Коровка, коровка, дай молочка, стр. 30

Глава четвёртая

Галина Максимовна вошла в кабинет к терапевту. Виктор Ильич сидел за столом. В углу кабинета на процедурном столике работала медсестра Людмила Васильевна Тигунцева.

— Опять пришла лечиться, — сказала Галина Максимовна, направляясь к столу.

— Что случилось? — спросил врач.

— Вот. Не успела нога зажить, теперь — руки, — Галина Максимовна показала ему ладони. На ладонях, на пальцах — сплошные ссадины, мозоли.

— О-ё-ей! — Врач покачал головой. Подошла медсестра.

Виктор Ильич держал Галину Максимовну за руки.

— С вашими руками, — продолжал врач, — только на ферме трудиться… Никогда физически не работали?

— Ну как… Дома, по хозяйству.

— Дома, по хозяйству, — усмехнулся врач, отпуская Галину Максимовну. — Дома — вилочки, а на ферме — вилы. Разница большая. Разве можно такими нежными руками браться за вилы без рукавиц… Ну ладно. Сейчас Людмила Васильевна вам обработает все это, перевязку сделает. Мозольные лейкопластыри у нас есть? — спросил он медсестру.

— Есть штук пять ещё.

— Дайте их Галине Максимовне. Но это на будущее. Для профилактики. А сейчас мази и перевязки. — И бросайте ферму к чёртовой матери. Не для вас эта работа.

Галина Максимовна промолчала.

— Здоровье дороже денег, — добавил врач.

— Да, — вздохнула Галина Максимовна. — Здоровье дороже всего на свете.

— Золотые слова, — подхватил врач. — Надо ж ими руководствоваться в своей жизни.

Антонина Трофимовна пришла в класс взволнованная, бросила на стол стопку тетрадей и классный журнал. Обычное «здравствуйте» и «садитесь» произнесла довольно резко и сердито. Села сама за стол и, не снижая тона, сказала:

— Макарова, подойди сюда.

Люда Макарова, стройная высокая девочка со светлыми косичками и вплетёнными в них бантиком розовыми лентами была лучшей ученицей в классе. Она не была отличницей, но до третьего класса лидировала по успеваемости и по этой причине была очень горда и самолюбива. Несмотря на необычно высокий разгневанный тон учительницы, девочка в привычной своей манере легко и быстро встала из-за парты, вытянула тонкую длинную шею, гордо подняв голову, тряхнула косичками и подошла к столу. Антонина Трофимовна подала ей учебник.

— Открой страницу, где задачи и примеры на повторение.

Люда раскрыла учебник по математике и, листая страницу за страницей, нашла нужную.

— Теперь поищи задачу, которая тебе не знакома. Любую.

Девочка провела пальцем сверху вниз и остановилась на условии, которое сопровождалось рисунком — линией, разделённой на несколько отрезков.

— Нашла, — сказала учительница. — Как ты считаешь, это трудная задача?

Люда помедлила с ответом, внимательно изучая данные и рисунок.

— Ну так как? — нетерпеливо произнесла Антонина Трофимовна.

— Трудная, — ответила Люда.

— Вот и хорошо. Даю тебе пять минут на решение. Девочка сникла.

— Не бойся, оценку ставить не буду. Впрочем, если решишь за пять минут, поставлю отлично.

Люда подошла к доске, взяла мел и, глядя в учебник начертила линию. Разделив её на отрезки, обозначила расстояние между ними. Попробовала что-то складывать, вычитать, делить, но тут же стёрла все цифры мокрой тряпкой. Потом стояла, не шевелясь, лицом к доске, спиной к классу.

— Пять минут истекли, — сказала Антонина Трофимовна, глядя на часы. — Ещё подождать или нет?

Дополнительные три минуты тоже ничего не дали.

— Всё ясно, — сказала Антонина Трофимовна. — Не по зубам орешек.

— А я все равно её решу, — сказала расстроенная девочка, кладя учебник на стол.

— Когда? — спросила Антонина Трофимовна.

— Сегодня или завтра.

— Ах, завтра. Ну-ка, прочитай условие вслух. Люда прочитала.

— Верхозина — к доске, — сказала Антонина Трофимовна, и взбудораженные необычной сценой ученики с затаённым смешанным чувством надежды и тревоги уставились на Любку, которая сидела за второй партой крайнего ряда возле окна.

Верхозина подошла к доске, взяла мел и, вытянув кверху руку и подняв голову с коротко подстриженными тёмными волосами, сразу стала писать цифры.

— Я могу сесть? — спросила Люда.

— Садись, — сказала Антонина Трофимовна.

Макарова ушла на своё место. Пока она усаживалась и что-то недовольно ворчала себе под нос, Любка уже написала готовый ответ. Антонина Трофимовна посмотрела на доску и обратилась к классу:

— Проверьте ответ по учебникам.

Застучали доски у парт, защёлкали замки портфелей, зашелестели страницы — класс оживился.

— Правильно! — крикнул наголо остриженный лопоухий мальчик, сидевший на первой парте напротив Антонины Трофимовны.

Все остальные подтвердили.

— Найди ещё какую-нибудь задачу, — сказала Антонина Трофимовна, обращаясь к стриженному.

— Вот эту мы не решали, — сказал он.

— Диктуй.

Мальчик продиктовал. Одна минута, и задача была решена.

— Опять правильно, — удивились ребята.

— Надеюсь, теперь все удовлетворены, — сказала Антонина Трофимовна, повышая голос и глядя в дальний угол, где сидела Макарова. — Или ещё кому-нибудь взбредёт в голову нелепая мысль, будто Верхозина лишь потому стала отличницей, что я питаю к ней какую-то особенную слабость. Её, видите ли, люблю больше всех и поэтому ставлю пятёрки. Ведь это ж надо додуматься до такого абсурда! Постыдились бы! — Антонина Трофимовна побагровела и, взяв кое-как себя в руки, спросила уже спокойным голосом: — Макарова, что за вздор ты сеешь среди учеников?

— Я этого не говорила, — сказала Люда, вставая. Девочка, сидевшая на соседней парте через проход, повернулась к ней.

— Говорила, Людочка, говорила. Не отпирайся, — сказала девочка с места. — Вчера на переменке.

— Что я сказала?

— А то, что Любка получает пятёрки по блату.

— Выражение-то какое! — воскликнула Антонина Трофимовна. — «По блату!» Где только нахватались таких словечек. Кто тебя научил этому, Макарова?

— Никто не учил, и первая вовсе не я сказала, — отрывисто произнесла девочка и села на место, хлопнув доской парты.

— Встань, встань, Макарова, — сказала Антонина Трофимовна. — Встань, когда с тобой разговаривают.

Люда снова поднялась и, тряхнув косичками, презрительно посмотрела на подружку, которая сидела через проход от неё.

— Любка стала отличницей, а ты не стала, так тебя завидки взяли, — ответила девочка на её презрительный взгляд.

— А ты бессовестная ябеда, и больше не подходи ко мне.

— Ну и не надо. Думаешь, заплачу. А хочешь знать, я вовсе не ябедничала.

При этих словах кое-кто из учеников обернулся назад и посмотрел на худенькую девочку с вороватыми голубыми глазами и рыжими волосами, заплетёнными в две жиденькие косички, забавно торчащие в разные стороны. Девочка, когда на неё обратил внимание класс, втянула голову в плечи и спряталась за спины впереди сидящих. За ней и прежде водился подобный грешок, а теперь, когда она, затаившись, выдала себя с головой, сомнений ни у кого не оставалось.

— Рыжая, тебя мало били, ещё получишь, — сказала Макарова, показывая ей из-за спины кулак.

— Людмила! — Антонина Трофимовна хлопнула ладонью по столу. — Ты что себе позволяешь в конце-то концов! Сядь на место!

Людмила села за парту, и класс затих.

— А пусть Любка решит задачу на «х», — сказал стриженый мальчик с первой парты.

— Какую ещё тебе задачу на «х»? — строго спросила учительница.

— А вот, — мальчик ткнул пальцем в одну из последних страниц учебника.

— Во-первых, — сказала назидательным тоном Антонина Трофимовна, — это не «х», а икс. Запомни раз и навсегда. Во-вторых, такие задачи и примеры называются с одним неизвестным и решать их будем ещё не скоро. Требуешь невозможного, Колосов.

— А может она решит, — сказал карапуз (Колосов был низенького роста и крепкого телосложения).

— Прекрати болтовню! Верхозина, садись на место. Пять. — Антонина Трофимовна поставила в журнал отличную отметку.