Кайтусь-чародей, стр. 3
Когда ещё не был чародеем.
Глава 2
Жалобы на Кайтуся. Шрамы. Антось или Кайтусь? Курит папиросы. Мышь у печки
Все, ну просто все на Кайтуся жалуются.
— Прямо горе с мальчишкой, — вздыхает мама.
— Не порол я тебя, но смотри, лопнет моё терпение, — грозится отец.
— Хороший он мальчик, добрый, — улыбается бабушка.
— Голова у него хорошая, — говорит отец.
— Всем интересуется, — соглашается мама.
— Весь в деда, улыбается бабушка.
А все жалуются.
Дворник говорит, что Кайтусь бросил из окна на голову домовладельцу селёдку.
— Бросил?
— Неправда.
Во-первых, вовсе не селёдку, а только селёдочный хвост.
Во-вторых, не на голову, а на шляпу.
В-третьих, не из окна, а в пролёт лестницы.
В-четвёртых, не Кайтусь, а совсем другой мальчик.
А главное, промахнулся, мазила!
Дворник говорит, что Кайтусь погасил свет на всех лестницах.
— Неправда. Вовсе не на всех, а только в одном подъезде. И вообще, откуда дворник знает, что это я? Может, кто другой? Может, девчонка погасила? Может, пожарник? Разве нет в Варшаве пожарников?
Дворник говорит, что Кайтусь звонит и убегает.
— Звоню, но не в наши ворота. В другие. Один раз позвонил, но давно.
— А зачем звонишь?
— Так просто… Чтобы узнать, не испорчен ли звонок. Иной раз со скуки. А иной раз со злости — оттого что он идёт в школу, а этот дурацкий звонок висит себе, как граф, и хоть бы хны.
Дворник говорит:
— Выломал камень, покорёжил водосточную трубу.
Ну, это уж и вовсе враньё.
Кайтусь даже знает, кто это сделал.
— Санки я сколачивал молотком, а никаким не камнем. И доску упёр в крыльцо, а ни в какую не в трубу.
У него есть свидетель. Он может привести мальчика, который дал ему молоток и придерживал доску.
И опять приходят с жалобой:
— Окно разбил. Камнем.
— Я сам видел, как он удирал. В собаку бросил камень.
— И не в собаку, а в кошку. И не камень, а обломок кирпича. А окно камнем разбил совсем другой мальчишка. Мы только убегали вместе.
Кайтусь знает кто, но не выдаст.
— Эта тётенька совсем слепая!
Не видит, а ещё приходит жаловаться. И требует, чтобы заплатили за стекло.
А они твердят: «Если это не он, тогда кто-то из его компании».
Так что же получается? За всех он должен отвечать или только за себя?
Кайтусь был ещё маленький.
Ещё не ходил в школу.
Пошёл он как-то на речку купаться.
Одежду оставил на песке.
Поплавал, вышел из воды, смотрит, а вдалеке мальчишки убегают.
Всё утащили: штаны, ботинки, шапку, даже рубашку. Какой-то человек пожалел Кайтуся, завернул в пиджак и отнёс домой. Ой, и попало Кайтусю!
Среди мальчишек тоже встречаются воры.
А Кайтусь чужого пальцем не тронет. И воришек не терпит. Разные с ним случались приключения.
Когда ещё была жива Хеленка, прыгали они с лестницы, с одной ступеньки, с двух, с трёх, с четырёх, с пяти.
Кайтусь хотел доказать, что спрыгнет, не держась за перила. И доказал: спрыгнул с пяти ступенек. Ему удалось бы, но был он в новых ботинках, а подошвы скользкие…
Потом он долго лежал в постели.
Сейчас на голове на этом месте у него не растут волосы. Это называется шрам.
Другой шрам у Кайтуся на ноге: это его укусила собака мясника.
Ребята говорили, что собака эта не даст себя погладить. Злющая!
— А я попробую осторожно. Вдруг удастся.
Попробовал осторожно. Не удалось.
Поспорил как-то, что перебежит перед трамваем.
— Смотри споткнёшься. Лучше не надо.
— Вот ещё споткнусь!
— Не успеешь.
— Спорим!
Спор разрешить не удалось. Вагоновожатый вовремя затормозил и остановил трамвай, но домой Кайтуся привёл полицейский.
Целую педелю Кайтуся не пускали во двор.
А как-то остался он дома один.
Хотел сделать приятное — наколоть топором дров.
Тоже не получилось.
Это уже был третий шрам на пальце левой руки.
А однажды вообще могло кончиться худо. Кайтусь опять был один дома. Решил зажечь лампадку перед образом.
Загорелась занавеска. Хорошо, бабушка пришла и погасила огонь.
Такой уж у Кайтуся нрав: всё ему хочется увидеть, узнать, самому попробовать.
Рассказала ему мама сказку про Али Бабу.
Али Баба был предводитель разбойников.
Арабский разбойник. Сорок их было. А Али Баба — предводитель, атаман.
Была у разбойников в лесу пещера. Называлась она Сезам.
Там они прятали награбленные сокровища. Ну, мешки с золотыми монетами, золотые украшения, драгоценные камни.
В пещеру вели наколдованные двери.
Стоит сказать: «Сезам, откройся!» — двери сами откроются.
Интересная сказка.
Лежит Кайтусь в постели и думает о спрятанных сокровищах.
— Пап, а настоящие клады бывают? — спрашивает он у отца.
Не в сказке, а взаправду.
Если мама и бабушка ему как следует не объяснят, он обращается к отцу.
— Бывают, — отвечает отец. — На наших землях шли войны. Враг жёг и грабил, а люди закапывали, что подороже, в землю. Недавно вот писали в газетах, что в поле выкопали горшок с монетами.
Еще отец говорит, что министр печатает бумажные деньги, потому что золото тяжело носить в кармане, а золотые слитки лежат, спрятанные в подвалах.
Кайтусь не очень это понял, потому что трудно. А может, потому что уже засыпал. А на следующий день пошёл он с бабушкой в подвал за углём.
Спустились. А там длинный коридор и много дверей. Подвал разделён на клетушки, и у каждой своя дверь.
Бабушка зажгла свечку. Идут. В коридоре в углу бочка.
Кайтусь и спрятался за бочку.
Набрала бабушка ведёрко угля и пошла обратно. Кайтуся нет.
— Антось! Антось! — зовёт бабушка.
А он скорчился за бочкой и молчит.
Решила бабушка, что он уже во дворе. Заперла подвал на замок
Остался Кайтусь в тёмном коридоре. Но ничуть не испугался.
Кто только одно тревожит: сможет ли он поднять тяжелый слиток золота.
Поискал в бочке. Пусто.
Нащупал первую дверь и произнёс:
— Сезам, отворись!
Ничего. Нащупал вторую:
— Сезам, отворись!
Опять ничего.
Ходит туда-сюда вдоль дверей. Темно.
Бродит, ищет. Уже и не понимает, где он. Один-одинёшенек. Темно, тихо.
— Сезам, отворись!
Плакать начал. Перепугался.
А вдруг тут привидения или крысы?
Кайтусь тогда совсем маленький был. Ещё в школу не ходил.
Кричит, лупит по стене кулаком.
Страшно: а вдруг он никогда уже отсюда не выйдет?
— Мама! Бабушка!
И правда, он мог бы тут долго просидеть. Бабушка-то его не искала. В первый, что ли, раз Кайтусь на улицу удрал или к соседям побежал?
А у него уже и голос пропал:
— Бабушка, папочка, мамочка!
Люди идут по лестнице и не слышат, потому что каблуки у них стучат. А Кайтусь даже не у двери, а в конце коридора, возле бочки.
Но тут почтальон пришёл. Стоит, в сумке почтальонской своей роется. И услышал. Прислушался. Что такое? Кого-то в подвале закрыли. Похоже, ребёнка.
Кайтуся потом спрашивают:
— Ты почему, когда бабушка знала, молчал? Зачем за бочку спрятался?
А он не отвечает.
И не потому, что наказании боится.
Не хочет, и всё.
Он и без того натерпелся страху. Скажет, так ещё смеяться будут.
— Ой, Антось, Антось, вечно ты что-нибудь натворишь…
Настоящее имя Кайтуся — Антось. Так его дома зовут.
А Кайтусем его прозвали ребята во дворе.
Стоит он как-то у ворот и папиросу курит.
Затянется и — пых! Затянется и — пых!
Старается, чтобы дыму было побольше. Потому что заплатил за папиросу пять грошей и хочет, чтобы всё взаправду было.
Мог бы шоколадку купить, но папироса — интересней.