Грустное танго Арлекина, стр. 27
– Очень жаль.
– Кого тебе жаль? Этого маньяка?!
– Да нет, не его! Вернее, его, но… Жаль, что такой талант достался моральному уроду! Он реально гений, нам бы такого парня в отдел! Такого – в смысле…
– Да я поняла, не объясняй, – улыбнулась Яна. – Очередное доказательство неправоты классика, считавшего, что гений и злодейство несовместимы.
– Очень даже совместимы, увы…
– Ладно, иди руки мой, я тебя кормить буду.
– А чем? – заулыбался Димка. – Я все принюхиваюсь – пахнет обалденно, но, что это, никак не соображу.
– Проходи на кухню – увидишь.
Это действительно оказалась чертовски приятно – наблюдать за сменой эмоций на лице своего мужчины, увидевшего накрытый стол.
Наполненную борщом тарелку, и островок густой сметаны посередине алого великолепия, и крупно порезанные ломти хлеба, и толченый чесночок на блюдце.
– Ох ты! – Димка восторженно сглотнул. – И это все мне?!
– Нет. Только сфотографироваться на фоне стола можно, – хихикнула Яна.
– Янка, ты – чудо!
А потом он ел, постанывая от удовольствия. А Яна, подперев ладошкой подбородок, с не меньшим удовольствием наблюдала за этим процессом.
И пусть весь мир подождет!
Но мир ждать не собирался.
В начале одиннадцатого, когда Димка как раз закончил с ужином и они с Яной уютно устроились на диване и даже включили телевизор, собираясь посмотреть что-нибудь (но пока это что-нибудь не могло отвлечь их друг от друга), заверещал мобильный телефон Яны.
– Не бери трубку, – выдохнул Димка, с трудом оторвавшись от губ девушки. – Приличные люди в такое время не звонят.
Яна была с этим абсолютно согласна и трубку не взяла.
Но телефон продолжал звонить. Захлебывался на пару мгновений, а потом снова заходился в истерике.
– Ну кто же там такой настырный! – раздраженно скривился Димка.
– Пусти меня, я отвечу. – Яна вдруг почувствовала, как вдоль спины словно льдинкой провели. – Явно что-то случилось, иначе не стали бы звонить так настойчиво!
Она высвободилась из теплого кольца рук, подбежала к столу, на котором рыдал мобильник, глянула на дисплей – и озноб мгновенно распространился по всему телу, затрясло так, что Яна выронила телефон.
Димка поднял его с пола и обеспокоенно протянул девушке:
– На, возьми. Чего ты так испугалась? Это твой Кирилл звонит, вон, на дисплее высветилось. Надо будет паршивцу объяснить, что негоже беспокоить старших…
– Да он в парке сейчас, придурок этот! – выкрикнула Яна. – Клоуна ловит!
– Что-о-о?!
– То!
Телефон, замолчавший от падения на пол, снова зазвонил. Яна судорожно нажала на кнопку:
– Кирилл, ты где? Тебе нужна помощь?
В трубке какое-то время молчали, потом раздался глухой протяжный стон, а затем Кирилл хрипло прошептал:
– Он… он всех убил… клоун… Больно… как больно…
И все. И тишина. Жуткая, давящая тишина…
Яна пару мгновений смотрела на замолчавший телефон, а затем протянула его Димке и растеряно произнесла:
– Я… я не понимаю… Я, наверное, просто не разобрала, он говорил очень тихо. Потому что этого не может быть…
– Чего не может быть?
Сахновский выхватил у девушки телефон и поднес его к уху:
– Алло, Кирилл? Что там у тебя? Алло!
Он нахмурился и посмотрел на Яну:
– Тишина. Телефон сломался, что ли?
– Нет. – Яна всхлипнула и зажала рот руками. – Ой, мамочки…
– Что? – Димка отбросил телефон на диван и схватил Яну за плечи. – Что тебе сказал Кирилл?
– Что его убили… Их всех убили… Клоун… – Она с надеждой посмотрела в глаза своего мужчины. – Этого ведь не может быть, правда? Если бы его убили, как бы он позвонил? Наверное, Кирюшка так шутит, он на меня сегодня обиделся, вот и решил отомстить, а на самом деле…
Она говорила и говорила, торопливо, словно старалась заболтать страшное, превратить его в смешное, а Сахновский тем временем осторожно усадил девушку на диван, взял свой телефон и набрал номер:
– Алло, Серый? Привет. Слушай, срочно направь наряд и «Скорую» в городской парк. Нет, опять. Вернее, опять Карусельщик, но в этот раз… Короче, похоже, что молодняк, там дежуривший, доигрался… Не важно, откуда я это знаю, действуй!
Он нажал кнопку отбоя, обернулся к Яне и страдальчески поморщился – девушка смотрела остановившимся взглядом в стену и говорила, говорила, говорила… Весело хихикала и снова продолжала болтать.
Дмитрий попробовал вывести ее из ступора самостоятельно, но ничего не получилось. Пришлось вызвать «Скорую».
Пожилая уставшая женщина-врач, увидев Яну, с неодобрением посмотрела на Сахновского:
– Довели девочку, сударь? Небось пьянки, скандалы, дома не ночуем, чужими духами пахнем?
– Не говорите ерунды, сударыня, – катнул желваки Дмитрий. – Лучше делом займитесь, помогите ей.
– А ее мы заберем.
– Куда это?
– В психиатрию.
– Нет.
– Что значит – нет? Тут очевидный…
– Я сказал – нет. Вколите ей что-нибудь седативное, а лучше всего – снотворное, чтобы она смогла уснуть. А утром я как-нибудь сам справлюсь.
– Грамотный, да? – прищурилась докторша. – Седативное вколите! Сказала: в стационар ее надо! Под присмотр врачей. А будете препятствовать, полицию вызову!
– Не стоит утруждаться, – холодно усмехнулся Дмитрий, доставая удостоверение, – полиция уже здесь. Займитесь девушкой, хватит болтать!
Докторша поджала губы, враждебно зыркнула на здоровенного жлоба с корочками, но больше не сказала ни слова. Ему не сказала.
А со своей фельдшерицей парой слов перекинулась, делая Яне укол. Затем собрала чемоданчик и, не прощаясь, ушла.
Но надо отдать ей должное – препарат был выбран грамотно. Буквально через пару минут речь Яны начала замедляться, глаза – закрываться, и через пять минут после ухода бригады «Скорой» девушка уже крепко спала.
Глава 29
В эту ночь Матвей не дежурил. В эту ночь он спал. Крепким сном уставшего и вымотавшегося человека.
А еще – обнадеженного человека. Впервые за последние недели забрезжил свет в конце темного и безнадежно-бесконечного тоннеля. Причем свет, поначалу робкий и невнятный, к концу сегодняшнего дня уже горел ровно и ясно.
Парни из Отдела «К» практически вычислили подонка.
Сама идея, озвученная Дмитрием Сахновским, выглядела поначалу полным бредом – какой-то интернет-хулиган и есть наш маньяк? Да ну, глупости.
Но другой ниточки, связывающей воедино все преступления, все равно не было. И потянули за эту.
И вот – практически вытянули на свет божий затаившуюся где-то мразь!
Поэтому и спал Матвей Черепанов крепко и сладко.
И даже трель мобильного телефона не смогла пробиться сквозь скорлупу сна. Эту скорлупу раскололи лишь кулачки его дражайшей супруги, Ирины, рассерженно колотившие мужа по спине. И ее голос прямо в ухо:
– Матвей, просыпайся! Да просыпайся же скорее, пока твой визгун детей не разбудил! Сто раз ведь просила – отключай звук на ночь! Ну все, как хочешь! Сейчас я сама его отключу к чертовой бабушке! И не ной потом – это с работы, зачем!
– Это с работы… – эхом пробормотал Матвей и, еще толком не проснувшись, взял у жены настырно вопящий телефон: – Алло… Какого черта, я не дежурю сегодня… Что?!!
Ирина со вздохом наблюдала за тем, как мгновенно проснувшийся от известия муж торопливо одевается. Она даже спрашивать не стала – что случилось, куда он собрался посреди ночи. Зачем спрашивать – всегда одно и то же. Кровь, смерть, боль. Чему не место в ее уютном и спокойном домашнем мирке, совсем не место.
Через десять минут Матвей уже был возле парка – ночью дороги свободны от машин. Искать место происшествия не пришлось – несколько машин «Скорой», патрульных, желтая лента – страшное дежавю…
Только на этот раз, похоже, еще страшнее.
Но Матвей до последнего мгновения надеялся, что это не так. Что дежурный, позвонивший ему, что-то напутал и парни живы.
Одна из машин «Скорой» включила проблесковые огни и резко стартовала с места, направившись к выходу из парка. Черепанов облегченно вздохнул: слава богу, действительно, путаница произошла! Вон, помчались доктора, значит, есть кого спасать!