На диете, стр. 56
– Но что, если ваши дочери на это не согласятся?
– Они ни о чем не узнают. По крайней мере, если не наткнусь на какой-нибудь криминал.
– Не боитесь отнять у них веру в людей?
– Дочери уже наслушались от меня самых невероятных историй. Можете не сомневаться, они сами попросят покопаться в прошлом своих избранников.
Тут Хэлси налег локтями на стол, устремил на меня проницательный взгляд и веско произнес:
– Барбара, услуги частного детектива уже не считаются чем-то постыдным. С тех пор как развод превратился в простую юридическую формальность, наша деятельность и наша роль в обществе радикально изменились. Это раньше сыщик представлялся то ли недоделанным шпионом, то ли просто подонком, тайком сующим видеокамеру в окно мотеля. Нашу профессию все еще окутывает ореол позорной тайны, но он бледнеет и тает буквально на глазах. Взгляните на меня, на мою контору. Я бизнесмен. Обслуживаю мощные корпорации и местную элиту. Сливки общества, самые громкие имена – поверьте, очень многие из них обращаются за помощью ко мне и к другим детективам. Спорю на что угодно – почти все мы сталкиваемся с такими моментами и ситуациями, когда услуги опытного частного сыщика здорово облегчили бы жизнь.
– Так-таки все?
– Именно.
Я пролистала густо исписанные страницы блокнота.
– Последний вопрос. Итак, вас нанимают следить за супругом. Как вы передаете отчеты?
– Одни клиенты сами заезжают за ними в офис. Другим мы присылаем отчеты на дом или на работу в простом конверте без всяких пометок. Кто-то абонирует почтовый ящик. Есть и такие, кто предпочитает получать информацию по телефону.
Я спрятала блокнот и ручку в сумочку, нащупала пачку одноразовых салфеток и потянула одну за уголок.
– Спасибо за интервью. А теперь, если можно, я хотела бы нанять вас. Дело в том, что мой муж... словом, вы понимаете... – Я уткнулась носом в салфетку. – Господи, сколько раз вы, наверное, слышали этот лепет...
– От вас, Барбара, впервые.
Он протянул мне большую коробку с бумажными носовыми платками. Я почувствовала, как его рука коснулась моего плеча.
– Думаю... думаю, муж мне изменяет. Хочу узнать наверняка.
АВГУСТ, 80 – 86 кг
Из офиса я уходила, унося с собой комок мокрых платков, три шоколадных эклера в бумажной салфетке и твердую убежденность, что сдвинула с места скалу, качавшуюся на самом краю пропасти. И теперь вместе с ней лечу вниз.
Подрулив к дому, я оглядела себя в зеркало заднего вида – не осталось ли сахарной пудры на губах – и посигналила. Спохватившись, сунула под сиденье пакет с пончиками. Хлопнула входная дверь – Фрэнклин соизволил наконец выйти. Закинув кейс на заднее сиденье, он обошел машину и остановился со стороны водителя. Я не сдвинулась с места.
Он все стоял и ждал, когда же я уступлю ему водительское место. Я упрямо стискивала руль, глядя перед собой. Мой взгляд упирался в ступени. Ажурные перила ощетинились чешуйками облупившейся краски. Странно, почему я прежде не замечала, что краска облезла? Надо бы позвать маляра.
– Да что за дерьмо собачье? – Фрэнклин ударил кулаком по крыше машины. – Что происходит, черт побери? – Он обогнул машину и сел на пассажирское сиденье.
– Забавно ты рассуждаешь, – заметила я, выезжая на дорогу. Фрэнклин молча откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Я, значит, вскакиваю в полшестого утра, набиваю багажник машины детским шмотьем, мчусь сломя голову в автосервис – заправиться, проверить масло, подкачать покрышки, залить жидкость в стеклоочиститель. Причем все это без суеты и нервотрепки можно было проделать еще вчера. Можно было бы, если б ты вернулся в сколько-нибудь разумное время. Но ты приехал глубокой ночью. – Поймав себя на том, что начинаю заводиться, я медленно выдохнула и сосчитала в уме до трех. – Разумеется, все это ты мог бы проделать и сам. Но голову даю на отсечение, у тебя этого и в мыслях не было. – Я опять повторила фокус с выдохом и счетом. – Вот я и подумала, а не заправить ли свой фургон...
От деланного спокойствия Фрэнклина только ошметки полетели:
– Эту развалину!
– Именно. Развалину. И между закручиванием крышки бензобака и надраиванием лобового стекла меня посетила хорошая идея. Я собираюсь сменить развалину на новую машину.
Краем глаза я заметила, как губы Фрэнклина сжимаются в жесткую линию, а красивое лицо каменеет в злобной гримасе. Рассердился. Бедный.
Чем больше я думала о новой машине, тем больше мне нравилась эта идея. Еще ни разу в жизни я не покупала автомобиль. Горожанка до мозга костей, я привыкла к такси и метро и машину водить не умела до рождения Рикки.
Когда появился ребенок, Фрэнклин сообразил, что ему светит мотаться на своей спортивной двухместке в детский сад, а потом и в школу. А сообразив, немедленно затолкал меня на курсы вождения. Когда я вернулась с Рикки из роддома, на подъездной аллее стоял подарок – сияющий микроавтобус с красными бантами на всех дверных ручках. Каждые три года появлялся новый. Автомобиль, не ребенок.
Пожалуй, это забавно – выбрать машину самой... Какую модель предпочесть? Броскую? Элегантную? Практичную? Агрессивную? И какого цвета? Какого размера? Просторную. Это точно.
В воскресенье, да еще утром, дорога была почти пуста. Разве что любители поплавать изредка проезжали в сторону озер, волоча на прицепах моторки. По разделительной полосе с надсадным ревом пронеслась ватага байкеров – все в коже и с подружкой на заднем сиденье.
– Странно, – обронила я, – никогда не видела, чтобы женщина управляла мотоциклом, а мужчина сидел сзади, цепляясь за ее куртку.
Управлять мотоциклом – это мужское дело. Женское дело – цепляться за куртку. Мужчине – карьера, женщине – хозяйство. Пускай дамские журналы и сериалы до одури болтают о равноправии, ничего от этого не меняется: и мотоциклисты, и мой муж прекрасно знают расклад. И держатся за него. Еще бы, ведь он дает им свободу!
Машину тряхнуло на бугре “лежачего полицейского”, путь преградил шлагбаум. Пора платить за проезд по автостраде. Я опустила монеты и, едва желтая перекладина поплыла вверх, утопила педаль газа и вылетела на широкую ленту автострады.
– Свобода!
– Ты сегодня очень странная, Барбара.
– Неужели? Вообще-то я была странной последние семнадцать лет. Всю эпоху Фрэнклина Аверса!
Никакой реакции.
– Все эти годы меня не было! – заорала я во все горло. – Я потеряла себя. Но сейчас снова нашла! – Фрэнклин молчал. Только никаких истерик, Барбара. -Так что сам понимаешь, старая развалюха теперь мне ни к чему. Возить в школу и на пикники орды своих и соседских детей больше не надо, с этим я развязалась. Подрядиться водителем для твоих имиджмейкеров? Вряд ли тебя вдохновит такая перспектива. Ну а мне одной сгодится машина поменьше – вот как эта. А как она слушается руля, потрясающе!
– Барбара! – Фрэнклин больше не прикидывался спящим. – Барбара, но я не в состоянии покупать для тебя такие машины, – раздельно выговорил он. – Выборы обходятся слишком дорого. Я на нуле, а эта машина стоит сорок тысяч долларов.
– Ну разумеется, – кивнула я, сияя благожелательностью. – Думаю, именно поэтому она так слушается руля.
– Так вот зачем ты уселась за руль. Чтобы опробовать мою машину!
– Ты очень догадлив. – Я опустила боковое стекло и заорала: – Леди и джентльмены, почему эта женщина сидит за рулем, когда рядом такой великолепный мужчина?
– Закрой окно. Мне холодно.
Я подчинилась.
– Нет, Фрэнклин, я не собиралась опробовать твою машину. – Истерика и злость готовы были вот-вот прорваться наружу. – Просто пока я металась в предрассветной мгле, пока разгребала всю эту прорву дел, с которыми могла покончить еще накануне, если бы твоя машина вовремя оказалась в гараже... Ты следишь за моей мыслью? Так вот, мне пришло в голову, что раз уж я вожусь со всем этим дерьмом, то хотя бы вправе немного развлечься.