Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского), стр. 32
Выйдя из учительской, он догнал Сашу. Лицо Саши выражало протест и упрямство.
– Так я и пошёл! Лучше и не просил бы.
– А он и не просил, – оглядываясь на учительскую, ответил Одинцов. – Он приказал.
– Мне это приказать никто не может.
– Тише! Ты что? Он же учитель, он же хочет как лучше сделать…
Саша смолк.
Одинцов пошёл договариваться с Зориной.
– И никаких объяснений там. Понятно, Зорина? Полагаюсь на тебя.
Лида Зорина кивнула головой. Она тоже была озадачена поручением учителя.
– Он, верно, хочет, чтобы вы все помирились? – шёпотом спросила она.
– Не знаю. Я не ссорился. Одним словом, пообедай и приходи в школу. За Сашей я сам зайду, и вместе пойдём!
Глава 31
Гости
День у Васька был мучительный, не похожий ни на один прежний будний день. Он валялся на кровати до десяти часов. На все вопросы тётки кратко отвечал:
– Сегодня нет занятий.
– Да почему же это нет занятий? – удивлялась тётка. – Все ребята в школу бегут!
– А нас отпустили.
– Чудно! А с чего же это ты в постели валяешься? – снова подступила тётка к племяннику. – Заболел, что ли?
– Да нет…
– И в кино не пойдёшь?
– Не пойду.
Тётка обиделась и говорила Тане в кухне так, чтобы слышал Васёк:
– Всё капризы какие-то у него являются. А в кино мы и сами пойдём. Уж очень, говорят, картина геройская идёт!
Васёк слышал и молчал. Ему было не до кино. Его мучила мысль о школе: «Что-то там теперь делается?»
После обеда тётка решительно подошла к Ваську, потрогала его лоб, заставила смерить температуру. Всё было нормально.
– Здоров, – снимая с носа очки, объявила вслух тётка. – Просто своё «я» показываешь! Ну и сиди один!.. Таня, пойдём!
– Ещё рано, Евдокия Васильевна, – нехотя сказала Таня.
Её не на шутку беспокоил Васёк, но она побаивалась тётки и не решалась при ней заговорить с Васьком.
«Ты мне всё воспитание сбиваешь», – уже однажды упрекнула её Евдокия Васильевна.
– Пойдём, пойдём! – поджимая губы и туго закручивая на затылке узел, торопила тётка. – Мороженого покушаем, получше места займём!
– Да места всё равно согласно взятым билетам, – со вздохом сказала Таня, надевая пальто.
Когда они вышли, Васёк подошёл к окну и стал смотреть на улицу. По улице шли школьники и школьницы.
«Из школы идут! Поздно. Наверно, совет отряда был у них, – подумал Васёк. – У нас тоже часто бывал совет отряда… я сам объявлял ребятам об этом!»
Васёк прислонился лбом к холодному стеклу. Потом быстро отодвинулся. На улице стояли три знакомые фигуры. Одна из них отделилась и быстро ушла; Васёк узнал Булгакова. «Зачем он приходил?»
На лестнице послышались шаги и голос Лиды Зориной:
– Здесь даже дверь не заперта… Трубачёв, ты дома?
Из-за плеча Зориной выглядывал Одинцов.
– Я дома, – сказал Васёк, вопросительно глядя на обоих. – Идите в комнату.
– Здорово! – развязно сказал Одинцов и тут же смутился.
– Здравствуй! Мы пришли узнать, как твоё здоровье, – поспешила на выручку Лида и вдруг заметила измятые подушки и свисающую с кровати куртку: – Ой, какой беспорядок! Это убрать надо. Сейчас Сергей Николаевич придёт.
– Сергей Николаевич? – Васёк сдвинул брови и посмотрел на Одинцова. – Зачем?
Одинцов пожал плечами:
– Не знаю.
– Нет, знаешь. И говори. А то опять… сам пришёл, а сам…
– Честное пионерское… – торжественно начал Одинцов.
Но Лида решительно перебила его:
– Никаких объяснений! Сказал – приду! И всё. Понимаешь?.. А у тебя беспорядок, на полу обрезки какие-то. Давай щётку!.. Одинцов, раздевайся.
Лида сняла шубку и платок:
– Васёк, на, повесь! И не стой с раскрытым ртом. Смотрите, что кругом делается!
В комнате действительно был беспорядок. С утра тётка ходила расстроенная и в первый раз оставила комнату неубранной. На стуле было брошено её шитьё, на письменном столе Васька валялись какие-то инструменты.
– Скорей, скорей! Ужас что делается! – заткнув за пояс полотенце, говорила Лида. – Одинцов, собирай в ящик инструменты!.. Васёк, прибери стол! Он же первым долгом на твой стол посмотрит!
Мальчики, не рассуждая, принялись за работу. Поправляя постель и взбивая подушки, Лида говорила:
– Надо, чтобы всё прилично было!
Васёк прибрал свой стол. Одинцов сгрёб со стула ворох материи:
– А это куда?
– Это тёткино! – испугался Васёк. – Не тронь, а то спутаешь ей всё, она сердиться будет!
– Подожди! – Лида накрыла всё газетой. – Нехорошо, но уж раз тёткино…
– Мы за тётку не отвечаем, – решили ребята. – Надо только просто так сказать, что это её.
На обеденном столе на чистой скатерти стояла плетёная сухарница.
– Сюда бы хорошо такую салфеточку… – сказала Лида.
Васёк пошарил в комоде и вытащил что-то белое, с кружевами.
– Можно этим, – сказал он.
– Это ж косынка! – возмутилась Лида.
Васёк полез в буфет.
– Вот! – с торжеством сказал он, вынимая оттуда вышитую салфеточку.
– Теперь хорошо! Совсем другое дело! – отходя от стола и склонив голову набок, радовалась Лида. И вдруг всплеснула руками: – А что, если учитель захочет… чаю?
Мальчики оторопели.
– Ну, как это захочет… – протянул Одинцов, глядя на Васька.
Тот пожал плечами:
– Я думаю – нет. Он дома напьётся.
– А я вам говорю, может и тут захотеть. Он же в гости придёт. Вот возьмёт да и скажет: «Я хочу чаю».
– Не морочь голову! – рассердился Одинцов и передразнил девочку: – «Хочу чаю»! Ведь он же учитель.
– Здравствуйте! – насмешливо сказала Лида. – Если учитель, так и чаю не пьёт?
– Нет, пьёт, конечно, – озабоченно сказал Васёк и вспомнил: – У нас печенье есть.
– Давай! – строго приказала Лида. – Всё давай, что есть!
Васёк снова полез в буфет:
– Держите: сахар, масло…
Через полчаса ребята торжественно сидели за столом, открыв в кухне входную дверь, чтобы учитель не споткнулся на лестнице. На столе стояли четыре стакана с блюдцами, сухарница с печеньем, маслёнка с маслом и сахар. Чайник с кипячёной водой на всякий случай был уже приготовлен.
История с зачёркнутой фамилией, ожидание сбора – всё отодвинулось на задний план. Васёк и Одинцов радовались возможности снова попросту говорить друг с другом, не касаясь недавней размолвки.
И хотя Васёк боялся прихода учителя, но в обществе Одинцова и Лиды чувствовал себя спокойнее. А Лида вся ушла в роль хозяйки. Переставляя на столе то маслёнку, то сухарницу с печеньем, она отходила в сторону и любовалась сервировкой стола.
Одинцов радовался, что у Васька в отношении к нему уже не было враждебности. Беспокоило Одинцова только то, что Саша ослушался Сергея Николаевича и от самого дома Васька решительно повернул обратно.
– Чтоб я ещё унижался перед Трубачёвым! Этого мне никто приказать не может! Идите сами!
«Упрямый! – подумал Одинцов, сознаваясь себе, что, будь он на месте Саши, он тоже не пошёл бы к Ваську первый. – Учителя не знают, какие ребята. У нас ведь сроду никто первый не подойдёт, если поссорились!»
Ребята говорили шёпотом, прислушиваясь к каждому шороху.
– Тише, – сказала вдруг Лида. – Идёт!
На лестнице действительно послышались шаги. Все трое наперегонки бросились туда.
– Пожалуйста, пожалуйста! – кричала Лида.
– Входите! Здесь десять ступенек, – беспокоился Васёк. Одинцов держал настежь раскрытую дверь. На пороге показалась… тётка.
– Ой! – пискнула Лида.
– Это… тётя, – сказал Васёк.
Тётка подозрительно оглядела всю компанию:
– Здравствуйте, дорогие гости!
– Здравствуйте, – поспешно сказал Одинцов, подтягиваясь и поправляя на груди галстук.
– Здравствуйте… Простите, пожалуйста, мы тут хозяйничали, – смущённо улыбаясь, поясняла Лида, идя за тёткой и показывая ребятам глазами на сервированный стол.
Тётка быстро оглядела с ног до головы Лиду, так же внимательно – Одинцова, потом подошла к столу и подняла вышитую салфетку.