100 великих женщин, стр. 137

МЭРИЛИН МОНРО (НОРМА БЕЙКЕР)

В XX веке нет, пожалуй, другого, помимо Мэрилин, имени, которое символизировало бы по негласному соглашению совершенную женственность. В свете юпитеров женственность все теснее смыкалась с сексуальностью, и хотя это последнее понятие так и не успело устояться до полной ясности, к актрисе Монро прочно прилепилась слава первой и самой знаменитой секс-звезды, секс-бомбы. Она казалась современникам необыкновенно красивой, она сделала свою внешность, довела её до совершенной кукольности. Потомки, безусловно, найдут в ней изъяны — эстетические идеалы быстро меняются, однако вряд ли когда-нибудь новые ценители сочтут образ Монро заурядным. В этой женщине сквозь бездарные фильмы, банальные роли, через надуманные позы и слабенький голос всегда проступал магнетизм какой-то тайны, которая даже не была создана ею самой. Эта тайна пульсировала в Монро помимо её воли. Вложенная в её тело и душу, тайна вела её к вершинам славы и в пропасть гибели. Не зря жизнь и смерть этой красотки, ничего особенного не внёсшей в мировую культуру, волнует сегодня и обывателя, и элиту.

Многие американцы, писавшие о Монро, не избежали соблазна объяснять все её беды и достижения обожаемыми в Новом Свете фрейдистскими мотивами. Дескать, не знала бедняжка Норма своего отца — вот и сложилась у неё нестабильная психика с вечными поисками сильного плеча. Да и с матерью будущей звезде не повезло. Двадцатичетырехлетняя Глэдис, оставшаяся одна с маленькой дочуркой на руках, не умела заработать на жизнь в годы экономического кризиса. Она лишь беспомощно уповала на чудесное будущее дитяти, валялась в кровати и иной раз выпивала с подвернувшимися собутыльниками. В конце концов Глэдис «загремела» в сумасшедший дом, где и сгинула бесследно. Шестилетняя Норма досталась подруге матери Грейс Мак Ки. Однако тётя Грейс не смогла сама обеспечивать девочку, и для Нормы начались годы скитаний по приютам, случайным семьям, которые зарабатывали свои гроши на пособии, выдаваемом государством для воспитания сиротки. Одно из самых ужасных впечатлений, оставшихся у Монро из детства, — купание в грязной ванне. Воду в этом семействе экономили, и мылись все по очереди, не меняя её. Очередь Нормы была последней. Она ни за что не хотела ложиться в использованную чёрную жижу, тогда её насильно запихивали в ванну, держа за руки и за ноги. Этот почти культовый рассказ знаменовал собой невероятные издевательства, которым подвергалось тело будущей «всеобщей женщины Америки».

Аскетическое детство, однако, не помешало Норме уже в тринадцать лет неумеренно натираться кремами, малевать губы и раскрашивать лицо. Кокетства не смогли бы в ней убить ни скверные туалеты, ни нищенское существование, ни все ханжи мира, вместе взятые. Она рано начала встречаться с парнями, придумала себе искусственный смех, знаменитую виляющую походку. Но тётя Грейс напрасно беспокоилась за честь маленькой нимфетки, «лягушачья холодность» будущего секс-символа стала общей темой в рассказах об отношении Мэрилин с мужчинами. Об этом спорили даже кинокритики.

Первый муж — Джим Доуэрти мог гордиться — для «первой» женщины Америки он стал первым мужчиной. Однако это обстоятельство союза их не укрепило. Норма ненавидела хозяйство, предпочитала больше думать о сердце своего супруга, чем о его желудке. Она подбрасывала усталому Джиму, возвратившемуся с работы, дурацкие записочки с объяснениями в любви, но в ужине для любимого ограничивалась сэндвичами. Муж не оценил экстравагантности своей жены и попросился в армию. Для Нормы снова настали «чёрные» дни. Она поступила работать на завод. Родители Джима, неусыпно следившие за невесткой, радовались — каждое утро Норма, раскрашенная как рекламная красотка, облитая с головы до ног духами, отправлялась красить фюзеляжи самолётов. Они не знали, что жена и думать забыла о своём супруге, а в её хорошенькой голове зрел коварный замысел — стать фотомоделью.

Первые шаги в новом бизнесе принесли Норме моральный и денежный успех. Час позирования в агентстве по фоторекламе купальных костюмов стоил столько же, сколько целый месяц работы на заводе. От неё требовалось только выставлять перед объективом грудь, талию, бедра. Словом, делать то, чем овладела она ещё в юном возрасте. Впереди светила заветная мечта — выгодно показаться и стать знаменитой киноактрисой. Однако красивым телом зарабатывали тысячи фотомоделей, а пробиться к вершинам ей, бедной сиротке, казалось почти невозможным. Норма, не долго раздумывая, применила для атаки Голливуда испытанный веками чисто женский приём. Она стала искать сексуальных знакомств с сильными мира сего. Но, лишённая всякой практичности и чутья, она напоролась на Говарда Хьюгса, босса крупной кинокомпании, который хоть и умело флиртовал с красотками, однако отчаянно боялся женской постели. Когда упорная Норма наконец добилась встречи с богачом, когда она закрыла глаза в роскошном кресле в фамильном замке Хьюгса, предвкушая новые завоевания, непутёвый любовник, запутываясь в словах, объявил гостье, что ему необходимо срочно улететь.

От полного краха Норму спасла, как ни странно, старая дева и пресловутая конкуренция фирм. Заведующая агентством, где позировала Норма, узрев интерес кинокомпании, возглавляемой Хьюгсом, познакомила молодую женщину с главой киностудии «XX век — Фокс» Беном Лайоном. Немедленно был заключён контракт. Так, Норма взяла штурмом толстые стены, ограждавшие Голливуд. Между прочим, именно этот скучающий продюсер придумал новенькой звучное имя — Мэрилин Монро.

Норма Джин Доуэрти, ставшая Мэрилин Монро, чувствовала себя опьянённой от счастья. Но крупные кинокомпании заключали сотни аналогичных контрактов, регулярно выплачивая некоторую сумму денег, чтобы пойманная жертва окончательно не впала в отчаяние. Долгие месяцы ожидания роли обычно заканчивались разочарованием и депрессией, надежда сменялась унынием. Через год после подписания контракта с «Фокс» Мэрилин поняла, что она забыта, а её мечты о сорока любовных посланиях, которые кинозвезды получают каждую неделю, окончательно разрушены. Она попыталась возобновить хлопоты о контрактах с другими кинокомпаниями, но безуспешно.

В ожидании лучших времён Мэрилин нанимает себе репетитора по актёрскому мастерству. Теперь под неусыпным оком опытной актрисы и некрасивой женщины Наташи Ляйтес Мэрилин ищет новые пути завоевания Голливуда. Ей кажется, что профессиональное совершенствование приведёт-таки к успеху. Однако не мучительные романы-однодневки, не самозабвенные занятия с Наташей Ляйтес, которая, кстати, на долгие годы станет единственным авторитетом Монро в кино, ни на йоту не приближают нашу героиню к заветному экрану. Она по-прежнему остаётся безвестной статисткой, которая проводит дни в артистическом кафе, изо всех сил делая вид, что у неё в жизни всё о'кей, подрабатывая дешёвой рекламой.

Лишь спустя четыре года после первого контракта судьба, казалось, улыбнулась ей. Мэрилин получила крохотную роль распутной блондинки в фильме «Асфальтовые джунгли». Друзья и знакомые рукоплескали дебютантке, но только глупец мог поверить, что Монро повезло — сексуальных блондинок в Голливуде водилось видимо-невидимо. И всё же Мэрилин заметили и снова пригласили… на роль все той же пресловутой блондинки. Потянулись вереницы эпизодов в фильмах, которые мало чем отличались от рекламного позирования. Экран разочаровывал Мэрилин не столько своей недоступностью, сколько такой же бездумной демонстрацией открытых частей тела и хорошеньких губок. Она мечтала сыграть роли, а ей предлагали просто ходить, просто раздеваться, просто купаться в ванной, только уже не в той грязной из далёкого детства, а в отделанной золотом, с голубой водой, но попахивавшей все той же использованной вонючей жижей.