Инквизитор, стр. 136

Перемены на полях Тесила не почувствовали ни ведьма, ни оборотень, ни уж тем более скучающий в компании дархов Олег. Но тот, кому это было суждено, безошибочно определил момент, когда пространство дрогнуло, а границы между реальностями стали лишь легкими тенями, растворяясь в волнах могучей силы пробудившейся «Чаши воплощения». Это было родное Творение Ларда. И он, даже не воплощенный, чувствовал все изменения, происходящие в мире.

– «Чаша» проснулась, – сухо проговорил Инквизитор, вглядываясь в безоблачное голубое небо.

Огненно-рыжий солнечный диск едва коснулся горизонта, унося с собой очистительный свет. Природа готовилась ко сну. Спокойному сну. И лишь собаки, почувствовавшие неладное, вдруг завыли, уныло и отчаянно, пугая своих хозяев. Одновременно. Во всем мире. Конечно же, никто не обратил на это особого внимания. Разве узнаешь, что вместе с твоей псиной воет не только соседская, но и все остальные, во всех городах, на всех континентах.

Покинув дом, Инквизитор вышел за пределы каменной оградки, чтобы Бледная Граница Потока не помешала предстоящему заклинанию. Его скоростные перемещения в Творении не были похожи ни на «Золотую тропу», ни на «Шаг света» и были совершенно незаметны даже для всезнающих ведьм и ведьмаков. Это был его особенный дар свыше, и только дэвы могли пользоваться им. Воплощенные дэвы. Сможет ли он пройти сквозь «Плоть мира», Лард не знал. Одно дело – суметь возродиться после удара из гранатомета, и совершенно другое – рассыпаться на атомы в одном месте, чтобы собраться в единое целое уже в другом, причем используя для этого подручные материалы. Камни, воду, растения. Все, что можно преобразовать в живую плоть.

Вслед за Лардом вышли все. Олег. Дайлана. Борис. Все трое просто стояли и молчали. Словно провожали Инквизитора не на бой, а в последний путь. Напряжение, повисшее в воздухе, давило не хуже каменных плит. Все ощущали лишь растерянность и опустошенность. Лард не был готов к предстоящей схватке. И это понимали все присутствующие, включая его самого.

– Ты ведь не готов, – не удержавшись, в отчаянии проговорила вдруг Дайлана, обращаясь к Инквизитору.

– Если этому Творению суждено погибнуть сегодня ночью, это произойдет, – спокойно проговорил Инквизитор. – И никто – ни ты, ни я, ни Мудрец, ни даже сам Создатель – не сможет предотвратить неизбежное.

Лард улыбнулся, и было в этой улыбке что-то наивное и детское, делающее его совсем не похожим на грозного воителя. Дэв врастал в Творение, и Творение врастало в него. Чем больше времени Лард проводил в мире, где не было четкого баланса Света и Тьмы, тем сильнее пробуждались в нем чувства, которых он был лишен в Силиорде. Сумрак его души был уже не столь чист. В нем появились первые проблески Света, первые язвы Тьмы. В нем пробуждалась душа. Та самая душа, что бросила его несколько сот лет назад во Тьму, и та же самая душа, что помогла ему в итоге вырваться оттуда. Пока Инквизитор был в безопасности. Дэвы могли находиться в своих Творениях до семи дней, пока их внутренний сумрак не растворялся окончательно. После этого дэв переживал либо Вознесение, либо Падение. Второе гораздо чаще. Безжалостным воинам Силиорда не были знакомы любовь и милосердие. Они были обучены убивать. И они продолжали делать это. Только руководствовались они уже совершенно иными чувствами. А потом уходило и это. И величественный дэв превращался в могущественного асура, лорда Тьмы, поработителя миров. И тогда его Творение было обречено.

– Подойди ко мне, Хранитель, – проговорил вдруг Инквизитор.

– Я? – растерялся от неожиданности Борис.

– Ты, – подтвердил Лард, скривившись в скупой усмешке, словно говоря: «А ты видишь здесь другого Хранителя?»

Борис неуверенно спустился с крыльца, подошел к ожидающему его дэву. Остановился в шаге от него, не зная, чего ожидать дальше. Дальнейшее оказалось довольно неожиданным для всех. Лард протянул Борису руку, и Хранитель, сам того не заметив, машинально пожал ее.

– Береги Дайлану, – попросил вдруг Инквизитор. – Что бы ни случилось. И про себя не забывай.

Острая боль пронзила ладонь Бориса, моментально растекаясь волной нестерпимого огня по запястью и предплечью. Испуганно отдернув руку, Борис отпрянул назад, тряся кистью.

– Черт! Ты чего, сдурел?! – вырвалось у Хранителя, забывшего на миг, с кем он разговаривает.

Бросив беглый взгляд на ладонь, он увидел сияющий светло-зеленым светом символ, быстро блекнущий на покрасневшей коже.

– Иди, Хранитель. Больше мне нечего дать тебе, – не отреагировал на ругань Хранителя Инквизитор.

– А что ты мне дал-то? – спросил Борис.

Символ, жгущий руку, исчез совсем. С ним ушла и боль. Никаких изменений в себе Борис не почувствовал.

– Узнаешь, когда придет время, – ответил Лард, ничего не объясняя. – Иди же.

– Возьми назад! – прокричала Дайлана, обращаясь к нему. – Что бы ты ни отдал, тебе это понадобится больше, чем Борису!

– Поздно, Это мой дар Хранителю, – ответил Лард. – А мне пора.

Повернувшись спиной к дому, Инквизитор опустился на колени, раскинул в стороны руки, запрокинул голову.

– Я плоть от плоти твоей, – проговорил он. – Позволь мне пройти!

И ударил кулаком правой руки о землю. Грохот был неимоверный, словно рядом разорвался артиллерийский снаряд. Но слышен удар Инквизитора был только в Тесиле. Воздух наполнился звоном, и в сознании Бориса совершенно неожиданно вспыхнула сияющая цепочка символов, сложенных в формулу перехода. Обычно такие вещи могли видеть только ведьмы, да и то не всегда, но магия дэва была слишком сильна.

А Лард тем временем застыл на мгновение и… рассыпался мелкой пылью. Просто – был и нет.

– Что он дал тебе? – взволнованно спросила Дайлана, подбегая к еще не пришедшему в себя Борису. Ведьма внимательно разглядела ладонь Хранителя. Но на гладкой коже не было уже даже красноты.

– Я не знаю. Честно, – пробормотал Борис. Дайлана расстроенно покачала головой. Ей совсем не нравилось происходящее, но изменить что-либо она уже не могла.

– Давайте вернемся в дом? – предложил Олег