитрили меня.

А девочка забрала верблюда, лошадь, ишака и вернулась веселая домой к отцу.

Перевод М. Шевердина.

БОЗБАЛА

Было, не было, сыто ли голодно, когда волк был визирем, лис – караульщиком, ворон – знахарем, а воробей – ябедником, жил уважаемый всеми человек.

Не было у него сына. День и ночь горевал он: плохо пил, плохо ел, еще хуже спал.

Много лет прошло – и наконец жена родила ему сына, да такого красавчика, что только ясный месяц с ним мог сравниться. На радостях счастливый отец устроил большой пир. На пиру том народ веселился две ночи и два дня. По желанию родовых старейшин новорожденного назвали Бозбала.

Но скоро веселье омрачилось. На седьмой день умерла мать Бозбалы.

Стали новорожденного кормить молоком козы.

Когда Бозбале исполнилось два года, отец его взял себе вторую жену. Мачеха не очень привечала пасынка. А когда у нее родился сын, и вовсе невзлюбила Бозбалу. Спать укладывала где-нибудь в темном углу на старой порванной кошме, попрекала даже куском хлеба.

Подошло время, Бозбала поступил в школу. Когда он возвращался из школы, отец усаживал его на колени, заставлял читать вслух, ласково разговаривал с ним.

Мачехе это очень не нравилось. Она сейчас же усаживала на колени мужа своего сына, а Бозбалу стыдила:

– Уходи! Здоровенный ты парень, а не стыдно у отца на коленях сидеть! Видишь, братишка твой посидеть хочет!

Коза, кормившая молоком Бозбалу в детстве, принесла козленка невиданной красоты. Бозбала назвал козленка своим, зубами пометил ему уши и сам за ним ухаживал.

Коза-мать три раза в день приходила кормить своего детеныша и снова уходила в степь, а козленок оставался дома и играл с Бозбалой. Мальчик даже научил своего любимца говорить по-человечески.

Когда мачеха обижала Бозбалу, мальчик уходил с козликом в степь и рассказывал ему о своих горестях.

Видит мачеха, что сколько она ни обижает пасынка, он никогда не плачет. Стала она придумывать, чем бы еще больше донять его.

Была у мачехи мать – старуха со сморщенным лицом, с беззубым ртом, большая мастерица по части всяких хитростей и плутней.

Старуха сказала: