Февраль (СИ), стр. 2

А вот и привокзальная площадь! Де Бриньон облегчённо перевёл дух: ну всё, добегался, дальше не уйдёт! Этот дом был последний, и через несколько шагов крыша обрывалась тёмной пустотой, где, внизу, наверняка уже ждал полицейский патруль. Однако убийца действовал весьма решительно, не думая останавливаться, он прямо с разбегу прыгнул вниз. Де Бриньон оказался разумнее, слепо кидаться с крыши не стал, и остановился у самого края: что ж, мерзавец и здесь всё просчитал, приземлился аккурат на повозку с сеном, что стояла прямо посреди улицы, перегораживая путь полицейскому патрулю. Комиссар уже слышал их голоса, слышал пронзительные свистки, разрывающие ночь, но все они тонули в нарастающем гуле толпы, собравшейся у вокзала. Что за чёрт? Откуда столько народу, в такое-то время?

По правде говоря, привокзальная площадь и по ночам никогда не пустовала, но, помилуйте, что за столпотворение? Пока де Бриньон спускался вниз, он тысячу раз успел обозвать себя идиотом. С этими поисками, расследованием и погонями он совсем забыл, какой сегодня день! Четырнадцатое июля, чёрт возьми, национальный праздник во Франции! А у него-то совершенно вылетело из головы… Вот почему столько людей! И вот почему этот мерзавец действовал так уверенно: он знал, куда бежать! В толпе затеряться гораздо проще, ну разумеется! Он всё просчитал, всё продумал!

Стиснув зубы, де Бриньон метнулся в толпу, следуя за серым плащом убийцы. И, нещадно расталкивая шумных и веселящихся горожан, он упорно продвигался вперёд, стараясь не отставать ни на шаг. Если он упустит его в очередной раз, это будет катастрофа! Почему-то вдруг вспомнилась Мария Лоран, милая улыбчивая девушка семнадцати лет, торговавшая цветами вот на этой самой площади. Де Бриньон знал её отца, старина Лоран и сам служил когда-то в полиции, но недавно подал в отставку. Бедняга, новость о смерти единственной дочери сломает его.

Ещё одна причина, почему убийцу нужно как можно скорее поймать и призвать к ответу! Ради Мари Лоран, ради тех девятерых, кто был до неё. И ради тех, кто, возможно, ещё будет, если вовремя не остановить этого фиалкового демона.

Де Бриньон прибавил шаг, случайно наступил на ногу какому-то господину и выслушал о себе много нелестных слов, но останавливаться не стал. Но в следующий момент понял, что упустил из виду серый плащ, а отыскать его заново в такой толпе не было ни единой возможности. Отчаяние охватило комиссара, он остановился, беспомощно оглядываясь по сторонам, а запах фиалок, казалось, стал ещё сильнее, будто издевался над ним! Возможно, какая-то дама просто щедро сбрызнула себя духами, но де Бриньону казалось, что этот запах будет преследовать его до конца дней.

А потом небеса вдруг взорвались сотнями разноцветных искр, с оглушающим грохотом, под радостные крики толпы. Яркие сполохи, алые, синие, белые – фейерверк, новомодное развлечение, китайское, кажется? Де Бриньон никогда прежде такого не видел, но нынешняя ситуация как-то не располагала к развлечениям. К тому же, очередная вспышка озарила тёмный закуток возле самого входа в здание Восточного вокзала, а там – не показалось ли? – промелькнул знакомый серый плащ!

Комиссар без малейших колебаний направился туда. Какой-то мужчина преградил ему путь, но де Бриньон довольно бесцеремонно оттолкнул нерасторопного мсье в сторону, под возмущённые возгласы его жены, грозящейся позвать полицию.

Полицию! Да он и есть полиция – она, что, не заметила на нём мундир? Де Бриньон только фыркнул в ответ, и ускорил шаг, всё так же беззастенчиво расталкивая людей, имевших несчастье попасться ему на пути. И вот, здание вокзала, почти пустое, погружённое в сумрак. Свет горел только у касс, где стояло несколько человек: два джентльмена, да какая-то дама с ребёнком. В такое время, право? Почему они не на празднике?! Почему не смотрят фейерверк с остальными? Комиссар огляделся по сторонам, но больше никого не обнаружил. Револьвер пришлось поспешно убрать, чтобы не пугать честных граждан, но поздно – малыш уже заметил оружие, и теперь во все глаза смотрел на незнакомого господина в полицейской форме. А когда на улице снова громыхнуло, и радостно завизжала толпа, мальчик испуганно завыл, дёргая мать за юбку. Но та ни малейшего внимания на своё чадо не обращала, вовсю пререкаясь с кассиршей за стеклом:

– Как это – ничего не можете сделать?! Но мы же опоздали всего на три минуты! А всему виной ваши проклятые праздники! Все дороги перекрыты, на площади яблоку негде упасть, да что за невезение?! – С кошмарным акцентом говорила она, от души коверкая французский язык. – Поезд ещё наверняка не отбыл! Я прошу вас, сделайте что-нибудь, у меня же ребёнок! Леон, милый, прошу тебя, не плачь! Видите, что вы наделали? Мой сынишка плачет из-за вас!

Чёрт возьми, подумал де Бриньон. Но вовсе не из-за рыдающего мальчика – увы, наш комиссар был не настолько сентиментален! Расстроило его то, что часы над кассами показывали пять минут первого. И эта женщина, бессовестно скандалившая на кассе, только что опоздала на свой поезд, кажется? «Ваши проклятые праздники», она сказала? Стало быть, сама не француженка. И ещё этот её акцент – судя по всему, немецкий… но имя у ребёнка явно не германское.

Швейцария, чёрт возьми! Там живут и французы, и немцы в равном количестве. Каждый день с Восточного вокзала в Берн отходит полночный экспресс. Помнится, частенько опаздывает – так что претензии этой мадам, может статься, не такие уж безосновательные? Может, ещё есть шанс успеть? Размышлять де Бриньон не стал, стремительно бросившись в сторону дебаркадера, а в голове билась одна мысль – только бы не опоздать, ну только не опять, Господи!

Но он опоздал. Именно этой ночью поезд отправился по расписанию. Когда де Бриньон выбежал на платформу, состав уже почти скрылся из глаз, но комиссар всё же успел увидеть, как человек в сером плаще на ходу запрыгивает на заднюю площадку последнего вагона.

В дальнейшей погоне не было смысла, но упрямый комиссар всё равно побежал – вплоть до самого конца платформы, будто в ожидании чуда. Однако никакого чуда не случилось, поезд уехал, увозя убийцу с собой. Де Бриньон ещё видел его, человека, в сером плаще – переводя дух, тот прижимался спиной к двери багажного вагона, и, как будто, смотрел на своего преследователя. Но де Бриньон не мог разглядеть лица, как ни старался. Состав успел отъехать слишком далеко.

Да и имело ли это смысл? На ближайшей же станции поезд остановят, полицейский патруль проверит вагоны на наличие посторонних, и, если убийца не спрыгнет где-нибудь на перегоне, то его обязательно найдут. В любом случае, нужно послать ребят прочесать окрестности, далеко он не уйдёт, к тому же неизвестно, насколько серьёзно его ранение.

Де Бриньон чертыхнулся, и уже собрался, было, пойти назад, но помедлил, заметив что-то на самом краю платформы. Подошёл поближе, пригляделся – это оказался платок. Обычный шейный платок, судя по пятнам крови, оброненный убийцей. Комиссар наклонился и поднял его.

Платок пах фиалкой.

Часть первая. Жозефина

I

– Вы уже слышали последние новости?

– Вы про того убийцу? Право, как же не слышать?

– А правда ли, что он сбежал из Франции сюда к нам, в Швейцарию?

– Помилуйте, дорогая! Вздор и вымысел!

– Вы так считаете? Об этом все газеты только и пишут!

– Да-да, я тоже слышала! Вроде как, французская полиция села ему на хвост, и он не придумал ничего лучше, чем приехать сюда, в Швейцарию, полночным бернским экспрессом!

– Бог мой, как страшно! Говорят, он убивает только женщин?

Вот такими оптимистичными возгласами встретили меня во дворе курортного альпийского отеля с мрачным названием «Коффин» [1]. Надо думать, англичане здесь останавливаются нечасто, и о причинах догадаться нетрудно.

Однако, что за чудесное начало дня! Все эти истории о серийном убийце звучали, хм, многообещающе. Что ж, я суеверной никогда не была, в отличие от моей Франсуазы, которая замерла на выходе из экипажа, начисто игнорируя протянутую ей руку услужливого лакея. Бедняжка вся обратилась вслух. Мнительность, определённо, сведёт её в могилу однажды.