100 великих женщин, стр. 56

Последние годы жизни характер у Виктории испортился. Да и понятно: её все чаще и чаще близкие и министры воспринимали как выжившую из ума старуху, брюзгу и зануду. Она же считала, что окружающие несправедливы к ней, что её опыт ещё рано списывать с «корабля современности», поэтому Виктория по-прежнему вмешивалась в дела государства, писала злые и поучающие письма министрам и ворчала по поводу новых нравов. Обычный конфликт «отцов и детей»…

И как всегда старшее поколение находит поддержку во внуках. Сдержанная, несклонная к обычным женским сплетням, Виктория стала наперсницей внучки Алисы, сочувствовала её любви к наследнику российской короны Николаю. Виктория вспомнила, как была удивлена она странностями императора далёкой дикой страны — тоже Николая, только Первого, который в 1844 году во время визита в Великобританию требовал стелить ему на ночь вместо перин солому из королевских конюшен. Но разве кто-нибудь, влюбившись, прислушивается к своим бабушкам? Виктория, в конце концов, сделала всё от неё зависящее, чтобы любимая внучка стала императрицей Александрой Федоровной. Она была старой и опытной, английская королева… Перед свадьбой Алисы Виктория пророчески заметила: «Состояние России настолько плохое, настолько прогнившее, что в любой момент может случиться что-то страшное». Но даже эта «мудрая черепаха» не могла себе представить, что отдала любимую внучку на эшафот в чужую, варварскую страну.

Кончину Виктории после короткой болезни искренне оплакивали миллионы её подданных. И неудивительно — для многих соотечественников Виктория казалась «вечной» правительницей, других они за свою долгую жизнь не знали. Виктория стала символом целой эпохи, именно при ней Великобритания стала империей, имевшей свои земли в Индии, Африке, Латинской Америке, именно при ней Британия пережила экономический и политический взлёт. Понятно, что многим в истерической скорби тех дней казалось, будто со смертью королевы на рубеже веков рушится мир, грядёт катастрофа.

Имелись, разумеется, и другие мнения. Пусть их было меньшинство, но упомянуть о них стоит. Один из современников писал: «Относительно личности королевы избегают говорить всё, что думают. Из того, что я слышал о ней, явствует, что в последние годы своей жизни она была довольно банальной почтенной старой дамой и напоминала многих наших вдов с ограниченными взглядами, без всякого понимания искусства и литературы, любила деньги, обладала некоторым умением разбираться в делах и некоторыми политическими способностями, но легко поддавалась лести и любила её… Впрочем, публика стала видеть в этой старой даме нечто вроде фетиша или идола…»

Но в конце концов о свойствах личности и чертах характера можно говорить бесконечно, имея при этом самые разнообразные мнения, однако о королеве благополучие её страны скажет больше самых красноречивых слов. А у детей и внуков Виктории были ещё более веские основания чтить умершую за бережливость, предприимчивость и те богатства, которые подарила она царствующему британскому дому. Более четырех десятков потомков оставила Виктория после смерти, почти во все династии Европы «проникли» её наследники. «Викторианство» до сих пор вспоминается в Англии как райское, благословенное время. И если даже всё было вовсе не столь безмятежно, как теперь представляется, каждому государству нужна «своя Виктория», как миф о «теплом», «уютном» «времечке», в которое и погода была лучше, и женщины красивее, и дети не взрослели, и старики не старились…

ЕЛЕНА ПЕТРОВНА БЛАВАТСКАЯ

Одна из самых закрытых для женщин областей деятельности — философия, рефлексивная мыслительная работа. Может быть, по-житейски дамы подчас и умнее сильного пола, однако в эмпиреи отвлечённого знания они поднимаются с большим трудом, да и то на уровне школьной программы. Пожалуй, единственной женщиной в мире, которая не побоялась проникнуть в дебри сложных умозрительных конструкций, была Блаватская. Да и то, изыскания Елены Петровны с большим трудом можно назвать чисто философскими, это, скорее, оккультизм, связанный с религией.

Соотечественникам остаётся только гордиться, что из обычной русской барышни выросла такая удивительно нестандартная личность. Среди предков Елены Петровны было много исторических личностей России, Франции, Германии. Девочка воспитывалась в основном в семье бабушки по матери, образованной, можно сказать, исключительной женщины. Она переписывалась со многими знаменитыми естествоиспытателями, один из которых даже назвал в честь неё найденную им ископаемую раковину — Venus-Fadeeff. Бабушка завела в доме загадочный кабинет, который воспламенял живое воображение маленькой Блаватской. Много диковинных вещей видела девочка, проникая за таинственную дверь — чучела разных зверей и птиц, яркие цветы на стене. Приходя в бабушкин кабинет, девочка садилась на чучело чёрного моржа, и в сумерках ей казалось, что зверь начинал шевелиться. Немудрёно, что именно здесь, как утверждала Блаватская, ей и являлся впервые её учитель — индус в белой чалме, всегда один и тот же.

Её мать занималась литературным трудом — довольно редкая для женщины профессия в середине прошлого века. Читающей публике она была известна под псевдонимом Елизавета Р-ва. Её называли русской Жорж Санд. Когда Лене исполнилось одиннадцать, её двадцативосьмилетняя мать умерла. С тех пор девочку стали преследовать «голоса» и с ней начали случаться странные необъяснимые происшествия.

Однажды когда она упала с лошади, то ясно почувствовала чьи-то руки, которые поддерживали её, чтобы она не разбилась. Другой случай произошёл с Блаватской, когда она была ещё совсем крошкой. Высоко на стене висела картина, задёрнутая белой материей, которую девочка по детскому любопытству непременно хотела посмотреть. Она соорудила пирамиду из двух столов и влезла на неё, упираясь рукой в пыльную стену. В то мгновение, когда девочка отдёрнула уголок занавески, она потеряла равновесие. И больше она уже ничего не помнила. Очнулась она совершенно невредимая, на полу, столы стояли на своих прежних местах, занавеска на картине была задёрнута, и только след маленькой ручки на стене доказывал, что случившееся происходило наяву. Вот такие удивительные истории происходили в детстве с Еленой Петровной.

В восемнадцать лет она вышла замуж за пожилого непривлекательного господина Блаватского. Поговаривали, что она сама сделала ему предложение, а следующие три месяца после свадьбы отбивалась от мужа, который требовал от неё выполнения супружеских обязанностей.

Второй период жизни Блаватской известен мало. По официальной версии, почерпнутой из её биографии, изданной в России в 1997 году, Блаватская путешествовала: из Константинополя поехала в Египет, потом в Афины. Объездила Малую Азию и Северную Африку, изучала языки, общалась с бедуинами и африканскими колдунами. В 1851 году она встретила Махатму Мориа, главу эзотерической философской школы «Белое братство», которая базировалась в монастырях Тибета. Все последующие годы Махатма посылал Елене Петровне таинственные послания — письма в маленьких конвертиках, которые падали буквально с потолка, то есть материализовались прямо на глазах у изумлённых поклонников Блаватской.

Но есть и другая, семейная версия, которую изложил её двоюродный брат Сергей Витте (выдающийся русский политик). Елена, сбежав от мужа, поступила в Константинополе в цирк, вышла замуж второй раз за оперного певца Миштровича, занялась спиритизмом, давала фортепьянные концерты в Париже и даже родила сына Юрия. По слухам, ребёнок умер в младенчестве. Конечно, Елена Петровна решительно отрицала столь неприятные для неё факты и даже собиралась в последние годы жизни подать в суд на газету «Сан», опубликовавшую эти сведения, и представить доказательства того, что она девственница.