За тенью ушедшего Алхимика, стр. 58

Глава 14

Феерия

Из открывшихся дверей Храма выскочила дюжина Слуг в серых балахонах с большими кувшинами в руках и стала поливать выложенный из горючего сланца круг приятно пахнущим маслом. Закончив свое дело, «балахоны» быстро ретировались обратно. Негромкий гомон толпы моментально стих, вольные и невольные зрители замолкли в ожидании. Из открытых дверей Храма вальяжно вышел уже знакомый мне по прошлому разу главный Слуга Истинного в белоснежном балахоне с длинным простым посохом в руках, оглядывая людей на трибунах как будто в поисках знакомых лиц. Впрочем, меня ему как раз сильно рекомендовалось бы опознать, но нет, всего лишь скользнул взглядом, продолжив играть свою великую роль.

– Люди, находящиеся сейчас под Неусыпным Взором Его! – прогремел усиленный магией зычный голос, заставляющий слабых духом внутренне холодеть и вжимать голову в плечи. – Совсем недолго торжествовала Скверна, и сегодня она навсегда покинет эти благословенные места, будучи обращенной в дым. – Голос жреца реально пробирал до костей, все окружающее пространство буквально трепетало вместе с его звучанием. – Наш Храм вновь наполнится великой благостью, ибо нас почтил своим исключительным присутствием Стоящий по Правую Руку от Трона Его! – С этими словами белоснежный жрец повернулся к Храму и развел руки в стороны, приветствуя вынос из дверей еще одного тела в белом одеянии, искрящемся в лучах солнца россыпью мельчайших драгоценных камней.

Да уж, второй персонаж в белом оказался весьма колоритен. Лысый, как футбольный мяч, череп, морщинистое лицо, густые брови, глубоко сидящие в глазницах темные глаза и немного заостренные кончики оттопыренных ушей. Два метра в высоту и полтора в ширину. Лишнего жира у этого Слуги совсем не наблюдалось, но и спортивной его фигуру тоже нельзя назвать. От всего его вида исходило ощущение невероятной мощи, а от взгляда хотелось упасть ниц и просить о милостивом снисхождении и прощении даже еще не придуманных грехов. Эти религиозные твари изрядно поднаторели в искусстве психологического воздействия – даже меня, привычного ко всяким подобным штукам, изрядно пробирает, что уж говорить про местный люд. Многие сами опускались на колени и склоняли головы, хватая за одежду стоящих рядом, заставляя тех присоединиться к ним. Мне было проще – я сидел в первых рядах в позе лотоса и не собирался менять своего положения, благо никто совершенно не настаивал, «наслаждаясь» своими сильными чувствами.

Тем временем носилки поднесли к небольшой господской трибуне, и «незаурядная личность» самостоятельно взошла на нее, так и не проронив ни одного слова, будучи плотно окруженной шестеркой то ли охраны, то ли слуг, и оттуда снисходительно махнула рукой, приказывая начинать основное действо. Я же внимательно огляделся в поисках заветных мешочков, наполненных маленькими желтыми кружочками с изображением солнца на своих сторонах. Два кожаных мешка самого подходящего размера вскоре обнаружились рядом с господской трибуной под охраной четырех храмовников с длинными мечами на поясах. Что ж, такая ценная добыча стоит немалого риска и сама по себе, а будучи присовокупленной к моей главной цели, заставляет дрожать в нетерпении как можно скорее нанести свой сокрушительный удар по этим оторвавшимся от реальности напыщенным индюкам в белых одеждах. Между тем ведущий шоу Слуга воздел руки и продолжил говорить, дополнительно нагнетая своей магией сильные чувства:

– К сожалению, Большую Скверну, показавшую нам недавно свое истинное лицо, мы в этом кругу огня никогда не увидим, как бы мне того ни хотелось! Главный Храм хочет показать ее всей столице как бешеного зверя, укрощенного Светлой Волей и принявшей свою долю служить всем людям молчаливым примером. – Это он, видимо, меня имеет в виду. – Уже совсем скоро многие смогут посмотреть ей в глаза и брезгливо плюнуть, прокляв навсегда тех, кто посмеет даже подумать прикоснуться к тому позору рода человеческого!

Надо сказать, мне даже приятно, какую огромную значимость некоторые придают моей скромной персоне. Планы свои строят, шкуру мою делят, думают, я их не вижу и не слышу, забившись в дальний угол и мелко дрожа от страха. Ну-ну, придется их еще раз сегодня хорошенько удивить.

– И пока Большая Скверна трясется от смертного ужаса на пути в столицу королевств… – продолжил громогласно вещать Слуга. «Ого, да они, оказывается, уже поймали меня и даже отправили в последний путь». – …Мы воздадим честь Скверне малой, оказавшей свою помощь Большой и сделавшей возможным ее появление среди нас. Введите предателя, которого мы раньше знали как амулетного мастера Бокка.

Четверка крепких храмовников вывела на площадь крупного мужчину с рельефной атлетической мускулатурой, в одной набедренной повязке и железном ошейнике. Растрепанная длинная шевелюра и скомканная борода, но очень внимательный острый взгляд, буквально пронзающий тех, на ком он случайно останавливался. Мастер явно хотел запомнить напоследок лица тех, кто вскоре начнет громко кричать от радости, пока его будут медленно поджаривать у них на глазах. Следов многочисленных избиений на теле обреченного не наблюдалось, однако здешние «товарищи» умеют больно бить, даже не притрагиваясь к своей жертве. Вот и сейчас приговоренный к сожжению без какого-либо сопротивления шел к центральному столбу в круге своими ногами, разумно полагая скорую казнь избавлением от долгих мук. Мне определенно нравится этот суровый мужик, свысока смотрящий на свою весьма незавидную участь. Храмовники подвели мастера к столбу и защелкнули его руки в кандалах, затянув их за цепи ввысь над его головой. Конвойные храмовники удалились, но вместо них вышли семеро других, встав по сторонам от еще не подожженного круга. Не меняя позы и выражения лица, я немедленно пробудил все дремавшие потоки сознания, чтобы сразу войти в огненную стихию, которая вот-вот должна пробудиться к жизни. Тем временем Главный Жрец подошел к кругу и опять воздел руки к небесам.

– Да сгинет всякая Скверна в чистом пламени, да пребудет с нами всегда Благая Воля Его, – пророкотал над притихшей площадью усиленный магией голос.

Мне удалось ощутить кратковременное резкое изменение температуры воздуха, перешедшее в мгновенно вспыхнувший огненный круг. В этот раз внешние спецэффекты у главного жреца оказались несколько другими: прошлый раз он зажигал пламя молнией из своего посоха. Да и посох у него теперь совсем иной, по внешнему виду – самая простая деревяшка, – прежний, похоже, не пережил недавнего бардака.

Дальше огненное шоу пошло по своему типовому сценарию. Стоявшая вне круга семерка храмовников в серых балахонах стала перекидываться друг с другом горячими сгустками, выхватываемыми ими из основного пламени, изредка вскользь задевая ими свою жертву, чтобы раззадорить публику. Приговоренный же при этом только сильнее сжимал зубы и упорно молчал, хотя я хорошо видел, как ему больно. Надо отметить – публика на трибунах тоже еще не кричала от восторга, и только некоторые «несознательные товарищи» уже явно начинали заводиться. Я не терял зря времени, бесстрастно наблюдая за происходящим. Мне требовалось подготовиться к захвату сразу всей тепловой энергии из горящего пламени, одновременно подстраиваясь под рваный ритм внешнего поля. Энергию мало захватить – ее после еще удержать в себе нужно, с чем ожидались некоторые сложности опять же из-за непрекращающегося действия непонятного амулета. Когда появилась достаточная уверенность и беглый поверхностный просчет показал наличие запаса жизненной силы на три часа максимальной активности всех потоков сознания, я резко потянул энергию пламени в себя.

Какая же значительная разница между тем первым разом и нынешним. Тогда едва не надорвался, а сейчас всего лишь сверяю соответствие реальности и предварительных расчетов. Пламя угасло, и даже окружающий воздух мерно задышал проявившимся холодом. Семеро проводивших экзекуцию храмовников, видимо, сбились с ритма, свалившись в тех же местах, где стояли, и не подавали каких-либо признаков жизни. На главного жреца тоже стало жалко смотреть – его белоснежный балахон оказался явно испорчен. Пришла и моя очередь выходить из тени, продолжив сегодняшнее шоу уже по своему собственному сценарию. Но тут из-за невидимых кулис неожиданно выскочили новые действующие лица. Четверка по внешнему виду самых типичных купцов спрыгнула с ближайшей ко мне трибуны и, выхватывая на ходу короткие клинки из-под одежды, стремительно подскочила к обмочившемуся главному Слуге. Никто не успевал им помешать, и через секунды голова жреца уже катилась по земле, оставляя за собой темные пятна крови, а проворная четверка, что-то у него выхватив и ловко зарубив трех храмовников, попытавшихся встать у них на пути, бросилась наутек. Ошарашенная толпа зрителей громко ахнула, провожая спины бегущих множеством взглядов, но в этот момент все окружающее пространство резко дрогнуло. Удар явно пришел из глубины земли, и удар этот оказался поистине колоссален. Меня из положения сидя подбросило вверх на полметра, большинство рядом стоявших людей попадало на землю. Трибуны под тяжестью стоящего на них народа начали рушиться, создавая на своем месте завалы из шевелящихся человеческих тел. Следом раздался громкий треск и чудовищный скрежет, а величественная узкая пирамида Храма начала медленно обрушаться внутрь себя, погребая всех находящихся там под многочисленными обломками. Разрушение Храма ненадолго приковало мое внимание. Быстро оглядевшись, заметил прожигающий взгляд «дорогого гостя» в сверкающей одежде, направленный исключительно на меня. Тот не обращал никакого внимания на начавшуюся среди толпы людей панику и на суету его охраны, старающуюся клинками оградить его от контакта с карабкающимися на уцелевшую господскую трибуну перепуганными людьми. Он видел главного зачинателя всего этого безобразия и хотел немедленно испепелить меня своим взглядом. В этот момент постоянное дерганье поля силы прекратилось, теперь ничто больше не сдерживало присутствующих тут магов от желания хорошенько подраться. Разумно предположив, что пришло время делать ноги, я вскочил и в три прыжка оказался около прикованного к столбу мастера Бокка, все еще не верящего в свое счастливое спасение. Взмах клинка – и кандалы больше не удерживают его тела в вертикальном положении, он падает на колени, но потом сразу поднимается на ноги.