С чего начинается НЛП, стр. 17

За всем этим следим одновременно!

Уже получается? Не сомневаюсь. Теперь нужно выбрать три звука, которые вы можете слышать. Звуки имеют особенность иногда исчезать, поэтому просто берите какой-нибудь еще. Позаботьтесь о том, чтобы этих звуков было всегда по три. Выбрали? Добавьте эти три звука к тем точкам, за которыми мы уже следим.

Эксперимент набирает обороты. Участники стойко удерживают все шесть фокусов внимания, хотя некоторые уже норовят выпасть из нашего поля зрения. Ничего — подбираем и вновь продолжаем.

Потому что впереди еще один этап — ощущения. Требуется выбрать три точки на теле и следить за всеми ощущениями в них. В каждый момент времени в нас что-нибудь да происходит. И в каждой из трех выбранных точек — что-то свое. Отследите.

Теперь у нас уже девять точек внимания. Тем, кому удается с успехом удерживать всю девятку, могу порекомендовать попробовать продолжать чтение в этом состоянии. Те, кто отслеживает меньше, могут делать то же самое.

А вы заметили, что пока вы отслеживали все эти точки, из вашей головы исчезли практически все мысли? У кого не исчезли, те могли бы удержать больше точек, если бы внутренний диалог немного помолчал.

В свое время было проведено множество самых различных экспериментов для определения объема сознательного внимания. Были среди них и похожие на наш, и совсем другие. Один из вариантов: дается довольно длинный ряд чисел и несколько секунд для его запоминания. После чего числа закрываются а участникам предлагается восстановить его по памяти.

Удивительно, но в абсолютном большинстве случаев количество восстановленных цифр было около семи. Точнее — колебалось в пределах 7±2, то есть от пяти до девяти. Более того, все проводимые эксперименты с перегрузкой сознания говорили о том же самом: 7±2 — это предел. Итак, объем сознательного внимания составляет 7±2 единицы информации.

Причем, единица информации здесь — понятие весьма растяжимое. Мы с одинаковым успехом можем помнить о семи листочках, семи веточках, семи деревьях… Понятное дело, с разной степенью детальности: «Дерево — оно дерево и есть. Какие еще листочки!?»

Для более эффективного запоминания мы часто разбиваем информацию на удобоваримые блоки. Так, семизначные телефонные номера с успехом превращаются в три блока. Теперь требуется воспринять и запомнить не семь цифр, а только три числа. А это — существенно легче. Что показательно, в экспериментах с рядом чисел лучшие результаты показывали те, кто запоминал их блоками по три цифры.

14916253649648110 — вообще не воспринимается

1, 4, 9, 1, 6, 2, 5 — разбили на читаемую последовательность

149 — 16–25 — сила привычки

149, 162, 536 — стандартные троечки

1, 4, 9, 16, 25, 36, 49,… — а вот до этого можно было додуматься.

Да. Если удается найти в числах смысл, то запоминание идет на порядок легче: nи никакого мошенства.

Важное уточнение: 7±2 — это объем сознательного внимания. Столько единиц мы можем сознательно удерживать в поле своего зрения. А вообще-то наш мозг имеет полную запись того, что когда-либо поступало к нему от органов восприятия. Весь наш жизненный опыт закодирован в нашей нервной системе. Телефонный номер может быть запечатлен в виде одной картинки. Причем, вместе с бумажкой, на которой он был записан. Просто даже из собственных воспоминаний мы выбираем только 7±2 блока. И не более.

Итак, событий вокруг море, а пить его приходится — по капле. Через маленькую трубочку размером 7±2 кусочка информации. Может быть, поэтому нам приходится упускать так много деталей?

Поточнее об искажениях

Не думаю, что сильно совру, если скажу, что передать что-то без искажений практически невозможно. Это вам подтвердит любой художник. Да что там художник — любая фотография уже изображает объемный мир плоским. Любая аудиозапись хоть немного, но искажает реальный звук. Может быть вам удастся детально передать другому свое ощущение?

— Не понимаю, что люди нашли в этом Карузо? У него же ни слуха, ни голоса!

— А ты что, слышал, как он поет?

— Нет, но мне приятель по телефону напел.

Даже будучи непосредственным участником событий, мы умудряемся исказить реальность. Представляете, какая интересная работа у оперативников, допрашивающих свидетелей? «Он был весь такой страшный. Огромный! Весь в черном». «Злобная усмешка и колючие глаза». «Голос скрипучий, как ножом по стеклу». Помните классическое: «у страха глаза велики»?

Заяц и медведь сидят в тюрьме.

— Миша, здесь, наверное бьют, — говорит перепуганный заяц.

Дверь открывается, и в камеру вталкивают верблюда.

— Миша, посмотри, что с лошадью сделали!

Что-то, что произвело на вас сильное впечатление, скорее всего запомнилось, как более яркое, значительное и громкое. Оно приобретает воистину громадные размеры. В нашем восприятии. А другое может превратиться в серое и невыразительное — незапоминающееся. Все такое блеклое, стандартное. Пресное и безвкусное.

Глядя сквозь призму очарования на понравившуюся девушку, впечатлительный молодой человек видит настоящую королеву красоты. Она для него действительно самая красивая. Она просто прекрасна! А какая у нее восхитительная улыбка! Можете не сомневаться, что в его рассказе обязательно будут присутствовать ее прекрасные душевные качества и блестящий ум. Кто из нас не познал прелести влюбленности!

Конечно же, это искажение.

Можете даже не пытаться по этому описанию найти, кто же произвел на него такое грандиозное впечатление. Все эти «самые лучшие в мире глаза и гениальные мысли» существуют только в его представлениях. То, как он отреагировал на внешнее событие на девять десятых определяется его внутренним опытом. Его интересами и предпочтениями, душевными болячками и нуждами, ожиданиями, мечтами — изначальной предрасположенностью.

Что-то изначально нам кажется более важным. Что-то — менее. Какую-то деталь очень хочется подчеркнуть, выделить. Или преуменьшить — мало ли что случается. Даже просто рассказывая приятелям о каком-то событии, мы наверняка где-то преувеличим, что-то недоскажем, в чем-то приукрасим.

Сын рыбака, широко раздвигая руки:

— Мама! Я сегодня ТАКУЮ пятерку получил!

А представьте теперь, как исказится ваш рассказ, когда приятели примутся пересказывать его своим знакомым. Слушая вас, они пропускают его через свой собственный опыт. Свои представления. Свои карты. Вы говорите, что вы «были в походе и здорово отдохнули», и эта фраза может читаться, как «прошли по бурной речке», «устроили пикничок с водкой и ночевкой» или «взобрались на новую вершину». Каждому свое.

Я пишу «родина», и каждый думает о чем-то своем. Я говорю «душа», и у каждого это слово находит свой отклик. Все мы когда-то узнавали значение каждого слова, и это было значение из жизни, а не из толкового словаря. Хотя, карта — это не территория, кто-то может быть учился именно по нему.

Еще один оригинальный способ использования искажения — брать из мира только то, что хочется. Или переформировывать то, что дают. Скажем, верю я в то, что «все люди хорошие». Весьма, надо сказать, полезная вера. Допустим, некто делает мне зло. [36] Суждение «делает мне зло» в мою карту вряд ли пролезет — включается мой процесс искажения: «Не бывает поражений, бывает только обратная связь». Начинаем ее собирать.

«Смысл коммуникации в реакции, которую она вызывает». — Что я сделал не так? «В основе любого поведения лежит позитивное намерение». — Чего он хочет добиться? «Вселенная — дружественная среда!» — Какую выгоду я могу из этого извлечь? И так далее — по пресуппозициям.