Монмартрская сирота, стр. 5
Две руки с нежностью обвились вокруг шеи девушки.
— Да, Элиза, мой друг, моя сестра, это я… — едва слышно произнес мягкий гортанный голос.
— Ты, Колибри? Моя дорогая малютка! Ты?.. Но как ты здесь очутилась?
— О, индианка всюду проберется! Колибри — дочь Черного Орла, а Черный Орел — великий вождь команчей… Отец научил меня всем хитростям мужчин нашего племени и вселил в меня душу воина.
— Да, мало мужчин отважнее тебя, моя милая!
— Нужно торопиться… Идем… Наши друзья там… Они ждут тебя с лошадьми наготове.
— А отец?.. Мать?..
— Они все еще в плену у бандитов, но мы их выручим!..
— А Жо?.. Ты нашла его?
— Нет!
— В таком случае я не уйду! Я не покину Жо.
— Значит, ты остаешься?
— Да.
— Ладно, и я с тобой.
ГЛАВА IV
В хижине Фрэда было темно, как в яме.
Индианка вытащила из своего «мешочка для огня» огниво, трут, кремень и вмиг зажгла свечку из древесной смолы, вроде тех, что жгли наши деды.
— Итак, ты останешься со мной, Колибри?
— Ты не хочешь покинуть своего доброго старого Жо, а я не хочу покидать тебя.
— Если бы ты знала, что это за ужасные люди и как опасно среди них оставаться!
— Тем более необходимо мое присутствие! У нас, кстати, есть чем защищаться. Посмотри-ка: две винтовки, два кольта, патроны…
— А я и не подозревала, что они здесь есть.
— То-то, разве моя Элиза может быть трусихой?! — кратко и твердо сказала Колибри, снимая со стены винтовки.
— Конечно нет. Но я пришла сюда, умирая от голода, жажды и усталости; целых два дня мы без отдыха шли с бедным Жо, которому негодяи выкололи глаза. С твоим приходом ко мне вернулось мужество… Ты увидишь… ты сейчас увидишь!
— В добрый час, — промолвила Колибри, заряжая оружие. — Я узнаю в тебе прежнюю Элизу.
Обе они были совсем еще детьми, детьми в буквальном смысле этого слова: Элизе не было еще восемнадцати лет, а индианка, без сомнения, была не старше шестнадцати. Она была среднего роста и изящного сложения, с удивительно красивыми руками и ногами; под блестящей кожей цвета флорентийской бронзы угадывались гибкие и крепкие, как сталь, мускулы; ее черные с синеватым отливом волосы, по индейскому обычаю, ниспадали на спину двумя прядями, доходящими до пояса; широко открытые живые глаза блестели, как два черных алмаза; а за полными и влажными, как сердцевина спелого граната, губами виднелся ряд зубов молочной белизны.
Живописный костюм придавал этой чарующей естественной красоте еще больше оригинальности и прелести. На ней безукоризненно сидела охотничья блуза из бизоньей шкуры. Отделанная разноцветной вышивкой и тонкой бахромой по швам, стянутая в талии поясом из черной змеиной кожи, она спускалась до колен в виде юбки; панталоны из такой же мягкой кожи, с такими же украшениями и национальная обувь — мокасины, сшитые из шкуры луговых собак и кабаньей щетины, дополняли этот костюм.
— Надо искать Жо, — решительно сказала Элиза.
— Хорошо. Прежде чем потушить огонь… дай мне сориентироваться. А потом мы подумаем о защите в потемках.
Быстрым взглядом она окинула все закоулки хижины, прошлась по ней с закрытыми глазами, сосчитала шаги и, взяв карабин, сказала:
— Ладно! Я знаю теперь, что где расположено.
Приняв, таким образом, все предосторожности, она дала Элизе один из имеющихся у них револьверов с серебряной чеканкой на рукоятке, а другим вооружилась сама.
Затем она быстро заплела роскошные волосы своей подруги в косы, надела ей на голову соломенную шляпу и сказала смеясь:
— Из-за кос золотоискатели примут нас за китайцев.
Задув лучину, она спрятала ее в кисет и вышла на улицу.
Элиза последовала за индианкой, оставив дверь незапертой, и обе они бесстрашно поили осматривать таверны и «салуны» Золотого Поля.
Это было в высшей степени смелое и безрассудное предприятие, на которое не решились бы самые отважные храбрецы; девушки же, казалось, не находили в нем ничего необыкновенного.
Освещенные керосином таверны представляли собой простые бараки с оконными рамами без стекол. Благодаря этому снаружи легко было видеть всех посетителей.
В первом заведении Жо не было.
Кабаки, которых множество, были расположены на близком расстоянии друг от друга. Они занимали большинство домов единственной, изрытой грязными рытвинами улицы с деревянными тротуарами по сторонам, позволяющими с грехом пополам передвигаться по поселку, когда дождь превращает в топи огромные кучи песка.
Девушки с беспокойным любопытством приблизились к следующему заведению и стали заглядывать в окна.
Внутри все тонуло в оглушительном шуме: раздавалась самая безобразная ругань, отвратительные песни, велись адские игры. Сквозь густые клубы табачного дыма, наполнявшие кабак, они различали зверские, пьяные лица золотоискателей, но не находили среди них доброго негра, лицо которого легко было узнать.
Они упорно продолжали поиски, но старика нигде не было.
Было поистине чудом, что смелые девушки не были узнаны приходящими и уходящими посетителями таверны, которые испытывают какую-то странную потребность переходить из одного заведения в другое.
Наконец, как и следовало ожидать, один из золотоискателей, вероятно менее пьяный или более проницательный, чем другие, узнал их.
Он собирался войти в «салун» Джошуа, когда заметил девушек, которые в этот момент стояли на тротуаре, освещенном ярким светом фонарей.
Он изумленно протер глаза и пробормотал:
— Да зажарит дьявол мои внутренности, если это не проклятая девчонка. Право!
Он направился к девушкам, которые пустились бежать от него. Негодяй погнался за ними, крича во всю глотку. Он грубо схватил индианку за рукав блузы и хотел потащить ее за собой.
Не издав ни звука, она вытащила нож и одним ударом, которому позавидовал бы любой мексиканец, порезала ему руку до кости.
Пьяница испустил вопль бешенства и боли и поднял страшный вой:
— Она пролила мою кровь!.. Фрэд!.. Фрэд!.. Вор, фальшивомонетчик! Иди сюда!
На эти крики пьяницы толпой вывалились из таверн. Впереди всех был Фрэд.
— В чем дело? Чего ты?
— Она меня окровавила… Вот!.. — И он показал свою руку, порезанную до кости.
— Кто?.. Да кто же?..
— Другая!
— Какая другая!
— Та, что сопровождает проклятую девчонку.
Фрэд увидел наконец две ловкие фигуры, которые бежали в конце улицы, и закричал во всю силу легких:
— Беда, друзья!.. Беда!.. Не давайте им убежать!
Фрэд не старался даже объяснить себе, каким образом девушка, оставленная им в хижине, очутилась теперь на улице в сопровождении индианки.
Прежде всего нужно схватить их: как все случилось — выяснится потом.
Элиза и Колибри успели бы скрыться, если бы этому не помешала непредвиденная случайность.
Деревянный тротуар, по которому бежали девушки, сломался под индианкой, и нога бедняжки застряла между двух досок, как в капкане.
Пока она ее высвобождала, банда пьяных негодяев успела приблизиться.
С решимостью, которую нельзя было предполагать в столь хрупком существе, Элиза заслонила подругу и, направив на толпу длинное дуло револьвера, захваченного ею в хижине, без малейшего колебания спустила курок.
Один из нападавших рухнул на землю.
Крики и проклятия возобновились с удвоенной силой. Но внезапный отпор, столь же решительный, сколь и неожиданный, на минуту остановил толпу.
Как ни был короток этот промежуток, он дал возможность Колибри освободиться, и обе девушки стремглав бросились вперед.
К несчастью, из-за остановки они потеряли две минуты! Две минуты, за которые они успели бы спастись в поле и найти стоянку друзей.
Теперь же, увы! путь им преградила пьяная толпа, подымавшая все больший шум.
Им ничего больше не оставалось, как укрыться в хижине Фрэда, стоявшей в самом конце улицы, в нескольких шагах от ям, вырытых золотоискателями в песчаной почве.