Монмартрская сирота, стр. 37
— Я уже несколько месяцев в Денвере и останусь здесь до тех пор, пока не пропью ваших денег. Вы найдете меня в кафе «Надежда», если меня до того не посадят в тюрьму.
— Ладно. Прощайте или, вернее, до свидания!
Он ушел, оставив в благоухающем будуаре Дианы острый, противный запах.
— О какое счастье! — воскликнула молодая женщина, оставшись одна. — Наконец-то они в моих руках!.. Он будет теперь моим… Все препятствия устранены… Как, однако, странно сплелись обстоятельства…
К ней снова ворвалась как ветер служанка:
— Госпожа, кучер Джим настаивает, чтобы вы его сейчас же приняли.
— Джим?.. Зачем?
Молодая женщина увидела в полуоткрытую дверь одетого в ливрею Джима, который нетерпеливо топтался на месте.
— Госпожа! — не выдержал он. — Я бегу из Windsor Hotel. Видел Корнелиуса… Важные новости… Я напал на след Стального Тела…
— Тише!.. Войдите!.. — сказала Диана и услала горничную.
— Говорите! — приказала она ему.
— Я видел Стальное Тело.
— Но когда, каким образом?
— Каким-то чудом. Я по обыкновению стоял со своим кебом около дома, пока полковник был внутри. Вдруг открылась калитка и вышел Стальное Тело…
Несмотря на умение владеть собой, Диана не могла сдержать изумления и воскликнула:
— Стальное Тело!.. Он?.. Не ошиблись ли вы?
— О нет, я прекрасно знаю проклятого ковбоя. Я его не раз возил. Это был он, точно он. Но он был не один.
— С полковником, конечно?
— О нет, он держал под руки двух людей, мужчину и женщину, которые, казалось, изнемогали от усталости или болезни.
— Вы плохо видели; это невозможно! — вскричала Диана.
— Уверяю вас, что это так. Мужчина и женщина…
— А полковник?.. Где был полковник?
— Не знаю, госпожа. Но появление ковбоя и двух незнакомцев показалось мне столь необычным, что я счел нужным проследить за ними.
— Браво, Джим, вы получите награду за догадливость.
— Неправда ли я заслужил тысячу долларов, обещанных в газете?
— Даже вдвое больше… Но продолжайте. Что было дальше?
— Они сели втроем в экипаж, который провез их через весь город и остановился у одного дома, номер которого я заметил. Там они с большим трудом вышли из экипажа. Стальное Тело был бледен как мертвец и едва передвигал ноги.
«Он, быть может, серьезно ранен, — подумала Диана. — О какая я негодная!»
— Они вошли в дом, — продолжал Джим, — и не скоро его покинут.
— Вы думаете?
— Я уверен в этом. Все они в таком состоянии, что неспособны двинуться в путь. За Стальное Тело, впрочем, я не поручусь: от этого дьявола можно ждать всего. Но за женщину я ручаюсь: меньше чем через сутки она не двинется с места.
— Спасибо, Джим, за известия. Вот вам тысяча долларов, обещанных в газете, и другая тысяча в знак благодарности. Теперь ждите с каретой во дворе.
— Слушаю, госпожа.
Когда кучер удалился, Диана подошла к телефону и позвонила:
— Алло… Алло… Корнелиус… Да, это я… Они в наших руках… Они в доме номер семь, улица Джорджа… Пошлите сейчас же четырех человек для надзора. Схватить их в городе невозможно… Приготовьте в путь весь отряд… Мы возьмем их в дороге… Я тоже буду в экспедиции… Ах да… Отправьтесь в дом, посмотрите, что сталось с полковником! Поняли? Ладно! Как только я приготовлюсь в путь, я дам вам знать.
Она пробежала глазами полученные утром телеграммы и письма и быстро позавтракала.
Затем она вынула из гардероба мужской костюм и быстро переоделась.
Бархатный камзол со множеством небольших карманов и широкие бархатные шаровары сразу преобразили ее.
Большая, с задорно приподнятыми полями фетровая шляпа, которую она надела поверх роскошных волос, туго подобранных и накрепко заколотых, дополняла костюм, придавший ей вид ловкого и элегантного спортсмена.
Она посмотрелась в зеркало и осталась довольна собой.
— Кем мне быть: велосипедистом или всадником?..
— Всадником, — решила она и надела пару изящных кавалерийских сапог с золотыми шпорами, взяла свой любимый хлыст с бирюзовой рукояткой и спрятала в небольшую кобуру маленький револьвер.
— Пока вы отдыхаете, я бодрствую и скоро дам вам о себе знать, — проговорила она, оглядывая себя последний раз в зеркале.
ГЛАВА XXIX
Он совершенно преобразился. В нем невозможно было узнать прежнего бандита, известного на всю страну страшной силой и неслыханной свирепостью.
Любовь — искренняя, властная, тираническая — произвела в нем решительный переворот. Она истомила его, укротила и превратила необузданного колосса в спокойного, мягкого и робкого человека.
Единственной целью его жизни было угодить Элизе, и Фрэд старался сделать все, чтобы она терпимо относилась к его присутствию.
Несмотря на столь резкую перемену в его характере, он внушал мало доверия Колибри, Жако и Черному Орлу, которые искали случая удалить его с ранчо.
Одна лишь Элиза с проницательностью чуткой женщины не сомневалась в искренности Фрэда.
Принесенные им вести о Стальном Теле, как и следовало ожидать, произвели на молодую девушку удручающее впечатление. Он встретил ее на следующий день бледной, изможденной, с большими синими кругами вокруг глаз.
При взгляде на нее у него сжалось сердце от сострадания:
— Я причинил вам большое горе. Простите меня, мисс Элиза, — обратился он к ней умоляющим голосом, сделав почтительный поклон.
— Да, Фрэд, вы причинили мне тяжкое горе. Удивляюсь, как у меня хватило сил перенести его.
— Я заслуживаю самого жесткого наказания… Я покончил бы с собой, если бы с вами случилось что-нибудь дурное… Мне не следовало говорить… Но, что делать, я не мог сдержаться.
— Делать нечего… Ведь все это правда… — печально сказала она, и на глазах у нее выступили слезы.
— О, не плачьте, мисс Элиза, умоляю вас. Я готов сделать что угодно, лишь бы вы не плакали. Хотите… я возвращусь туда… Я скажу Стальному Телу: «Послушай, ты совершаешь преступление… Возвратись в Монмартр…» Да, я это сделаю… и исчезну навсегда.
Молодая девушка, растроганная искренним раскаянием этого грубого человека, протянула ему обе руки.
Он схватил их в свои огромные ручищи и держал, не осмеливаясь пожать.
— Вы прощаете меня, мисс Элиза… О как вы ангельски добры… Я хочу чем-нибудь загладить свою вину перед вами. Прикажите мне совершить какой-нибудь подвиг, положить за вас жизнь… Вы считали меня пьяницей, злодеем… Но, клянусь вам, что от природы я не таков… Я вел себя как негодяй в Золотом Поле… Но в этом виновен не я один… Она три дня спаивала нас спиртными напитками.
— Кто? — спросила с дрожью в голосе Элиза, предугадывая ответ.
— Королева Золота.
— Но зачем ей это понадобилось?
— Чтоб заставить нас согласиться на какую-то экспедицию, цель которой мне точно неизвестна.
И он рассказал ей все, что знал о намерениях Дианы.
Молодая девушка слушала его внимательно, и ей становился все ясней и ясней смысл последних событий.
Сокровища! Да, проклятые сокровища, открытые отцом, были причиной всех несчастий. Из-за них ее разлучили с родителями, ослепили несчастного Жо, едва не лишили чести и жизни ее самое.
Ясно, что виновница этих несчастий та алчная женщина, которую Фрэд называет Королевой Золота. В этом не может быть никаких сомнений.
Злоба, ненависть и негодование охватили Элизу и пробудили присущую ей обычно энергию.
«Полно мне плакать и убиваться, — думала она. — Не слезы нужны, а борьба; неумолимая, беспощадная борьба, борьба не на жизнь, а на смерть с этой опасной, хищной женщиной — причиной всех моих невзгод. А, ей хочется сокровищ, она через потоки крови пробирается к золоту… Так нет же. Не бывать этому! Не видать ей сокровищ. Я буду их отстаивать!»
Она пристально взглянула на Фрэда и сказала ему решительно: