Воспоминания. Том 2, стр. 89

3) "Постановлением (инструкцией) Народного Комиссара Юстиции о порядке проведения указанных декретов и постановлений центральной власти" (помещающихся в Собр. Узак. и Расп. Прав.), как изданных в дополнение и развитие общих начал, заключающихся в перечисленных выше постановлениях, так и касающихся других сторон государственной жизни, но имеющих отношение и к Церкви. К последним относятся "Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве", "Декрет социализации земли" (Собр. Узак. и Расп. Прав., № 89), "Кодекс законов труде" и некоторые другие декреты.

Среди постановлений первого рода особенное значение имеют:

1) "Декрет о кладбищах и похоронах" (распубликован в № 271 "Известий Всероссийской Центральной Исполнительной Комиссии (ВЦИК)" 11 декабря 1918 г.);

2) "Инструкция о порядке осуществления этого декрета" (распубл. в № 15 "Изв. ВЦИК" 22 января 1919 г.);

3) "Постановление государственной комиссии по просвещению о духовных учебных заведениях" (расп. в № 191 "Изв. ВЦИК" 5 сентября 1918 г.);

4) "Инструкция Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины";

5) "Циркуляр по вопросу об отделении Церкви от государства Комиссариата Юстиции" от 3 января 1919 г.;

6) "Циркуляр того же Комиссариата по поводу ст. 12 декрета об отделении Церкви от государства" от 18 мая 1920 г.;

7) "Циркулярное письмо об отношении к религиозным обществам" Народного Комиссара Внутренних дел Петровского от 29 февраля 1919 г.

Кроме этих общих декретов и распоряжений центральной власти положение Православной Церкви регулируется и декретами местных советов, которые зачастую ограничивали и без того ограниченные права Церкви и вызывали явное гонение на Церковь, запрещая крестные ходы, ремонт церквей, звон церковный. Все вышеприведенные декреты и распоряжения советской власти, содержащие в себе безусловное преследование Православной Церкви, относятся ко времени до 1921 года.

С 1921 года положение Церкви в Советской России стало еще более тяжелым. Она превратилась в явно гонимую и преследуемую большевиками. Так, они не позволили Св. Патриарху Всероссийскому созывать Церковный Собор, совершенно закрыли органы Церковного Управления: Св. Синод, Высший Церковный Совет, Епархиальные Советы, а в последнее время, с мая 1922 года, лишили права власти и личной свободы и Св. Патриарха, его заместителя, епархиальных архиереев и священнослужителей, оставшихся ему верными, а также распустили Церковные Приходские Советы. Запрещали выдавать в церкви муку для просфор и вино для Св. Евхаристии, так что священнослужители вынуждались совершать величайшее Таинство Евхаристии на суррогатах вина (настойка клюквы, черемухи, черники и т.п.). Кроме того, в течение 1922 года совершенно ограбили все церкви путем изъятия ценностей, якобы на помощь голодающим, несмотря на сильное сопротивление сему со стороны верующего народа. И в довершение всего этого большевики судят Св. Патриарха Тихона с явным намерением лишить его жизни."

Автор этой статьи Управляющий канцелярией Архиерейского Синода Русской Прав. Церкви за границей Е.И. Махароблидзе оговаривается, что сведения эти собраны для печати к 1 мая 1923 года.

Не подлежит, конечно, сомнению, что с того времени положение Церкви еще более ухудшилось. Об этом свидетельствует каждая страница как официального органа русской Церкви за границей, так и любой русской или иностранной газеты. Гонения на Церковь не только не уменьшаются, а, наоборот, увеличиваются, и террор растет в соответствии с теми мерами, какие советская власть применяет в целях закрепления своего положения, сознавая, что последнее становится все более шатким.

Таковы сведения, пробившиеся сквозь толщу советской цензуры, сообщенные случайно вырвавшимися из России людьми и тем или иным путем доведшие к нам. Как ни отрывочны эти сведения, как ни разнообразно их содержание, однако допустить в них какие-либо преувеличения – совершенно невозможно. Напротив, несомненно, что многое смягчено, многое недоговорено, еще большее умышленно сокрыто. Однако, ужасная картина гибели православной Церкви, как земного организма, регулирующего церковную жизнь России, предстает пред нами во всей своей наготе. Мы видим натиск сатанизма на Церковь и ожесточенную борьбу с ним со стороны верующих, смело и безбоязненно защищающих святыню, видим и сознательных предателей, изменяющих своему долгу, видим и попытки приспособляться к требованиям сатанистов и всякого рода компромиссы с долгом и совестью, какие всегда останутся нравственно преступными, какими бы мотивами ни вызывались и чем бы ни объяснялись, но мы не видим... веры в чудо Божие, веры в всемогущество Бога, и мы неминуемо приходим к заключению, очень тяжкому для нашего сознания, что православная Церковь, как земная организация, лишившись опоры в православной государственности, пред натиском сатанизма – не устояла.

Об этом свидетельствуют и приведенные нами письма Патриарха Тихона к Финляндскому Архиепископу Серафиму и Валаамскому игумену Павлину, и "раскаяние" Патриарха, и вызвавший столько соблазна циркуляр Архиепископа Илариона, и нижепомещаемая "беседа" Патриарха Тихона с сотрудниками "РОСТА", напечатанная в газете "За свободу" от 3-го апреля 1924 г., и вся русская действительность.

Однако же было бы в высокой степени несправедливо обвинять в такой катастрофе личный состав православных иерархов и духовенства или обусловливать катастрофу органической связью православной Церкви с государством, как это делают католики. Наоборот, Церковь потому и пала, что лишилась опоры со стороны православной государственности, и ей не на чем было держаться. В случае торжества большевичества в Италии, т.е. падения Квиринала, Ватикан оказался бы в таком же плену у сатанистов, как и православная Церковь в России, и католическая Церковь явила бы еще более яркие картины разложения, чем православная.

ГЛАВА 43. Беседа с Патриархом Тихоном

Разумеется, к советским "Известиям" нужно относиться с величайшей осторожностью, и я не берусь утверждать, что беседа с Партиархом воспроизводит подлинные мысли и слова Патриарха, однако же общее содержание беседы, по-видимому, передано правильно, ибо подтверждается и действиями Патриарха, несомненно вызывавшими соблазн среди верующих.

Упразднение Высшего Церковного Управления за границей, распоряжение о переходе на новый стиль, впоследствии взятое назад, неоднократные заявления об аполитичности Церкви и пр. и пр. – все эти действия допущены, несомненно, под давлением большевиков. В этом их объяснение, но не оправдание. Если такие действия были мыслимы в отношении русской Церкви за границей, находящейся вне пределов досягаемости советской власти, то тем более были возможны уступки большевикам в самой России, и, с этой стороны, допустимо предположение о том, что и приводимая нами беседа Патриарха Тихона действительно имела место, хотя и могла быть в некоторых своих частях искажена.

"Москва, "Русспресс". "Известия" (№ 68) помещают беседу сотрудника РОСТА с Патриархом Тихоном. Журналист сообщил Патриарху о решении президиума ЦИК'а прекратить его судебное дело. Прочтя это постановление, Патриарх, по словам "Известий", сказал: "Передайте советскому правительству и президиуму ЦИК'а СССР глубокую благодарность, как от меня, так и от моей паствы за такое милосердное отношение к моей прошлой деятельности. Правительство может быть вполне уверено, что оно найдет во мне лояльнейшего гражданина Советского Союза, добросовестно выполняющего все декреты и постановления гражданской власти". По словам газеты, в дальнейшей беседе Патриарх "опроверг" сообщение газеты "Накануне", что с ним был удар. Врачи, лечившие его, нашли у него нефрит (болезнь почек) и предписали избегать переутомления. Касаясь планов своей дальнейшей деятельности, Патриарх сказал, что он займется теперь организационной стороной своей Церкви, считая, что рамки советского законодательства дают для этого широкий простор. Что касается замешанного в контрреволюционной деятельности американского митрополита Платона, то Тихон заявил, что он уже наметил ему заместителя, который в скором времени будет послан в Америку для вручения Платону указа о вызове в Москву и для принятия от Платона дел. Тихон отрицает газетные сообщения, исходящие из кругов синода о своих сношениях с католической церковью. Ни у меня, ни у моих епископов, говорит Тихон, не только не было разговора о каком бы то ни было примирении с католичеством, но и не возникало этого и в мыслях. Примирения с Ватиканом нет и быть не может. Этот план противоречил бы всему мировоззрению православной Церкви. Относительно примирения с синодом и той частью духовенства, которая стоит за ним, Тихон говорит, что его точка зрения на этот вопрос не изменилась: он по-прежнему ждет покаяния от синода и молится о том, чтобы Бог вразумил и смягчил сердца его членов."