Земля соленых скал, стр. 35
Глава XIV
Снег шел все время. Вокруг типи выросли большие сугробы. Сквозь них приходилось прокладывать тропинки и даже туннели. Дня два было тепло, снегопад прекратился, а потом снова снег сыпал и сыпал долгими ночами и короткими днями.
Казалось, что мы пришли не в Долину Соленых Скал, а в Страну Вечного Покоя – такая здесь царила снежная и морозная тишина, такое молчание.
Днем и ночью воины стерегли вход в Долину Соленых Скал. Самые дальние наши посты были в Каньоне Стремительного Потока. Воины приходили оттуда замерзшие и молчаливые. Им запрещалось жечь огонь в долгие морозные часы дозоров.
Другие группы охотников и воинов ежедневно отправлялись во все концы долины и на склоны гор, чтобы увеличить наши запасы. Но напрасными были их старания, потому что в Долине Соленых Скал, особенно зимой, любая охота обречена на неудачу.
Мы, Молодые Волки, искали кроличьи норы. Мы были не так тяжелы, как взрослые воины, и с легкостью могли передвигаться среди снежных заносов. Овасес предостерегал нас от снежных лавин с горных склонов, но мы не считались с этим. Однако ни наша настойчивость, ни наша храбрость, ни наши поиски, продолжавшиеся по целым дням, не приносили желанной добычи. Норы были под снегом. Следа их не мог найти даже нюх Тауги. Только раз удалось нам напасть на след маленького зверька, и вот после трех недель охоты мы принесли в лагерь худого кролика с белым мехом и черными кончиками ушей. За три недели – один маленький кролик.
Никому не хотелось ни играть, ни бегать, ни смеяться. Даже мы, Молодые Волки, были серьезными и молча сидели в палатках, присыпанных снегом, а молодые девушки не пели песен. И не удивительно. Трудно петь и радоваться в долине, где наше племя обречено провести долгие зимние месяцы, имея слишком скудные запасы еды, в долине, где восемь Молодых Волков за три недели охоты едва нашли одного кролика, кролика, которого называли «гахоан го», или «тот, кто кормит в дни голода».
Голод уже пришел к нам. Это еще не был тот большой голод, что отбирает силу у рук мужчины и высушивает молоко у матерей, кормящих младенцев. Мы еще даже не зарезали ни одного коня. Но совет старейших разрешил есть только один раз в день и тщательно распределял еду. От недоедания все время жгло в желудке, по ночам снились жирные щуки из озера Белой Выдры, печень молодых оленей, медвежий окорок…
В конце первого месяца кей-вей-кеен снова принес большую метель. Она свирепствовала четыре дня и четыре ночи. Ко многим типи пришлось заново пробивать туннели. Несколько палаток сломались под тяжестью снега, и одна семья чуть не погибла. Когда метель утихла, многие палатки перенесли на другое место, так как они стояли слишком близко от большого склона, над которым навис снег, грозя сорваться.
Мы еще не видели ни солнца, ни луны, потому что небо все время было затянуто тучами. Воины из совета старейших становились все мрачнее и молчаливее. Все признаки говорили о том, что эта зима будет долгой и тяжелой, гораздо более долгой, чем мы могли выдержать с нашими запасами, даже если бы мы съели всех наших коней.
Но хуже всего было то, что мы не видели перед собой врага. Не с кем было бороться, не от кого защищаться.
Между палатками бродили тьма, мороз и голод, а против таких врагов бессильны и самая крепкая рука, и самая быстрая стрела.
Мы, Молодые Волки, даже мечтали: пусть бы пришел Вап-нап-ао с воинами, пусть окружил бы наши палатки и начал бой, из которого никто бы не вышел живым. Но это был бы бой! Бой, достойный отважных людей, не знающих страха перед смертью! И это было бы лучше, чем неслышные шаги голода.
Мы дождались врага. В последний день месяца Снежных Мокасинов мы услышали неожиданно в глубине долины голос… грозы.
Было время еды, но на звук грома все повыбегали из своих типи, женщины кричали от страха, даже воины побледнели.
Над долиной перекатывалось громкое эхо, грозное, как весенний гром. Неужели Великий Дух Маниту смилостивился над своим племенем и послал первую весеннюю грозу среди зимы? Неужели он захотел нарушить естественный порядок, послать нам тепло и дыхание южного ветра?
Ведь весенние грозы начинаются всегда с первыми порывами ветра, вместе с которым возвращаются к нам гуси, лебеди и все весенние птицы.
Гром гремел за громом, но молний не было видно. Только в стороне каньона мерцали иногда красные отблески, будто от далекого пожара. А потом и с других сторон начали раскатываться громы. Это разбуженные грохотом Духи скал сбрасывали с горных склонов лавины снега.
Наконец громы смолкли. Наступила тьма. И тут темноту разорвал крик двух бегущих дозорных. Они кричали так, как никогда не кричат воины. Их голоса дрожали от страха. Они прибежали прямо к отцу. Это были Рваный Ремень и Быстрый Глаз. Старший из них, Рваный Ремень, даже потерял лук. Они начали говорить, перебивая друг друга, пока отец не приказал им успокоиться.
Мы слушали рассказ Быстрого Глаза, и сердца у нас замирали.
– Прибыл Вап-нап-ао, – говорил воин. – Прибыл сегодня утром, и с ним много людей. Он остановился в первом каньоне и там разбил лагерь. Мы, как было нам приказано, затаились Мы не звали тебя, вождь, потому что люди Вап-нап-ао ходили без оружия и ничем не показывали, что хотят углубиться дальше в каньон. Они дошли только до первого поворота, до Скал Нависших Кулаков, и начали раскапывать снег, будто искали под ним кроличьи норы. Мы только смеялись. Люди Вап-нап-ао копали под скалами до полудня, а потом ушли, не оставив никакой охраны. Наши воины пошли к тому месту, где копали белые. Но не успели они туда дойти, как задрожала земля и поднялся большой столб огня, и в нем скрылись Большое Крыло и другие воины. Страшный ветер бросил нас в снег. Когда мы поднялись, мы увидели, вождь, что Скалы Нависших Кулаков упали в каньон. Вап-нап-ао разбудил Духа скал, он вызвал бурю, молнии и гром в тысячу раз сильнее, чем звук от оружия белых, и засыпал Каньон Стремительного Потока на высоту многих копий, поставленных одно на другое, и там не пройдет ни конь, ни женщина, ни ребенок.
В типи отца уже собрались почти все вожди родов. Они сошлись сюда, хотя их не сзывал приказ вождя, и, столпившись у стен палатки, с тревогой слушали рассказ Быстрого Глаза.
Быстрый Глаз кончил говорить. Наступила тишина. Наконец долгое молчание нарушил голос Овасеса:
– Как высоко засыпал Вап-нап-ао проход?
Быстрый Глаз развел руками, а потом сказал:
– До половины высоты каньона. Вап-нап-ао свалил обе Скалы Нависших Кулаков, а за ними посыпались каменные лавины. Там теперь не пройдет даже одинокий воин.
Больше никто его ни о чем не спрашивал. Даже я, маленький мальчик, понимал, что скрывалось за этим ответом.
К Земле Соленых Скал вела лишь одна дорога, по которой могло пройти все племя. Летом без особых трудностей можно было выйти отсюда по горным тропинкам. Но зимой и весной, пока солнце не растопит снега, дорога была только одна – через каньон.
Нам казалось, что в Долине Соленых Скал мы будем в безопасности, потому что пришлось бы защищать от белых только одну-единственную дорогу и для этого нужно было бы немного воинов. Но белые и не собирались занимать каньон, они его просто заперли.
Белая Змея с помощью злых духов засыпал Каньон Стремительного Потока и теперь мог не подвергать своих воинов опасности, мог спокойно отступать в свой лагерь. Его союзниками стали мороз и голод. Если мы не сможем выйти отсюда в течение двух ближайших месяцев, чаща не увидит уже никого из племени шеванезов.
А выйти мы не могли.
На следующий день отец, Танто, Овасес и Непемус двинулись к Каньону Стремительного Потока. Мне и Сове Овасес приказал нести запасные снеговые лыжи, и благодаря этому мы могли сопровождать старших в вылазке к каньону.
В этот день в палатках не осталось никого из воинов и юношей. Отец разослал всех по долине на поиски возможных перевалов, по которым хотя бы охотники могли вырваться в чащу и добыть еду.