Долгое прощание (сборник), стр. 44
— И вы сегодня утром забыли взять ключ от дома?
— Да, я вам уже говорила.
— Но ключа от гаража вы не забыли. Обычно все ключи держат в одной связке.
— Мне совсем не нужен ключ от гаража,— резко ответила Эйлин.— Гараж запирается на щеколду. Около входной двери есть кнопка, которая приводит в действие реле, открывающее щеколду. Другой кнопкой у гаража реле запирает щеколду. И мы часто оставляем гараж незапертым. Или Канди выходит и запирает его.
— Ага.
— У вас какие-то странные замечания и вопросы,— резко сказала она.
— Я видел в этом доме довольно странные события. Ночью раздается выстрел из револьвера, пьяный лежит в саду, приходит врач, который ничего не хочет делать. Красивая женщина обнимает меня и говорит со мной, словно принимает меня за кого-то другого, мексиканец-слуга бросает нож. С револьвером дело плохо. И вы в действительности не любите своего мужа, не так ли? Я один раз уже говорил вам об этом.
Эйлин медленно встала, совершенно спокойная, но глаза ее уже не казались такими фиалково-голубыми и нежными. Затем ее губы задрожали.
— Что... там с ним... что-то случилось? — очень медленно спросила она и посмотрела в сторону кабинета.
Не успел я ответить, как она побежала туда. В один момент она была у двери, распахнула ее и ворвалась в кабинет. Я ожидал услышать дикий крик, но ошибся. Я вообще ничего не услышал. Вел я себя омерзительно. Мне нужно было подготовить ее и постепенно провести эту глупую процедуру: плохое известие, держите себя в руках, присядьте, боюсь, что произошло самое худшее... тяф, тяф, тяф, тяф. Но часто от этого бывает только хуже.
Я встал и пошел вслед за ней в кабинет. Эйлин склонилась над кушеткой, прижала его голову к своей груди и выпачкалась в его крови. Она не произнесла ни звука. Глаза ее были закрыты, она покачивалась из стороны в сторону, стоя на коленях,
Я вышел, нашел телефонную книгу и позвонил в ближайший, по моему мнению, полицейский участок. Он оказался не ближайшим, но оттуда передали сообщение по радио. Потом я пошел в кухню, открыл водяной вентиль, вынул из кармана клочки желтой бумаги и бросил их в пасть электрической мусородробилки. За секунду бумага исчезла. Я закрыл воду и остановил мотор, затем прошел к входной двери, открыл ее и стал ждать.
Должно быть, полицейский находился где-то поблизости, так как через шесть минут он уже прибыл. Когда я проводил его в кабинет, Эйлин все еще стояла на коленях возле кушетки.
Полицейский тотчас подошел к ней.
— Мне очень жаль, миссис. Я понимаю, как вам тяжело, но вы ничего не должны здесь трогать.
Эйлин обернулась и возмущенно ответила:
— Это мой муж, он застрелен.
Полицейский снял фуражку, положил ее на стол и взялся за телефон.
— Его зовут Роджер Эд,— сказала Эйлин высоким ломким голосом.— Он известный писатель.
— Я знаю, кто он, миссис,— ответил полицейский, набирая номер.
Эйлин посмотрела на свою блузку.
— Можно мне выйти и переодеться? — спросила она.
— Конечно,— кивнул полицейский.
Поговорив по телефону, он положил трубку и повернулся.
— Вы сказали, что он застрелен. Это означает, что кто-то застрелил его?
— Думаю, что его убил этот человек,-—ответила Эйлин, не глядя на меня, и вышла из кабинета.
Полицейский посмотрел на меня, вынул блокнот и что-то записал.
— Мне бы хотелось знать ваше имя,— спокойно сказал он,— и ваш адрес. Вы тот, кто нам звонил?
— Да.
Я назвал свое имя и дал адрес.
— Подождите- здесь, пока не прибудет капитан Олс.
— Берни Олс?
— Да.
— Вы знакомы с ним?
— Конечно. Мы давно знакомы. Он ведь служит в окружной прокуратуре?
— Теперь не там,— сказал полицейский.— Он временно исполняет обязанности начальника отдела по расследованию убийств в полицейском управлении. Вы будете другом семьи, мистер Марлоу?
— Судя по тому, что заявила миссис Эд, такого вывода сделать нельзя.
Он пожал плечами и слегка улыбнулся.
— Подождите, посидите спокойно, мистер Марлоу. У вас есть при себе оружие?
— Сегодня нет.
— Я должен проверить.
Он сделал это, затем взглянул на кушетку.
— В такой ситуации трудно ожидать, что жена может здраво мыслить. Давайте лучше подождем в другой комнате.
Глава 36
Олс был среднего роста, крепкого сложения, с коротко подстриженными светлыми волосами и голубыми глазами. У него были торчащие белые брови, и он носил обычно такую шляпу, что все удивлялись, когда он снимал ее,— голова его оказывалась намного больше, чем думали. Он был суровый полицейский с мрачными взглядами па жизнь, но в глубине души очень порядочный человек. Еще несколько лет назад он должен был стать капитаном. Раз шесть он был кандидатом на это звание, но начальник полицейского управления недолюбливал его, и это чувство было взаимным.
Почесывая подбородок, он спустился по лестнице. В кабинете Роджера вспыхивало множество фотовспышек, люди входили и выходили. Я сидел в гостиной и ждал вместе с криминалистом в штатском.
Олс сел на край стула, держа во рту незажженную сигарету. Он задумчиво посмотрел на меня.
— Вы знаете, что в прежние времена в Айдл-Валлей были караульные у ворот и частные охранные отряды?
Я кивнул и добавил:
— А также азартные игры.
— Конечно. Это не запрещалось. Вся эта местность до сих пор частная собственность. Как прежде Арроухед или Эмеральд-Бей. Давно уже мне не приходилось вести дела, при котором нет репортеров. Наверно, начальник полицейского управления шепнул кому-то на ухо, чтобы это не передавалось по телеграфу.
— Поистине очень предупредительно с их стороны,— заметил я.— Что поделывает миссис Эд?
— Она спокойна, наверно, проглотила несколько таблеток. Там наверху их много сортов, даже димедрол есть. Это скверное средство. В последнее время вашим друзьям не очень-то везет, не правда ли? Все они протягивают ноги.
Мне нечего было на это сказать.
— Самоубийства с помощью огнестрельного оружия всегда меня занимали,— как бы между прочим произнес Олс.— Уж больно легко их инсценировать. Жена сказала, что его убили вы. Как она могла прийти к такому заключению?
— Я думаю, она сказала это в переносном смысле.
— Больше здесь никого не было. Вы говорили, что знали, где лежит револьвер, знали, что он заряжен, знали, что парень недавно выстрелил из него, когда жена боролась с ним и отняла оружие. В тот вечер вы тоже были здесь. Видимо, помощи от вас было немного.
— Сегодня я обыскал его письменный стол. Там револьвера не было. Я просил его жену спрятать оружие. Но сегодня она сказала, что не сделала этого.
— Когда именно она сказала? — спросил Олс,
— Когда вернулась домой, до того как я позвонил в полицию.
— Вы обыскали письменный стол? Зачем? — спросил Берни Олс, равнодушно глядя на меня, словно его не интересовал мой ответ.
— Парень здорово напился, и я подумал, что было бы неплохо убрать от него оружие. Но в ту ночь он не пытался покончить с собой. Он просто инсценировал это.
Берни кивнул, вынул изо рта изжеванную сигарету, бросил ее в пепельницу и сунул в рот новую.
— Я бросил курить,— объяснил он.— Стал от курения сильно кашлять. Но эта штука до сих пор не дает мне покоя. Как-то не по себе, если не держу во рту сигарету. Вы должны были присматривать за ним, когда он оставался один?
— Никоим образом. Он пригласил меня к обеду. Мы с ним поговорили, он был очень угнетен тем, что не ладилось дело с книгой. И не придумал ничего лучшего, как напиться. Не думаете же вы, что я должен был отнять у него бутылку?
— Я еще ничего не думаю. Просто пытаюсь представить себе всю картину. А сколько вы сами выпили?
— Я пил только пиво.
— Плохо, что вы здесь оказались, Марлоу. За что был выписан этот чек? Тот, который он выписал, а потом разорвал.
— Все уговаривали меня пожить здесь и присматривать за ним. Все — это он сам, его жена и его нью-йоркский издатель, некий Говард Спенсер. Вы можете его спросить. Я отказался от этого. Потом она сказала мне, что ее муж где-то лечится — она не знает, где именно,— и просила меня разыскать его и доставить домой. Я выполнил это поручение. И один раз мне пришлось тащить его пьяного из сада в дом и класть в постель. Мне не хотелось этим заниматься, Берни. Я делал это против своего желания, просто у меня не было иного выхода.