Семеро с планеты Коламба (сборник), стр. 19
— Кто это — «мы»? — ужаснулся Славик.
— Ну я, кто же еще. Не бойся, никому не скажу. — Нинка оглянулась на приближающихся девчонок.
— Идем домой. Я тебе там их покажу. — И Славик пошагал обратно.
— Нинка, а Нин! — позвали подружки. — Ты куда уходишь?
— Я скоро выйду. Побудьте пока без меня.
Славик шел быстро, надеясь Нинку обогнать и выпустить Садима и Питю из сумки. Но Нинка снова шла за ним шаг в шаг.
У крыльца она его остановила.
— Давай здесь.
Славик присел на нижнюю ступеньку.
— Обыкновенные куклы, — сказал он не столько Нинке, сколько двум космонавтам, сидящим в сумке. И расстегнул молнию.
Оба пришельца лежали на дне, как деревянные. Славик успел только заметить, что Питя, лежавший сверху, подмигнул ему.
Нинка осторожно протянула руку и притронулась к Пите. Погладила его комбинезон, чуть касаясь пальцами. Питя не шевельнулся. Тогда она — так же осторожно — вынула звездолетчика из сумки.
— Обыкновенная кукла-космонавт, — повторил Славик. — В городе таких полным-полно. Я их, если хочешь знать, коллекционирую.
— Какой хорошенький, — замурлыкала, как и полагается девчонке, Нинка, — только костюмчик запачканный. Я его постираю…
— Тебе бы только стирать, — Славик захотел забрать Питю, но Нинка не дала. — А как его говорить заставить? — спросила она.
— Дай я покажу.
— Я сама.
Славик еле сдерживался, но уговаривал себя потерпеть еще немного.
— Ты ему на живот чуть надави, он и скажет «папа».
Нинка так и сделала — указательным пальцем легонько нажала на Питин живот, там, где у космонавта была блестящая пуговица.
Житель далекой планеты Коламба послушно проквакал:
— Па-па.
— А где нажать, чтобы он «мама» сказал?
— Там же. Только ты не сильно. — Славик не знал, насколько хватит у Пити выдержки, но надеялся, что тот потерпит Нинкины эксперименты еще хоть с минутку.
Нинка снова придавила живот космонавта.
— Ма-ма, — проквакал Питя еще раз.
— Умереть можно! — обрадовалась девчонка. — А еще что-нибудь он говорит? Где нажать? Там же? — И, не дожидаясь ответа, ткнула пальцем в ту же пуговицу.
Питя ойкнул и сел.
— Дура! — крикнул он. — Тычет человеку пальцем в живот! — Спохватился и поправился — Не человеку, а кукле. Куклы тоже не железные… Па-па, — добавил он к сказанному, лег, закрыл глаза и замер.
Но Нинке этого было достаточно. Она бросила Питю Славику — тот едва успел поймать его, — и вскочила.
— У-у, вредный! — завопила она. — Куклу глупостям учишь!
— А кто ее пальцем тыкал? Тут никакая кукла не выдержит!
— Мои куклы, — ответила, разозлившись, Нинка, — все выдерживают. А нонешние, — это было Евдокимовнино словечко, и произнесла она его бабушкиным тоном, — уже и ругаться научились. А что дальше будет — неизвестно. Никогда я с ними играть не буду!
— Ну и не играй, — с облегчением сказал Славик и спрятал Питю в сумку, — никто тебя заставлять не будет.
Нинка отвернулась, вскинула голову и пошла к калитке. Без последнего слова она, как вы сами понимаете, уйти не могла, остановилась и на прощание кинула Славику:
— Я и с тобой больше играть не буду. Так что будь здоров и не кашляй!
— Постараюсь! — крикнул ей вслед Славик.
Время, отведенное для прогулки с пришельцами, было потрачено на борьбу с Нинкой. Час с лишним!
Славик заглянул в сумку.
— Ну, как вы? Видите, что получилось?
— Ушла? — Питя выглянул и повертел головой. — С девчонками всегда так. Они мне дома надоели, так надо же было — уф! — здесь с девчонкой столкнуться. Девчонки везде одинаковы — облети хоть всю Вселенную. Но, кажется, обошлось. Пускай думает, что я кукла. А хорошо я притворялся?
— Я бы и сам подумал, что ты кукла, если б не знал, — похвалил Питю Славик. — Она тебя не больно ткнула?
— Да нет! Просто я побоялся, что она в самом деле затеет стирку. Представляешь? Наши бы обхохотались.
Садима интересовало другое:
— А когда ты расскажешь о тех машинах?
Питя не унимался:
— Машины, машины! Ты бы лучше сказал, что делал бы, если б попал какой-нибудь девчонке в руки?
— Я? Я терпел бы…
— Плохо ты знаешь девчонок! Она бы занянчила тебя до смерти. Кормила бы обыкновенным песком, обернула бы в тряпочки, повязала бантиком, баюкала, целовала…
Садима передернуло.
— Тогда, может, — неуверенно сказал он, — ты поступил правильно.
— Еще как правильно! Надо будет рассказать нашим — пусть все знают, как с девчонками обходиться. Ну, что сейчас будем делать? — взглянул он на Славика.
— Меня сейчас бабушка обедать позовет. И вам тоже пора. После обеда снова пойдем.
— Если тебя будут угощать жареной картошкой, — попросил Питя, — принеси немножко. Очень понравилась.
— Хорошо.
И правда, только он успел донести космонавтов до кукурузы, раздался бабушкин голос:
— Сла-ави-ик! Обе-еда-ать!
ФОМЯКИ И ПРУТЫ
Когда после обеда Славик вышел со двора с сумкой на плече, Нинка снова стояла у калитки, но на соседа она даже не взглянула. Славик двинулся направо, Нинка тотчас же пошагала налево. Ясно, что у нее были дела поважнее, чем у этого городского мальчишки, приехавшего сюда отдыхать. Валять, другими словами, дурака и лодырничать.
— Порядок! — сказал Славик Садиму и Пите. — Полная свобода!
— Ура! — ответили они из сумки.
Снова встретилась им грузовая автомашина, протрещал мимо мотоцикл, проскрипел велосипед, на котором ехала какая-то тяжелая тетка.
Славик негромко рассказывал пришельцам и про назначение автомашины, и про мотоцикл, и про велосипед, движимый мускульной силой. Он никогда не думал, что в обычной деревне может быть столько интересного. Просто на нее нужно посмотреть глазами пришельцев.
А Садим и Питя на каждом шагу спрашивали: «А это что?» «А это зачем?» Спрашивали про забор, про дым из трубы, про антенну на крыше, про кота рядом с трубой, про провода над улицей, про голубятню во дворе, про кур в кювете у дороги, про почтовый ящик на калитке…
Любопытство инопланетян разыгралось не на шутку. Славик впервые в жизни пожалел, что не так уж хорошо учится и не так уж много читает.
Ну что, например, мог он сказать о других средствах связи, кроме проводов? Рация — это что такое? С помощью чего, например, передается изображение на телеэкран? Что именно «ловит» антенна на крыше дома?
Эх! Эх!
Посмотрел бы кто на него со стороны — подумал бы: с ума сошел горожанин! Идет и то бормочет что-то неизвестно кому, то задумывается, трет лоб, чешет макушку, смотрит на небо, как смотрят на потолок, когда в классе у доски ищут ответ. Хорошо, что людей в это страдное время на улице почти не было. Только один старик сидел на скамейке у калитки, опершись подбородком на палку, — но на Славикино необычное поведение внимания не обратил, был занят своими неспешными мыслями.
Питю заинтересовали садовые деревья, и даже не столько сами деревья, а их названия. Славик порадовался, видя, как Питя восхищается яркими, сочными и спелыми словами:
— Аб-ри-кос!
— Виш-ня!
— Яб-ло-ня!
— Гру-ша!
— Сли-ва!
— Пер-сик!
— Че-реш-ня!
— А это как называется?
— А это называется, — со вкусом произносил очередное название Славик, — ай-ва!.. А еще у нас много ягод. Вот послушай: малина, клубника, земляника, смородина, крыжовник…
— Попробовать бы каждую… — вздохнул Питя. — Все, кроме крыжовника. Эти наверняка кислые.
— Как ты догадался?
— Трудное слово — прямо застревает во рту, и язык от него становится шершавым.
— Славик, а вон то что? — спросил Садим.
— Где? — Но он уже сам услышал позади себя грохот и оглянулся.
На них из-за поворота улицы выехала металлическая громадина красно-желтого цвета. В ширину она занимала почти все пространство между домами и грохотала на весь мир. Куры улепетывали от нее во дворы, а собаки во дворах чуть не взбесились.