Легионы идут за Дунай, стр. 62

За 12 дней до февральских календ (21 февраля) 102 года римская армия, развернувшись на ходу в боевой порядок, подошла к кастра Адамклисси. Расставив пехотные и кавалерийские заслоны, римляне на виду у даков выстроили обширный лагерь с двухметровым рвом, валом и частоколом. Децебал не препятствовал строительству. Бастарны и сарматы подъезжали ближе к охранным манипулам и, задрав хвосты своих коней, демонстрировали врагу зады животных.

– Похоже на вашего Траяна?! Эй, «петухи»! Чего стоите? Выходи, кто храбрый? Сразимся!

Римляне угрюмо молчали. Наконец, сердце одного декуриона не выдержало.

– А ну заткнись, сарматская сволочь! Кто со мной?

Мощная фигура римлянина рельефно выделялась на гнедом толстоногом жеребце. Всадники Децебала заулюлюкали и разъехались. Остался лишь воин на приземистом и сильном, как кабан, степном коне. Мохнатая коническая шапка из волчьей шкуры покрывала голову сармата. Враги начали сближаться. Декурион погнал лошадь галопом, занося на скаку правую руку с копьем. Сармат тронулся с места крадущейся неспешной рысью. Римлянин на скаку метнул копье. Получай, варвар! Сармат мгновенно свалился под брюхо коня. Снаряд со свистом пролетел мимо и воткнулся в снег. В следующее мгновение молнией взвилась черная петля аркана, и захлестнутый вокруг шеи декурион вывалился из седла. Воин Децебала спрыгнул наземь и серией ловких пассов замотал ноги и руки противника. Потом выхватил кинжал и вонзил римлянину в горло. В рядах манипулов послышалась ругань. Сармат вскочил на лошадь и шагом поехал к своим.

Победитель почти поравнялся с другими варварами, когда снаряд, выпущенный из римской карробаллисты, пронзил ему спину. Обливаясь кровью, сармат запрокинулся в седле. Товарищи погибшего, посылая подлым римлянам проклятия, потянули из горитов луки. Меткие разящие стрелы посыпались на центурии. Солдаты Траяна сомкнули щиты в «черепаху». Катапульты с визгом начали бросать копья, отгоняя варваров подальше. Потеряв еще одного человека, сарматы отступили. Из «черепахи» вышел раненый легионер и, прихрамывая на правую ногу, с торчащей стрелой, направился в лагерь. На полпути он вдруг зашатался и упал. Наконечник стрелы был отравлен.

7

Пламя большого жаркого костра хорошо освещало лица лежавших в разных позах воинов. Сарматы, расстелив прямо на снегу толстые войлочные и меховые чепраки, отдыхали перед завтрашним сражением. Вощили тетивы больших луков, изготовленных из цельного черепа горного козла с рогами. С визгом затачивали напильниками стрелы. Наводили острия тяжелых мечей-скрамасакс. Седой старик с длинным чубом опускал наконечники в маленький горшочек с растительным ядом, сваренным на жидкости из бородавок болотных жаб, и возвращал владельцам.

На шесте, воткнутом неподалеку, сушились скальпы, снятые с убитых римлян. Перед боем их наденут на поводья уздечки. В котле, висящем на железной цепи с крюком, булькала жирная мясная похлебка. Сидящие по очереди зачерпывали варево бронзовыми и серебряными чашами и, заправив жареной мукой, задумчиво пили. Разговаривать не хотелось. Борак, напитывавший стрелы ядом, затянул старинную степную песню:

Сарматы подтягивали наставнику звонкими голосами, и вскоре группы товарищей у ближайших костров замолкли, зачарованно слушая древние слова печали молодого кочевника.

В непроницаемой мгле звонко заржал конь. Жеребцы, дремавшие меж огней на вбитых в землю приколах, отозвались призывным кличем. Топот становился все ближе. Лежавшие на подстилках набросили на ушки луков тетивы и наставили длинные отравленные стрелы. До тридцати всадников вынырнули из темноты и въехали в освещенный круг.

– Клянусь прародителем Мечом, это наши – сарматы! – радостно закричал предводитель прибывших. Он спрыгнул с лошади и, косолапо ступая, подошел к крайнему огню. Борак отложил работу и, завязав горло горшочка, скрестил ноги, с достоинством ожидая, что скажет ночной гость.

– Да будут крепки копыта ваших коней и здоровы все ваши дети! – произнес обычные слова приветствия незнакомец.

– И твои тоже! – ответили ему.

– Фаритак, один из отцов степных сарматов, послал нас вдогон тем храбрецам, что ушли за Данувий с Децебалом Железной Рукой. Чрезмерное мудромыслие Фаритака лишило нас возможности принять участие во многих славных поединках, но в завтрашней битве степные сарматы не посрамят имени своего рода. Диег, брат Децебала, приказал мне и остальным стать рядом с бастарнами Адномата!

Стоявшие вокруг котла убрали стрелы и колчаны. Сели на свои места, жестом предложили то же гостю.

– Выпей с нами горячего. Да, припозднились люди Фаритака. Голова Децебалова брата, видно, совсем забита посторонними мыслями, если он направляет вас в противоположную от бастарнов сторону!

– Мы неправильно взяли направление? – изумился предводитель Фаритаковых всадников.

И молодые, и старые снисходительно засмеялись.

– Это смотря как хочешь ехать! Можно искать свое место в бою и три дня. Пока он не закончится. Бастарны – на другом конце поля.

Вождь пришельцев досадливо и одновременно виновато улыбнулся и протянул руку к поданной серебряной чаше с похлебкой. На левом запястье маслянисто заблестел золотой браслет с обращенными в противоположные стороны лицами римского бога Януса. Чеканный властелин Времени отрешенно улыбался двумя ликами.

– Может, он указал правильно, да мы сами сбились с пути. Недалеко от шатров даков голова моего отряда наткнулась на торчащие деревяшки. Я понял, что это изгородь, и взял направо. Но лагерь неожиданно кончился, и пришлось возвращаться. Первыми, кого мы встретили, были вы, – рассказывал, прихлебывая из чаши, носитель браслета.

Борак вытащил из-за спины и положил в жар сосновую корягу:

– Да, ты действительно сбился. Эти деревяшки, что встретили твои воины, были на самом деле метательными машинами даков. Они установлены прямо впереди шатров Диега за спиной пехоты Децебала. Вы проехали между карпами Ратибора и даками и выехали в поле. Зарвись твой отряд чуть дальше, и римляне быстро разъяснили бы, где кто. Но, слава Мечу, этого не случилось. Отправляйся налево и там встретишь сначала костобоков Котизона, а за ними уже бастарнов!

По степному обычаю гость двумя руками протянул пустую чашу старшему и прижал ладонь к сердцу:

– Благодарю почтенно! В завтрашнем бою мои воины постараются загладить не только позднее прибытие, но и сегодняшнее блуждание в ночи.

Он быстро подошел к своему коню и вскочил в седло. Напарник, молодой воин с огромным шрамом через всю щеку, зажег длинный смоляной факел. Весь отряд натянул поводья и, разбрасывая комья из-под копыт, скрылся во мраке.

Через час Цезарь Нерва Траян Август точно знал расположение частей армии Децебала. Прибывший по вызову Авидий Нигрин сообщил, что на западных воротах кардо полностью вырезан караул. Тело центуриона среди других не нашли.

Даки тоже интересовались планами врага.

8

За 10 дней до мартовских календ (23 февраля) 102 года Траян и Децебал вывели свои войска для решающего сражения. На заснеженных полях с проглядывавшими там и сям прогалинами сырой земли, неподалеку от городка Адамклисси, сошлось почти сто тысяч человек.

И царь даков, и император римлян понимали, что от исхода битвы зависит весь дальнейший ход войны. Решимость даков и их друзей отбросить захватчиков наталкивалась на неменьшее стремление римлян разбить варваров, а затем покончить с ними навсегда.