Грустное танго Арлекина, стр. 16
Главное – перетерпеть. Не реагировать. Должно же ему наскучить в итоге!
И Вика терпела. И никому ни о чем не рассказывала. И ждала, истово ждала, когда троллю надоест.
Но дождалась совсем другого…
У Викиной матери после тяжелого гриппа год назад начались проблемы с почками. Необходима была пересадка, а пока женщине приходилось регулярно ездить в больницу на гемодиализ.
И во время последней процедуры что-то разладилось в аппарате гемодиализа, и мать Вики едва не умерла.
А вечером тролль пообещал, что в следующий раз доведет дело до конца…
И Вика сломалась.
Сегодня после Последнего звонка девушке было велено отвязаться от Кирилла и незаметно уйти в парк. Как только Господин убедится, что Вика пришла одна, он свяжется с ней и оставит дальнейшие инструкции.
Вика очень старалась выглядеть веселой и радостной, не выделяться из толпы выпускников. Вместе со всеми плакать от светлой грусти расставания, растроганно шмыгать носом при звуке колокольчика в руках крохотной девчушки-первоклассницы.
Но у нее плохо получалось – все происходящее казалось глупым фарсом, издевкой. Кирилл не мог не заметить лишенные жизни и света глаза любимой, ее отстраненность, ее ответы невпопад, тусклый голос. В общем, отвязаться от него у девушки не получилось…
Вика сорвалась и в истерике выплеснула на парня накопившиеся боль, безысходность, отчаяние.
А потом появилась Яна.
– С-скотина, – процедил Кирилл, катнув желваки. – Я найду эту гнусь и…
– И что? – бесцветно усмехнулась Вика: после чая с ромашкой девушка немного успокоилась, а может, просто выгорела. Эмоционально выгорела. – Что ты сможешь сделать? Не убьешь ведь?
– Убью! – запальчиво выкрикнул парнишка, грохнув кулаком в стену. – Придушу сволочугу!
– Кирилл, не говори глупостей, – поморщилась Яна. – И прекрати ломать стену, иначе сам будешь ремонт делать. Вика, еще чаю?
– Нет, спасибо.
Если честно, Яне тоже больше всего хотелось что-нибудь разбить, затопать ногами, врезать со всей дури в ту же стенку. Потому что ситуация и на самом деле выглядела препаршиво.
Лихо, наскоком ее не решить. Допустим, даже если каким-то образом добиться того, чтобы гемодиализ Викиной матери сделали в другой клинике, это мера временная. Тролль рано или поздно отыщет женщину. Да и вообще, слишком уж сильно наша жизнь стала зависеть от компьютеров. Они, конечно, значительно облегчили эту самую жизнь, но и сделали ее прозрачной.
И, как оказалось, доступной для взлома.
Обратиться в полицию?
Даже не смешно. Что писать в заявлении? «Меня хакер преследует»? А доказательства? В полиции с физическим насилием не особо спешат разбираться, а тут – виртуальное!
Они сидели у Яны уже больше часа, и единственное, чего удалось добиться – прекращения Викиной истерики. Но надежда в ее потускневших глазах так и не затеплилась.
Девушка отодвинула в сторону пустую чашку и решительно поднялась:
– Ну ладно, мне пора. Спасибо вам, Яна Станиславовна. Спасибо, что выслушали. Только… не говорите об этом никому, хорошо?
– Погоди, ты куда собралась?! – Кирилл цепко ухватил подругу за руку. – Я с тобой!
– Нет. – Вика попыталась освободить ладонь. – Пусти! Я должна быть одна!
– Ты что… ты все равно пойдешь к нему?!
– Да! – заорала девушка, почти с ненавистью глядя на Кирилла. – Пойду! А ты… ты уходи! И больше не подходи ко мне! Я не хочу тебя видеть! Ты мне надоел! Пусти, слышишь! Пусти! Ненавижу!
Вика яростно задергалась, а потом попыталась укусить Кирилла, но парень ловко перехватил ее и крепко прижал к себе, ласково гладя судорожно вырывающуюся по плечам:
– Тихо, лисенок, тихо, успокойся. Никуда я тебя не отпущу, поняла? Ты можешь говорить все, что угодно, я-то знаю – ты просто хочешь меня защитить от этого урода. Чтобы он еще и ко мне не привязался.
– И ничего…
– Молчи, – Кирилл прижал к себе девушку еще крепче, – не надо ничего говорить. И не надейся – я не уйду. Я всегда буду с тобой. Вместе мы справимся.
– Но… но как? – жалобно прошептала Вика, подняв на парня переполненные слезами глаза. – Как мы справимся?
– Еще не знаю.
– А я, кажется, знаю, – встрепенулась Яна. – Димка! Как же я про него забыла!
– Димка?
– Ну да! Одноклассник мой! Он ведь в Отделе «К» служит!
– Отделе «К»? – Вика озадаченно нахмурилась. – Это что?
– Это просто здорово, лисенок! – просиял Кирилл.
– Да объясните же!
– Отдел «К» – специально подразделение МВД, занимающееся преступлениями в сфере информационных технологий, – торжественно произнес Кирилл. – Они вообще-то ребята довольно закрытые, с улицы к ним не попадешь, но если у Яны есть там знакомый, твоему троллю осталось недолго.
Глава 17
– Да не убивал я! Слышите – не у-би-вал! Что за дела! – Сидевший перед Черепановым человек в отчаянии вскочил со стула, пнул ни в чем не повинный предмет меблировки и тут же взвыл от боли – стул был намертво привинчен к полу, поэтому мстительно дал сдачи. – Псы позорные! Твари ментовские! Вам бы лишь дело закрыть, перед начальством отчитаться – сделано! А что невинного человека за решетку – вам по…!
– Фу, – поморщился Черепанов, – что за лексикон, Юрий Петрович! Вы же с детишками работаете… работали. Разговаривать должны весело, позитивно, а главное – литературным языком. Ну, или хотя бы нормальным, человеческим. А вы все на блатном жаргоне вещать изволите, да еще и обсценную лексику употребляете! И как вас только к детям допустили, а?
– Издеваетесь, да? – прошипел бывший клоун, тяжело усаживаясь обратно на стул. – Весело вам, да?
– Да уж куда веселее – четыре трупа, молодые девушки все, одна – совсем девчонка, с косичками… И чуть было пятый не получили.
– Ну сколько можно повторять – не трогал я тех, первых! Последняя девка – да, моя. Сорвался я. Думал, сумею удержаться, слово себе в зоне давал… – Клоун с силой сжал кулаки и покачал головой. – Дурак, ой, дурак… Зачем я вообще в парк пошел, надо было грузчиком каким устроиться, от них подальше…
– От них – это от детишек? От девочек молоденьких? Вы же срок за педофилию получили, да? За развратные действия в отношении несовершеннолетних? Сколько там вашим жертвам было? Двенадцать-четырнадцать? Интересно, о чем думал владелец парка, когда вас на работу принимал? Пустил козла в огород.
– А он не знал, – угрюмо буркнул бывший клоун. – Я у него без трудовой книжки, так, по устной договоренности, знакомый один помог. Гражданин начальник, ну сами посудите: зачем мне убивать? К тому же те, первые, они ведь взрослые уже были, я таких не люблю!
– А Катюша Брусникина? Она как раз в нужном тебе возрасте.
– Ну и что? Вы же смотрели мое дело, разве я кого-нибудь мучил? Они вообще ничего не помнили потом.
– Ну да, твоя фишка – усыпить девчонку с помощью конфетки чупа-чупс, заволочь ее подальше и изнасиловать. Заметь – всякий раз чупа-чупс. Который был найден возле каждой из жертв.
– А следы? Эти, как их… биологические следы? На телах было что-то мое?
– Ну, ты парень опытный, следов не оставил. А вот на памятных сувенирчиках прокололся.
– Каких еще сувенирчиках?
– Ну как же, гражданин Мокрецов, а коробочка с вещами убитых? Часики, браслетики, сережки, заколка Катюши Брусникиной.
– Да не знаю я, откуда это взялось! Не знаю! Там мои пальчики на коробке были?
– Допустим, не было.
– Ну вот!
– И что – вот? Там вообще никаких отпечатков нет. Тщательно протертая коробочка, видимо, в перчатках туда трофеи складывал. Скажи, Юрик, – прищурился Черепанов, – а почему ты вдруг убивать начал? Первый раз случайно получилось, да? А потом понравилось, втянулся?
Клоун уже набрал полную грудь воздуха, чтобы опять возмущенно заорать, но, всмотревшись в глаза следователя, медленно, с шипением выдохнул, ссутулился и глухо произнес:
– Ладно, начальник, записывай. Я девок грохнул.
– Давно бы так, – удовлетворенно усмехнулся Матвей, пододвигая к себе протокол допроса. – Ты их всех там, в своем гараже, держал?