Салон черной магии, стр. 14
– А я тоже умею матом ругаться, — флегматично сообщил мальчик, — только мне мама не разрешает. И в школе не разрешают. Мы с пацанами только на переменках ругаемся, чтобы никто не слышал.
– Матом вообще ругаться нельзя, — строго сказал Васик, — ни на переменках, нигде… А ты в каком классе учишься?
– В каком… — не отрываясь от экрана монитора, проговорил Петя, — в первом, конечно. Ты что, не видишь, что ли, что я маленький?
– Ну да, — почесал в затылке Васик и оглянулся на неподвижно стоящую позади диванчика Нину, — если шесть лет, значит, в первом… И как ты учишься?
– Смотри! — проигнорировав последний вопрос, воскликнул малыш. — Вот сейчас отсюда пауки полезут. Нужно прыгнуть в эту яму и ждать… Там они тебя не достанут. А когда поближе подойдут… Вот так!..
Васик уставился на экран монитора, открыв рот: человечек нырнул в яму и замер там. Потом разогнулся навстречу надвигающимся на него механическим паукам и, сменив меч на автомат, подпрыгнул вверх.
– В полете гаси их! — возбужденно закричал Васик, подпрыгивая на диванных подушках. — Очередями бей! Давай вот этого — самого жирного! Дава-а-ай!
– Они с боков сейчас полезут! — вплетался тоненький голосок Пети в рев Васика. — Тогда надо убегать по коридору и из-за угла мочить…
– Дава-а-ай!
– А в этой комнате патроны есть… Только там нужно стражника сначала убить.
– Дава-а-ай!
– А теперь… вот так!
Прикончив последнего паука, человечек побежал дальше. Взобрался по лестнице на очередной этаж и тут же слетел обратно.
– Я забыл! — пискнул Петя, стуча по клавиатуре, как одержимый, — там стражников куча вылезает… Их мечом лучше…
– Дава-а-ай!
– Вот вам! Вот вам! Вот вам!
– ..А-а-ай!
– А теперь самого главного монстра замочить надо, — тяжело дыша, проверещал Петя. — Тогда откроется дверь и считается, что ты выиграл… Вот он! Его гранатами надо! Вот тебе, вот тебе, получай!
– Дава-а-ай! — орал совершенно забывшийся Васик. — Знай наших, не сри в компот! Дава-а-ай!
– Васик! При ребенке!..
– Не мешай!
– А теперь автоматом… Ой!
Человечек на экране монитора на секунду замешкался, доставая из-за спины автомат, и был тут же сражен ракетой, вылетевшей изо рта гигантского монстра, похожего одновременно на скорпиона и осьминога.
– Блин, — с сердцем сказал Петя, — из-за тебя все. Если бы меня никто не отвлекал…
– Дай мне! Дай мне! Дай мне! — заголосил Васик. — Теперь я знаю, как здесь нужно… Ну, отдай, сказал, клавиатуру, тебе вредно много в компьютер играть, ты еще маленький.
Петя, насупившись, сбросил с колен клавиатуру и соскользнул с дивана. И был тут же подхвачен Ниной.
– Пойдем со мной на кухню, — поднимая Петю на руки, сказала она, — чай с вареньем пить. Любишь варенье?
– Не очень, — признался Петя, — я йогурты люблю. И шоколадки.
– И йогурты есть, и шоколад…
– А мне у вас нравится, — сообщил Петя уже по дороге на кухню, — мама не разрешает много шоколада есть, а вы разрешаете. Только скажи этому… чтобы он не орал так и не ругался… Разве можно так говорить — не сри в компот?
– Конечно, нельзя, что ты!
А Васик тем временем, не замечая ничего вокруг, ожесточенно лупил длинными костистыми пальцами по кнопкам клавиатуры, иногда невнятно что-то выкрикивая и подпрыгивая на диване.
Глава 5
Оторвать его от компьютера удалось только через полчаса. Нина ежеминутно показывала часы и говорила, что на встречу с медиками из института, о которой Васик вчера договаривался, они могут и не успеть. Но Васик только отмахивался и снова погружался в компьютерные баталии. Наконец Нина поняла, что не в компьютере тут дело, и Васик скорее всего тянет время: боится медицинского обследования. Не то чтобы боится по какой-то причине — тем более что причина есть и вполне определенная — а просто… не по себе ему. Тогда Нина просто выдернула шнур из розетки, а когда Васик открыл рот, чтобы нецензурно выразить свое негодование, она поставила перед ним жующего очередную конфету Петю, и Васик немедленно заткнулся.
– Так, — проговорил он, нехотя поднимаясь на ноги, — значит, к врачам… А, может быть, отложим встречу, а? — он просительно посмотрел на Нину. — Сегодня суббота. Сходим куда-нибудь… втроем, а на обследование пойдем завтра. Или в понедельник.
– Или никогда, — подхватила Нина. — Пойдем, Васик. Сам ведь понимаешь, что бессмысленно тянуть. Пойдем, а то и правда опоздаем.
– Значит, к врачам… — задумчиво проговорил Васик, нахмурив брови и грозно посмотрев на Петю:
– Хочешь в больницу? — спросил он его. — А? Кровь из пальца брать?
– Перестань пугать ребенка! — тут же встряла Нина. — Такими методами…
– Да не боюсь я, — перебил ее Петя, — чего я там не видел у этих врачей. Я почти каждый день в больницу хожу. Уже привык…
Васик осекся и посмотрел на Нину так, что она тут же взяла Петю на руки и понесла в прихожую.
Васик вздохнул и снова опустился на диван. Его охватило какое-то странное беспокойство. Он мало что понимал в своем состоянии, но точно знал одно: проходить вместе с Петей обследование ему не хотелось.
"Но может же такое быть, — думала Нина, обувая Петю, — что он все-таки не сын Васика. Мало ли, внешнее сходство еще ничего не значит. И если Петя не сын Васику… Сколько сразу снимается проблем. Вообще-то… одна проблема остается — сын или не сын, но он болен. И как говорит его мать, болен серьезно. И оставить его без поддержки, когда отец Васика и в самом деле мог бы ему помочь, было бы… было бы…"
Впрочем, мысли Нины тоже путались и обрывались.
Во дворе дома, где жил Васик, припаркованы все больше автомобили иностранного производства. И машина самого Васика стояла тут же — приземистая японская колымага. Дело в том, что двор дома, где жил Васик, образовывал так называемый колодец. То есть выход из двора был только один, через большую подворотню, которая на ночь наглухо закрывалась при помощи громадных размеров решетки, от калитки в которой у каждого жильца дома был ключ. Вот почему некоторые автомобилевладельцы не боялись оставлять свои роскошные средства передвижения во дворе. Ну, оставалась, конечно, вероятность того, что раздеть машину могут и жильцы дома, но ведь отдельной категории людей свойственно думать о других людях только приятное и радостное — поэтому двор дома, где жил Васик, и превратился в небольшую такую стоянку. А вот неприметная белая "шестерка", скромно притулившаяся у подъезда, где находилась квартира Васика, принадлежала не жильцу этого дома.
Два человека, сидевших на ее заднем сиденье, понятия не имели, кому принадлежит эта машина. Человека, сидевшего за рулем, угрюмого парня с темным небритым лицом и розовой свежевыбритой головой, они видели впервые, и им даже не представилась возможность перекинуться с ним хотя бы парой слов. На все вопросы угрюмый парень либо утвердительно кивал, либо отрицательно мотал головой.
Одного из сидевших на заднем сиденье "шестерки" звали Колян, другого — Толян. Эти двое были примечательны лишь тем, что не были ничем примечательны — и поэтому удивительно походили друг на друга.
Оба — и тот, кого звали Колян, и тот, кто откликался на имя Толян, — носили короткие спортивные прически и черные кожаные куртки-"пилоты". На руках у обоих были тонкие кожаные перчатки. На ногах, под свободными, низко свисающими спортивными штанами, красовались тяжелые армейские ботинки с тупыми носами, угрожающе высовывающиеся из-под штанов.
Эти ботинки Колян и Толян надевали только в том случае, если получали какое-нибудь задание, как обычно, связанное с криминалом. Вот и теперь, получив по телефону инструкции от какого-то человека, которого они никогда в глаза не видели, Колян и Толян спокойно сидели на заднем сиденье ничем неприметной белой "шестерки" и ждали "клиента" — так назывался на их жаргоне человек, с которым прямо и непосредственно было связано их сегодняшнее задание.