Сказки Уотершипского холма, стр. 32

Однако все больше кроликов стало от нее отдаляться. Обитатели колонии собственными глазами видели страдания юных кроликов, отвергнутых обществом сородичей, но не могли предвидеть эпидемию Белой Слепоты. Кое-кто даже навещал потомство Милли — жалостливые кролики пытались убедить молодняк, что они хотели бы помочь и способствовать их возвращению в колонию, тем самым положив конец безобразию, творимому Ауслой.

И вот река снова принесла мне обрывки новостей. Как-то раз, летней ночью, я ждала известий, задыхаясь в углу тесной норы, переполненной скученными кроликами. Я выяснила, что несколько кроликов, объединившись, привели несчастное потомство Милли обратно в свою колонию и предоставили им пустующую нору вопреки распоряжениям Ауслы. Когда Мушка сама явилась к ним с приказом о выселении, ее встретили разгневанные крольчихи из числа тех, что когда-то первыми пришли на это место и основали вместе с ней новую колонию. Они стояли насмерть, протестуя против изгнания крольчат. Между крольчихами завязалась потасовка, и Мушка, крупная и грузная самка, побила двух-трех противников. Впрочем, она не могла в одиночку бороться против всех.

Много дней подряд река молчала. Мы узнали только о тщетном негодовании Мушки, которая обходила кроличьи норы и увещевала соплеменников одуматься, желая восстановить свой авторитет. Наш тройственный союз — и я, и Росинка, и Тычинка — подумали, что следовало бы спустить все на тормозах. Но Мушка была настолько испугана угрозой Белой Слепоты, что уже не могла спокойно взвешивать все за и против. Она решила идти напролом, только бы не допустить повторной вспышки ужасной болезни в «Грядущем». Шли дни за днями, но никаких событий не происходило. Таинственная Река несла нам только известия о пустых хлопотах и гневной решимости Главной Крольчихи.

Никогда не забуду, как я лежала без сна у стены длинного тоннеля в Эфрафе, сопереживая и наполняясь яростью Мушки, переливавшейся в меня. Я не могла не удивляться, что другие не чувствуют прилива мощной волны. Такого бурного потока знаний я еще никогда не получала.

Итак, позиции Мушки чрезвычайно ослабли из-за происшествия с Милли и ее крольчатами — особенно потому, что Главная Крольчиха отказалась идти на уступки.

Вся эта история разворачивалась как раз в то время, когда сама Мушка в третий раз ждала прибавления семейства. Она вынуждена была отойти от своих обязанностей Главной Крольчихи, чтобы ухаживать за новорожденными крольчатами. Детеныши ограничивали ее передвижения, и постепенно Мушка теряла власть и влияние.

В колонии то и дело раздавались голоса требовавших свергнуть Главную Крольчиху, поскольку она отказалась пойти на уступки и вернуть обратно помет Милли.

После этого мы больше не получали никаких вестей, и нам неизвестно, что дальше стало с колонией «Грядущее» и с их Главной Крольчихой, находившейся на грани отчаяния. Но прекращение потока знаний я никак не связываю с Таинственной Рекой. Это произошло сразу после того, как в Эфрафе появился Лохмач, и его назначили офицером в Тоннеле на Задворках, за Отметиной. Это та самая Отметина, за которой поселили нас. А когда ты впервые заговорил с Росинкой о побеге, Лохмач?

— Тем же вечером, после прибытия в Эфрафу, — отвечал Лохмач. — Это было в моей норе. Ты помнишь, Росинка? Мы разработали план, и ты решила организовать группу крольчих для побега. Мы решили сообщить крольчихам о наших планах в тот же день, а вечером отправиться в путь. Чем меньше будет у них времени на размышления, тем лучше, подумали мы.

— Но в тот вечер побег не состоялся. Тебя задержал генерал Зверобой.

— Да, мы отложили побег до следующего вечера. Была ужасная гроза. Это было в тот вечер, когда арестовали Нелл.

— А сколько дней ты прослужил в Эфрафе? — спросила Виллина.

— Три.

— Я прекрасно помню свои страхи, — вмешалась Росинка. — Меня пугала мысль, что крольчихи будут думать о побеге целые сутки. Я боялась, что нашу тайну раскроют, и тогда нам конец. И я оказалась права. Если бы Нелл арестовали чуть позже, нам было бы очень плохо.

— Это была моя последняя ночь в Эфрафе, — продолжала Виллина. — Я уже все знала о побеге, но мне пришлось ждать. И вот в ту самую ночь я решила напоследок сходить к Реке Знаний. Я пошла туда одна, без подруг.

— Я не решилась отправляться к реке в последнюю ночь, — сказала Росинка. — У меня просто не было сил. Мы с Тычинкой переволновались: до смерти боялись, что наши планы будут раскрыты.

— В ту ночь никаких известий не было, — сообщила Виллина. — Я не узнала ничего нового. Все та же информация о растущей оппозиции и негодовании Мушки. Интересно, чем все закончилось?

— Самое странное во всей этой истории, — проговорила Росинка, — что мы до сих пор ничего не знаем ни о колонии «Грядущее», ни о Главной Крольчихе, ни о потомстве Милли. Что с ними всеми сталось? Где они? Быть может, все это происходит совсем рядом, а может, далеко-далеко, куда не добраться даже за много дней пути.

— Какая дикая история! — воскликнул Орех. — Ничего подобного в жизни не слышал!

Ни Орех, ни другие кролики, слушавшие рассказ Виллины, ни на секунду не усомнились в существовании подземной реки. Когда кролики сталкиваются с каким-нибудь необычным явлением, никто из них не задумывается, объяснимо оно или нет. Идея сверхъестественности никогда не посещала их головы. Многое на свете необъяснимо: например, различные фазы Луны. Загадочен мир, лежащий вокруг, но кролики воспринимают его как часть своей жизни. Точно так же и подземная Река Знаний — они не испытали ее влияние на собственном опыте, но ведь и многое другое осталось по ту сторону их жизни! Из ряда вон выходящим в истории с Виллиной было только одно: они не понимали, как Виллина могла узнать всю эту историю, получить информацию о кроликах, которые обитали где-то в далеких краях, тех, кого она в жизни не видела. Как рассказывала Виллина, эти кролики не вступали с ней в контакт, не общались с ней: она получала сведения обо всем, что происходило в чужой колонии, так, будто сама присутствовала среди них. И если бы она не получила информацию через Таинственную Подземную Реку — ведь нет сомнения, что в мире насчитывается немало таких подземных потоков, несущих струю знаний, — сведения пришли бы к крольчихе каким-нибудь иным способом. Каким же? Любым другим, ответили бы кролики. Наверное, информация витает в воздухе, плывет по воде или распространяется иными способами, и совершенно случайно ее перехватывают такие одаренные и восприимчивые кролики, как Пятый и Виллина. И в этом-то и странность. Многие, впрочем, считают, что ничего странного здесь нет. Ведь всем известно, каким сверхъестественно обостренным восприятием обладают оба кролика — и Пятый, и Виллина.

Кролики долго спорили, не соглашаясь друг с другом. Последнее слово осталось за Смородинкой. Ему предоставили возможность сделать вывод, который удовлетворил бы все собрание.

— Мы еще не раз вернемся к этому вопросу, — подытожил он.

13. Новая кроличья колония

Кихар, черноголовая чайка, пролетал над Цезаревым Поясом и Уотершипским холмом, направляясь на запад. Летел он низко, делая зигзаги то вправо, то влево и спускаясь, когда ему вздумается, чтобы подкормиться на приглянувшемся ему участке земли.

Настроение у Кихара было самое что ни на есть препоганое. Он был агрессивен и раздражителен, как все птицы его породы, что живут в вечной борьбе друг с другом и с мириадами других пернатых, и к тому же ему совершенно не хотелось выполнять бесконечные поручения обитателей Уотершипского холма. Одно дело — драться, атакуя кроличьих врагов, но летать туда-сюда на посылках — совсем другое. Пять месяцев тому назад он с удовольствием вмешался в конфликт с Эфрафой, спорхнув прямо на голову генералу Зверобою и прикрыв собой Лохмача, бежавшего из плена вместе с пятью крольчихами. Тогда он помог им скрыться, показав путь вдоль берега реки. Кихару нравились бешеные атаки. Когда-то кролики спасли ему жизнь, когда он, тяжело раненный и беспомощный, лежал на склоне холма. После этого Кихар охотно соглашался летать на разведку. Один из таких вылетов кончился для чайки печально: он обнаружил Эфрафу.