Долгое прощание (сборник), стр. 79
Пагетт всегда все знает. Я был очень огорчен.
— Кто этот Райс? — спросил я раздраженно.
Как я уже сказал, Пагетт всегда все знает или думает, что знает. Он снова напустил на себя таинственность.
— Говорят, что он состоит на секретной службе, сэр Юстус. И что он большая шишка. Но точно я не знаю.
— Как это похоже на наше правительство! — закричал я.— На пароходе находится агент, в обязанности которого входит перевозка секретных документов, а они поручают это человеку, не имеющему к подобному никакого отношения и желающему только одного, чтобы его оставили в покое.
Пагетт стал еще более таинственным. Он сделал шаг по направлению ко мне и понизил голос до шепота.
— Как хотите, все это очень странно, сэр Юстус. Возьмите хотя бы мою болезнь перед нашим отплытием.
— Дорогой мой,— прервал я его резко.— Это же была желчная болезнь. У вас всегда бывают желчные приступы.
Пагетт сморщился,
— На этот раз это не было желчным приступом.
— Ради бога, не входите в подробности вашей болезни, Пагетт. Я не хочу ничего слушать.
— Очень хорошо, сэр Юстус, но я убежден, что был умышленно отравлен.
— О,— сказал я,— вы, наверно, разговаривали с Рейберном?
Он не отрицал этого.
— По крайней мере, сэр Юстус, он думает так, а ведь он должен быть в курсе дела.
— Кстати, где он? — спросил я.— Я не видел его с тех пор, как мы на пароходе.
— Он сказал, что болен и останется в каюте, сэр Юстус.— Он снова понизил голос.— Но это только хитрость, я уверен. Для того, чтобы лучше следить.
— Следить?
— Да, сэр Юстус, следить за тем, чтобы не было предпринято нападение.
— Вы такой веселый парень, Пагетт,— сказал я.— И у вас такое богатое воображение. Если бы я был на вашем месте, я выбрал бы костюм палача или смерти. Это очень подошло бы к скорбному выражению вашего лица.
На некоторое время он прекратил свои словоизлияния. Я пошел на палубу.
Беденфельд о чем-то очень оживленно беседовала с миссионером Чичестером. Женщины всегда беспокоят проповедников. Люди моей комплекции ненавидят нагибаться, но из вежливости мне пришлось нагнуться и поднять листок бумаги, который лежал у ног священника. Я не дождался благодарности за свои труды. Кстати, я не мог не видеть, что там было написано. Это было одно предложение: «Не пытайтесь действовать в одиночку, или вы пожалеете об этом».
Для священника очень странная фраза.
Кто такой этот Чичестер? Он выглядит робким и скромным. Но внешность так часто бывает обманчивой. Я спрошу Пагетта о нем. Пагетт всегда все знает.
Я опустился в кресло рядом с миссис Блейр, нарушив таким образом ее тет-а-тет с Райсом. Затем я пригласил ее поужинать со мной после маскарада. Каким-то образом Райс тоже ухитрился попасть в число приглашенных. После второго завтрака Беденфельд подошла к нам, чтобы выпить чашечку кофе. Я был прав относительно ее ног, У нее лучшие ноги на пароходе. Ее я тоже пригласил поужинать с нами. Мне бы очень хотелось узнать, что случилось с Пагеттом во Флоренции. Когда говорят об Италии, он буквально выходит из себя. Если бы я не знал, что он за человек, я бы заподозрил его в каких-нибудь безнравственных делах. Неужели это случается даже с такими в высшей степени респектабельными людьми? Если бы это было на самом деле — это бы очень позабавило меня. У Пагетта тайна. Восхитительно!
Глава 13
Это был удивительный вечер. Единственный костюм в магазине костюмера, который подходил мне по размерам, был костюм медведя. В принципе я не возражаю против медведя, но для экватора этот костюм вряд ли подходит; однако я его все же получил и доставил всем очень много веселья. Миссис Блейр отказалась надеть маскарадный костюм. Очевидно, она относится к этому отрицательно. Анна Беденфельд была в костюме цыганочки, который ей очень шел. Пагетт сказал, что у него болит голова, и вообще не появлялся. Во время танцев мне пришлось немало поработать. Я дважды танцевал с Анной Беденфельд, и она притворилась, что это ей доставляет удовольствие. Один раз я танцевал с миссис Блейр, которая не утруждала себя подобным притворством. Я мучил еще и других девиц, чья внешность произвела на меня впечатление. Затем мы пошли ужинать. Я заказал шампанское, стюард предложил «Клико» 1911 года. Он сказал, что это лучшее из того, что у них есть. Я не возражал. У полковника Райса развязался язык, он оказался далеко не молчаливым, а наоборот, весьма разговорчивым человеком. Сначала это смешило меня, а затем мне показалось, что не я, а полковник Райс стал душой общества. Он очень подшучивал над тем, что я веду дневник.
— Когда-нибудь благодаря ему все узнают о ваших темных делах, Педлер.
— Дорогой мой Райс,— сказал я.— Осмелюсь сказать вам, что я вовсе не такой дурак, каким вы меня представляете. У меня, конечно, могут быть темные дела, но я не собираюсь записывать их черным по белому. После моей смерти мои душеприказчики узнают мое мнение об очень многих людях, но сомневаюсь, что они смогут что-нибудь узнать обо мне. Дневник полезен для того, чтобы записывать недостатки других, но не свои собственные.
-— Однако можно выдать себя и не желая этого.
— С точки зрения психологов вообще все на свете подло и непорядочно,— ответил я.
— У вас, очевидно, было очень много интересного в жизни, полковник Райс? — спросила мисс Беденфельд, глядя на него лучистыми глазами. Вот как они поступают, эти девицы. Отелло очаровал Дездемону, рассказывая ей свои истории, но разве Дездемона не очаровала его тем, как она их слушала? Как бы там ни было, Анна заставила его рассказывать.
Он начал с истории о львах. Мужчина, который убивает львов в большом количестве, имеет несправедливое преимущество перед другими мужчинами. Мне кажется, я тоже рассказывал такие истории в былое время в компании дам.
— Между прочим,— заметил я,— это напоминает мне очень волнующую историю, которую я как-то слышал. Мой товарищ был на охоте где-то в Восточной Африке. Однажды ночью он вышел по какой-то причине из своей палатки и был напуган страшным ревом и рычанием. Он быстро повернулся и увидел льва, припавшего к земле и готовящегося прыгнуть. Товарищ же оставил свое ружье в палатке. По молниеносному наитию он присел, и лев прыгнул у него над головой. Раздраженный промахом, лев зарычал и приготовился к новому прыжку. Снова мой друг присел, и снова лев промахнулся. То же случилось и в третий раз. Но теперь товарищ был уже ближе к палатке. Быстро вбежав в нее, он схватил свое ружье. Когда он вышел с ружьем в руке, лев исчез. Это очень удивило охотника. Он прокрался осторожно к расчищенному месту с другой стороны палатки. Там был лев, который тренировался в низких прыжках.— Это было встречено взрывом аплодисментов. Я выпил немного шампанского.— В другой раз,—заметил я,—с этим моим другом произошел такой любопытный случай. Он пересекал Африку и очень хотел добраться до места своего назначения до наступления жары. Поэтому он приказал сопровождавшим его мальчикам запрягать, пока еще было темно. Это было довольно сложным делом, так как мулы оказались очень упрямыми, но, наконец, их упрямство .удалось сломить, и повозка тронулась с места. Мулы понеслись как ветер, и, когда наступил день, он понял почему. В темноте мальчики запрягли вместе с мулами льва.
Этот рассказ тоже был очень хорошо встречен. По столу, как волны, прокатились раскаты хохота. Но лучше всех оценил рассказ мой новый друг Райс, который продолжал оставаться серьезным.
— Господи,— произнес он с ужасом,— кто же распряг их?
— Я должна съездить в Родезию,— сказала миссис Блейр.— После того что вы рассказали нам, полковник, я просто обязана. Правда, поездка туда ужасно утомительна, пять дней в поезде.
— Вы можете поехать со мной в моем вагоне,— сказал я галантно.
— О, сэр Юстус, это замечательно, вы не шутите надо мной?
— Шучу,— воскликнул я укоризненно и сделал еще один глоток шампанского.
— Еще одна неделя, и мы будем в Южной Африке,— вздохнула миссис Блейр.