Иное решение, стр. 28

– Так точно, товарищ генерал-майор!

– И заодно… Способности у вас есть. Через восемь месяцев, помимо всего прочего, приказываю бегло говорить по-шведски и понимать по-немецки.

– Товарищ генерал! В какое время?

– Я не знаю, «в какое время»! – отрезал Головин. – Я – генерал, вы – старший лейтенант. Я приказал – вы исполняйте. За неисполнение – трибунал. А чтоб ты не чувствовал себя «провокатором царской охранки», приказываю за двенадцать недель пребывания в лагере выдать лагерной администрации двадцать, нет – тридцать человек, отрицательно настроенных к советской власти и режиму содержания под стражей. Со своей стороны, я прослежу, чтобы вы были приглашены и присутствовали при приведении в исполнение приговора в отношении выданных вами финнов. Уловили?

– Так точно!

– Исполняйте. Олег Николаевич, оставляю старшего лейтенанта в ваше полное распоряжение. Хоть на ремни его режьте, но сделайте из него настоящего финна.

Головин направился к двери.

– Извините, дела.

Уже уходя, Филипп Ильич посмотрел в Колину сторону и уже мягче сказал:

– Вольно. Николай Федорович, нам нужно выполнить это задание. Уловили – нуж-но.

– Уловил, товарищ генерал.

– Ну, то-то. До свиданья, товарищи.

Из всего сказанного Филиппом Ильичей Коля понял еще вот что. Если и есть разведчики в белых перчатках, то эти перчатки им нужны для того, чтобы прятать в них руки, запачканные грязью и кровью.

XVIII

Коля и Олег Николаевич остались в особняке одни, если не считать Володю.

– Знаешь что, – предложил Олег Николаевич. – Начальство уехало, давай перейдем на «ты». Нам вместе еще работать и работать.

– Давайте, – согласился Коля. – Виноват, давай.

– А уставные обращения тебе все же придется бросить, – продолжил Олег. – Ты на Ильича сердца не держи. Ильич – золотой мужик. Ты его постарайся понять. Такая ответственность на человеке!..

– А он – кто? – поинтересовался Коля.

– Филипп Ильич-то? Он – Головин, – с благоговейным уважением в голосе пояснил Олег. – Голова, одним словом. Если бы в ГРУ все начальники были такие, то работалось бы куда легче.

– А что, есть и «не такие»?

– Всякие есть, – уклончиво ответил Колин куратор. – Ладно, давай работать. Времени у нас с тобой действительно в обрез.

– А почему бы Головину не послать тебя вместо меня? – спросил Коля и сам удивился собственной глупости.

– Да-а, – протянул Олег. – Доблестный Ленинградский округ не перестает поставлять в ГРУ идиотов. Разведчик-то – товар штучный. Если бы я обладал твоей мордовской внешностью и способностью к языкам, неужели стали бы на тебя время тратить? Ладно, ладно, не обижайся. Нельзя мне. Я – «засвеченный». Четыре года в нашем торгпредстве в Стокгольме проработал. Я в этом городе каждую подворотню наизусть знаю, ну и меня, соответственно, каждая ихняя собака, не говоря уже про контрразведку. Поэтому меня и назначили твоим куратором. Работу построим так: двенадцать недель в лагере будешь учить свою «биографию» и шлифовать финский, а оставшееся время будем заниматься спецподготовкой – учить город и всю Скандинавию, способы передачи информации, методику вербовки, ну и конечно, языки. Голова приказал тебе, кроме финского, еще шведский и немецкий выучить, значит – выучишь. Короче, если ты через восемь месяцев не будешь подготовлен к выполнению задания, то Голова шкуру с нас, конечно, не сдерет, а петлицы – может. А я ими, между прочим, очень дорожу.

– А ты в каком звании? – Наверное, это талант такой был у Коли – задавать вопросы, один глупее другого.

Олег улыбнулся:

– У нас не принято интересоваться званием. Иногда капитан руководит полковниками, если это необходимо для выполнения задания. Мы все, от лейтенанта до генерала, рабочие лошадки войны. И каждый пашет по мере своих сил. Поэтому и принято обращение по имени-отчеству. Но если ты от этого будешь спать спокойнее, тебе скажу: я – майор, скоро получу подполковника, сроки подходят. И ты давай, старайся, – подмигнул он Коле. – Мое звание в твоих руках. Если ты провалишь экзамены, то дослуживать я буду на Камчатке. Ближе к Москве Голова меня не подпустит по гроб жизни.

– А если я сдам экзамены?

– А у тебя есть шансы их не сдать? – вопросом на вопрос ответил Олег. – Ты не знаешь, что такое обучение в ГРУ! Это не гимназия какая-нибудь. Тут тебе привьют навыки на уровне рефлексов. А будешь плохо запоминать – то через боль, переменным током тебе в голову станут вдалбливать то, что ты за отведенный тебе срок обязан был выучить и запомнить. Так что советую не доводить до этого.

– А ты?..

– Что – я? – не понял Олег.

– Ну, выучишь меня, а что дальше?

– А-а, это… А что дальше? Я – разведчик. Раз в Европу мне путь заказан, буду переквалифицироваться на Ближний Восток. Как ты думаешь, обрезание – это больно?

Олег посмотрел на Колю с такой тревогой, что Коля невольно сложил руки там, куда их кладет футболист, стоящий в «стенке». Олег перехватил взглядом это движение, и оба расхохотались.

– А это правда, про маршалов? – спросил Коля.

– Что четверым командармам повесили маршальские звезды? – переспросил Олег Николаевич. – Правда. А еще у нас новый нарком обороны.

– Кто?

– Уже третий день как маршал Тимошенко.

– А Ворошилова, значит, сняли? – удивился Коля, представив себе, как еще неделю назад Климент Ефремович гордо сидел на коне, командовал парадом и говорил речь с Мавзолея.

Олег Николаевич помолчал немного, потом, понизив голос, спросил, глядя Коле прямо в глаза:

– А что, между нами говоря, Ворошилов такой уж великий полководец?

– А разве нет? – Коле становилось страшно от таких разговоров.

– Ты же сам участник войны с белофиннами. Сам все видел. Скажи, кто мертвяков на линию Маннергейма накидал?

– Но ведь войсками командовал Тимошенко!

– Семен Константинович не был свободен в принятии решений. Над ним стоял Ворошилов как нарком обороны и как член ЦК. Это Ворошилов подзуживал Сталина, мол, надо вперед и вперед, и торопил Тимошенко. А сам потом докладывал Сталину, что Тимошенко командует не так, не там и не туда. Вот от этого такие большие потери.

Повисла пауза. С Колей раньше никто так не говорил.

– И потом, – продолжил Олег Николаевич. —

Управление войсками, особенно крупными массами войск, – это такая же наука, как и всякая другая. И постигать ее надо не только в седле, но и в учебных аудиториях. Для этого и строятся военные училища, и существует академия. Почему-то никому в голову не придет назначить рабочего-стахановца директором завода или наркомом тяжелой промышленности! А армия – такой институт, в котором любой лейтенант, как бы туп он ни был, гарантированно дорастет до подполковника, если он не пьет на службе и не имеет неснятых взысканий. Ворошилов на пару с Буденным хороши только шашками махать, а об особенностях современной войны оба они не имеют никакого представления! Разве можно назначать низших чинов на маршальские должности? Ни в одной армии мира такого нет! Ты думаешь, если Ворошилов стал маршалом, это прибавило ему ума? Нет, он как был вахмистром, так вахмистром и остался. Только в павлиньих перьях. Конник хренов. Немцы Польшу за три недели подмяли. Почему?

– Почему? – переспросил Коля.

– Потому, что современная война будет не позиционной, а маневренной. Немцы, понимая это, настроили кучу танков, а у поляков их не было. Так зачем, сказки мне, создавать кавалерийские корпуса, как это делает Ворошилов, если этот корпус будет в полчаса уничтожен одним танковым батальоном. Как назвать полководца, который приказывает идти в атаку с шашкой на танки?

– А Тимошенко?

– Что – Тимошенко?

– Он тоже – «вахмистр»?

– Да нет, он поумнее, – успокоил Колю Олег Николаевич. – Только нам с тобой это по фигу.

– То есть как – «по фигу»? – не понял Коля.

– А так. Мы с тобой служим где? В Генеральном штабе. И наш с тобой начальник не нарком обороны, а начальник Генштаба. Понятно?