Исчезнувшая армия царя Камбиса, стр. 57

ГЛАВА 31

ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ

Прежде всего Тэйра ощутила невыносимую жару. Ей казалось, что из глубины прохладного озера она вдруг поднялась на поверхность, в кипящую, как сера преисподней, воду. «Я сварюсь заживо», – подумала Тэйра и попыталась нырнуть в спасительную прохладу, однако ее тело внезапно приобрело необычайную плавучесть. Побарахтавшись несколько мгновений, она сдалась, легла на спину, и течение понесло ее в самое пекло.

Раскрыв глаза, Тэйра поняла, что находится в палатке. Сидевший рядом Дэниел опустил руку и провел ладонью по ее волосам.

– Наконец-то ты очнулась.

Голова Тэйры раскалывалась от боли, во рту пересохло. Ей с трудом удалось заставить себя сесть. В стороне, ярдах в двух от полузавешенного парусиновым полотнищем входа, она увидела мужчину. На коленях у него лежал автомат.

– Где мы? – царапая сухой язык о зубы, слабо спросила Тэйра.

– В Западной пустыне, – ответил Дэниел. – Посреди моря песка. Думаю, где-то между Сивой и аль-Фарафрой.

От жары было почти невозможно дышать. Раскаленный подобно вулканической лаве воздух обжигал гортань и легкие. В узкую щель входа Тэйра могла видеть лишь песчаный склон. Поблизости слышались гортанные голоса и монотонный шум электрогенераторов. Тэйра ужасно хотела пить.

– Который теперь час?

Дэниел бросил взгляд на левую руку.

– Одиннадцать.

– Сначала меня засунули в багажник машины. – Тэйра явно стремилась навести хоть какой-то порядок в своих мыслях. – Второй раз я пришла в себя уже в вертолете.

– Тебе еще повезло, – отозвался Дэниел. – Последнее, что я помню, – это захоронение.

Правой рукой археолог осторожно коснулся виска. Следы засохшей крови на щеке и шее исчезли – если только кровь не привиделась Тэйре во сне. Разогнув локоть, она провела пальцами по тыльной стороне ладони Дэниела.

– Мне очень жаль, Дэниел. Я совершила непростительную глупость, когда впутала тебя в это дело.

– Твоей вины здесь нет. – Он улыбнулся. – Я сам себя в него впутал.

– Нужно было оставить чертов кусок в Саккре [39], как ты и говорил.

Склонившись, Дэниел поцеловал Тэйру в лоб.

– Может быть. Но каких развлечений мы бы лишились, если бы ты так поступила! Подобного я не испытывал ни в одном раскопе. – Он поднял руку, взъерошил волосы. – И ведь нам светит стать свидетелями величайшего открытия за всю историю археологии! Ради такой перспективы я готов получить щелчок по голове.

Отлично понимая, что Дэниел старается ее приободрить, Тэйра кивнула. Правда заключалась в очень простом факте.

Страх и отсутствие малейшей надежды на спасение почти напрочь лишили молодую женщину сил, и она знала: ее спутник чувствует себя точно так же. Об этом свидетельствовали его потухший взгляд и поникшие плечи.

– Нас убьют, да?

– Вовсе не обязательно. Существует неплохой шанс. Когда они обнаружат армию…

Тэйра заглянула ему в глаза.

– Они убьют нас, правда?

Археолог опустил голову.

– Да. Скорее всего.

Оба смолкли. Согнув ноги, Дэниел обхватил колени руками, Тэйра же встала, чтобы хотя бы немного размять затекшее тело. Обращенное к ним лицо охранника оставалось совершенно непроницаемым. Мужчина даже не шевельнул автоматом; на мгновение у Тэйры мелькнула дикая мысль: разве нельзя обезоружить его и бежать? Она тут же отбросила нелепую идею. Бежать… Куда? В пески? Охранник здесь только для вида. Нет лучших стражей, чем пустыня и испепеляющий зной. Ей захотелось расплакаться, но влаги на слезы в организме уже не было.

– Мне нужен глоток воды, – жалобно сказала Тэйра. Дэниел повернул голову к охраннику.

– Эхна атканин. Аузийн маийа.

Не сводя с них безразличного взгляда, мужчина зычно выкрикнул какую-то фразу. Через несколько минут в палатку вошел другой араб и протянул Тэйре глиняный кувшин. Молодая женщина с жадностью поднесла его к губам. Вода оказалась теплой и с привкусом глины, однако Дэниелу кувшин достался наполовину пустым. От пророкотавшего на небольшой высоте вертолета парусина палатки вздулась пузырем.

Время остановилось. Жара достигла максимума – если таковой вообще существовал. Пот на лице и шее Тэйры высыхал почти мгновенно, едва успевая появиться. Положив на ее колени голову, Дэниел задремал. Его не разбудил даже грохот проносившихся над палаткой вертолетов.

Примерно через час новый охранник принес им еду: немного овощей, сыр, несколько кусков черствого кисловатого хлеба. Тэйра хотела заставить себя что-то проглотить, но у нее ничего не получилось. Поскольку Дэниел тоже не испытывал голода, пища осталась нетронутой. На нового охранника это не произвело никакого впечатления: он был столь же равнодушен, как и его предшественник.

Тэйра забылась в беспокойном сне. Когда она проснулась, еду уже унесли, а на месте нового охранника сидел прежний. Молодая женщина попыталась поймать на себе его взгляд, установить подобие визуального контакта. Но затея ее не увенчалась успехом: глаза араба оставались пустыми и холодными.

– Нет смысла пробовать, – сказал Дэниел. – Для них мы ничуть не лучше животных, даже хуже. Мы – кафиры [40]. Нечистые варвары.

Тэйра вновь легла и стала думать о своей лондонской квартирке, о змеях в серпентарии, о Дженни и прогулках ясными декабрьскими вечерами но парку Брокуэлл. Ей требовалось найти любую зацепку, которая позволила бы хоть на время убежать от реальности. Однако разум был не в состоянии сосредоточиться на родных, милых сердцу образах. Появившись перед глазами, они мгновенно растворялись. Из подсознания на смену им всплывало лицо Дрейвика, его наглая, похотливая усмешка. Не выдержав этой пытки, Тэйра села, в отчаянии прижала ладони к щекам.

Во второй половине дня, когда солнце раскалило воздух так, что легкие его уже не принимали, в палатку просунулась мужская голова. Обменявшись с ней двумя фразами, охранник встал, автоматом подал знак выходить. Тэйра и Дэниел переглянулись, а затем бок о бок выбрались на песок. Яркий свет заставил обоих прикрыть глаза.

Их импровизированная тюрьма оказалась частью довольно большого лагеря, разбитого меж двух дюн. Слева песчаный склон круто уходил вверх, подъем справа казался более пологим. Тут и там можно было видеть штабеля бочек, канаты, тюки соломы, аккуратно сложенные деревянные ящики. К специально, по-видимому, выровненной площадке снижался вертолет, под его брюхом покачивалась набитая объемистыми коробами сеть. Как только груз коснулся песка, машина взмыла в воздух, и десяток одетых в черное фигур начали перетаскивать упакованное в короба оборудование.

Однако почти ничего из этого Тэйра не заметила. Ни вертолет, ни лагерь ее не интересовали. Внимание молодой женщины было приковано к высившемуся на фоне неба каменному исполину в форме пирамиды. Палатки и штабеля позволяли видеть лишь его вершину, однако и этого хватало, чтобы судить об истинных размерах колосса. От мрачной горы, неизвестно откуда взявшейся здесь, посреди безбрежной пустыни, веяло физически ощутимой угрозой. Тэйра присмотрелась: люди, сновавшие вокруг, старались даже головы не поворачивать в сторону пирамиды.

В сопровождении трех вооруженных автоматами охранников они двинулись вверх по крутому северному склону; один из арабов шел впереди, двое других замыкали шествие. На вершине бархана под широким зонтом их встретил Дрейвик. Его глаза были скрыты полями соломенной шляпы.

– Надеюсь, вы выспались, – с усмешкой произнес он.

– Идите к черту! – презрительно бросил Дэниел.

С вершины открывался вид на всю долину, которая, подобно застывшей в песчаных волнах гигантской форели, причудливо извивалась к северу. Черная пирамида стояла прямо перед ними, она вырастала из пологого склона соседней дюны как острие иглы, что с легкостью пронзает ажурную желтую ткань. Под ней, крошечные по сравнению с этой махиной, копошились люди. В их руках можно было различить лопаты и турий [41]. Из основания пирамиды выходили пять труб, змеившихся по склону к вершине дюны. Шум электрогенераторов стал громче, в воздухе плыл ритмичный гул, какой слышится, когда в небо взмывает огромная стая журавлей.